Сияющие перспективы

Россия в космосе напоминает сельского алкоголика, решившего выйти против Майка Тайсона.

На фоне «нештатной» ситуации с модулем «Наука» и последовавшим за этим резким падением давления на модуле «Звезда» последовало достаточно оптимистическое заявление (правда, не первое) о том, что к 2028 году планируется создать и запустить новую российскую космическую станцию. Как сообщается, она будет не меньше уничтоженной по приказу Путина станции «Мир».

Целевое назначение новой станции — стать промежуточной базой при освоении Луны и Марса. Более реалистичное объяснение: «Чтоб было».

Любое мероприятие и любая сколь-либо осмысленная деятельность всегда вызывает вопрос «Зачем?» Это нормальный вопрос, ответ на который и отличает бессмысленную деятельность от рациональной. Вопрос «Зачем» является базово-смысловым, отвечающим за стратегию действий.

В данном случае ответ на него неочевиден. И дело здесь даже не в техническом аспекте. Даже если предположить, что в рогозинских гаражах, в которые постепенно превращается вся российская космическая отрасль, можно будет создать от начала и до конца столь нетривиальный объект, как космическую станцию (да еще и в заявленные сроки, которые даже для высокотехнологичной развитой цивилизации кажутся избыточно оптимистическими), и даже если удастся запустить и смонтировать на орбите такую станцию, то вопрос — зачем это все — останется без ответа.

Зачем Советский Союз «полез» в космос — тут все ясно-понятно. Трезвая оценка ресурсных и технологических возможностей еще при Сталине привела к тому, что океанская гонка с Западом (и США в первую очередь) была признана бесперспективной. СССР просто не успевал построить океанский флот, достаточный для равного противостояния с Западом. А география Советского Союза (даже с союзниками в Восточной Европе) была такова, что порты советского блока еще в мирное время были фактически заперты с моря. Единственный открытый порт на Камчатке, который практически невозможно закрыть, имеет очевидную логистическую недостаточность по земле. Космос же давал возможность парировать преимущество Запада на море. В итоге непрямое решение оказалось наиболее эффективным. Паритет СССР и США обеспечивался не только количеством ядерных ракет, но при этом обеспечивался жесткой конкуренцией в космосе, которую Союз выигрывал за счет более рациональной стратегии строительства орбитальных станций. Американская стратегия опоры на конвейерные запуски одноразовых, а затем и многоразовых кораблей оказалась слишком затратной даже для Америки.

Не зря американцы сделали все возможное, чтобы сразу по приходу Путина к власти была уничтожена станция Мир, а заодно и две ключевых базы в Лурдесе и Камрани. С этого момента океан безраздельно и безоговорочно стал принадлежать США (это, кстати, к вопросу о воплях патриотической общественности по поводу государственнических потуг Путина. Звание предателя он заработал не менее заслуженно к криминальным подвигам его клики. И заслужил давно. Кто знает, может на его похоронах на подушечках понесут и «Пурпурное сердце», Медаль Почета и Золотую медаль Конгресса США - тут он однозначно герой Америки).

В общем, отвечая на вопрос «зачем» применительно к космической программе Союза, никаких особенных разночтений нет. Есть разные интерпретации, но смысл космической программы был полностью рациональным. А вот зачем путинскому режиму космос и тем более «свой» космос — тут ответ очевидным не выглядит.

Стратегических задач у нынешней России нет. Просто потому, что не может быть стратегии у одноногого слепого алкоголика, который рискнет выйти против Майка Тайсона даже в его нынешние 55 лет. Тут как бы все очевидно. Правда, наш алкоголик, находясь в измененном сознании, все-таки попрыгивает на своей единственной культе и помахивает кулачком, полагая, что это очень страшно. Хотя в основном это, конечно, смешно.

Космос — это удовольствие для небедных. Причем очень небедных. Но даже для них далеко не все выглядит определенным, а поэтому сегодня существует три концепции космических стратегий. Первая — национальная. Ее реализует Китай. Вторая — наднациональная (или межнациональная). Это в первую очередь Европейское космическое агенство и та самая МКС. И, наконец, частно-государственное партнерство. Эта стратегия выстраивается в США. Государство берет на себя инфраструктурную часть, частные компании намерены использовать создаваемую государством космическую инфраструктуру.

Космос — настолько ресурсоемкая отрасль, что первую стратегию с опорой на собственные силы «тянет» сегодня только Китай, да и то есть глубокие сомнения, что она в перспективе будет успешной. Каждый новый этап в космической гонке стоит все дороже, а потому рано или поздно, но наступит предел возможностей государства «тянуть» все аспекты программы. У наднациональных стратегий тоже есть очевидная проблема — противоречия между участниками. Европейское агенство значительную часть своих усилий тратит на преодоление евросоюзных бюрократических барьеров — и опять-таки, чем дальше, тем больше таких барьеров возникает. Стратегия США выглядит наиболее осмысленной: государство берет на себя строительство базовых инфораструктурных проектов и предлагает их на коммерческой основе всем желающим. И мы уже сейчас видим, что частный космос оценил перспективы и начинает довольно быстро осваивать предложенную ему «делянку», не вкладываясь в то, чем будет заниматься государство.

Возникает вопрос — а где здесь Россия? С точки зрения смысла космической гонки для сегодняшних нас вопроса нет: полуживая страна с разрушенной до состояния щебня экономикой, с нищим на 60-80 процентов населением должна решать внутренние задачи, не распыляя ресурсы на что-либо иное. Космос в этом случае — это буквально пир во время чумы, хотелки и придумки неадекватного фюрера, которому хочется выглядеть огого, не имея к этому ни малейших предпосылок.

Но и с организационной точки зрения предложение включиться в стратегию опоры на национальный ресурс выглядит крайне утопичным — даже Китай с его ресурсными, технологическими и промышленными возможностями очень непросто вытягивает космическую программу, пытаясь не распыляться, а увязывать ее с «земными» задачами — в первую очередь оборонными. Для современной России с точки зрения ресурсной обеспеченности потянуть национальную программу — утопия. Но проблема в том, что наднациональную кооперацию она уже тоже не тянет — хорошо, если российские модули с их откровенно аварийным состоянием не угробят МКС раньше срока. В этом смысле заявление о выходе из программы МКС — это, скорее, попытка «соскочить», не потеряв окончательно лицо.

С частно-государственным партнерством у России тем более никак. Наши олигархи — они не про развитие, а про разворовывание страны. И про безудержное ничем не ограниченное личное потребление. Даже если государство в лице Роскосмоса потянет инфраструктурные проекты, отечественной частной космонавтики нет как природного явления. Использовать такую инфраструктуру банально некому.

Остается последнее объяснение. Под видом перехода к национальной программе предполагается примитивно расхитить бюджетные ассигнования на нее. Распилить, как это принято говорить. И вот в это верится с гораздо меньшим сомнением, чем что-либо еще. Иных сколь-либо рациональных объяснений пока представить сложно.

Эль Мюрид, livejournal.com