Владимир Милов: От российских властей уже самые лояльные бегут

Как изменится инвестиционный климат в России?

7 августа российский суд признал основателя фонда Baring Vostok Майкла Калви виновным по делу о хищении средств банка "Восточный" и приговорил к пяти с половиной годам условно. Дело Калви, которого арестовали в феврале 2019 года, стало одним из самых громких эпизодов такого рода в России. О том, что оно означает для российского инвестиционного климата, "Настоящее Время" поговорило с экономистом, экс-заместителем министра энергетики России Владимиром Миловым.

– Я думаю, что инвесторы давно уже все поняли и что гораздо более важная для них новость — это не приговор по делу Калви, а, например, новация от налоговой инспекции, которая хочет блокировать имущество просто при наличии подозрений на участие в схемах ухода от налогов. То есть презумпция невиновности налогоплательщика, которая прямо прописана в Налоговом кодексе, отправляется в мусорную корзину. Само появление таких новостей говорит о том, что каких-то серьезных инвестиций в Россию ждать не приходится.

Кстати, они и сокращаются. То есть прямые иностранные инвестиции в Россию от значимых стран, стран "большой семерки", Китая, довольно резко сокращались в последние годы. Основной портфель наших прямых инвестиций – это все российские отмытые деньги через офшоры, типа Кипр. Кипр – крупнейший инвестор. Поэтому, конечно, никакого инвестиционного климата уже нет, и у нас все это приближается к абсолютному нулю – минус 273 градуса по Цельсию.

Сейчас для властей самая главная задача – это удержание старых [инвесторов], потому что от них уже самые лояльные бегут. Когда у нас в 2014 году из-за войны с Украиной испортились отношения с Западом, то сказали, что "теперь нам плевать, мы дружим с Китаем, и кто такой этот Запад – мы знать не знаем". С того времени, с 1 января 2014 года, прямые китайские инвестиции в Россию уполовинились, уменьшились почти вдвое. В конце мая пошли публикации, что немцы Uniper (бывшая E.ON) хочет продать свою долю в генерирующих компаниях в электроэнергетике. А этот E.ON – это была традиционно одна из лояльнейших "Газпрому" и Путину структур, прямо уж куда крепче, союзник, партнер по "Северному потоку – 2".

В основном, кстати говоря, инвесторы сейчас работают там, куда не дотягивается большая рука государства, например в ретейле всяком и прочих производствах, ориентированных на потребительский рынок. Из стратегических отраслей там давно уже практически выдавлено все.

– Давайте уйдем от большой экономики к экономике, которая понятна всем нашим потребителям? Вы говорите, они туда не лезут, но нет: цены на так называемый борщевой набор пытались регулировать в начале года, помните, весной пытались регулировать цены на масло? Сейчас их сдерживают? Я правильно понимаю, что после 19 сентября люди должны будут всерьез пересматривать свою политику трат?

– Центробанк прогнозирует общую потребительскую инфляцию по году около 6%, но последние цифры по продовольственному росту цен это около 9% только в июне, год к году. И она ускоряется. Мы, очевидно, увидим, что она будет больше. Дальше внутри продовольственной корзины есть свои истории: мы видим, что крупы, подсолнечное масло, сахар, та же молочка, то же мясо – они могут дорожать сильно быстрее инфляции. Скажем так, ключевые товары могут стабильно уйти в двузначную зону, то есть двузначные цифры, в процентах больше 10. Это очень болезненно для населения, потому что 55-60% трат россиян приходится на продукты. Чем беднее семьи, тем эта доля выше.

Кстати говоря, не только в продовольствии. Если вы погуглите новости, вы увидите, что прогнозируют резкий рост цен на канцелярку перед 1 сентября, на одежду и обувь осенью. Во многом это все отложенные эффекты бешеной девальвации рубля, которую мы видели в последние годы. Так что никаких хороших новостей путиномика никому, в общем, сообщить не может.

– Ближайшее окружение Владимира Путина, люди, которые традиционно входят в сотню "Форбса", стали только богаче в этом году. Это, конечно, мировой тренд, когда богатые становятся еще богаче, но в России, по-моему, эта динамика еще выше. Или поправьте меня, если это не так.

– Надо сравнивать Россию с похожими экономиками. Например, мы один в один по размеру экономики с Южной Кореей, у нас одинаковые ВВП. Но в Южной Корее нет столько миллиардеров. У нас в списке богатейших людей мира больше ста россиян, мы входим в топ-3 стран по этому показателю. То есть по уровню жизни населения, развитости инфраструктуры и всего мы где-то в одном месте, и все это место знают. А вот по числу миллиардеров мы реально в лидерах. Похожа, например, абсолютно сопоставима с нашей экономикой – это Польша, так там почти вообще нет миллиардеров. Или в Германии, например. Она, конечно, сильно крупнее нас, но там один или два миллиардера, по-моему, в первой сотне. Поэтому здесь я бы тоже не кивал, как и с ценами на мировые тренды, мы здесь сильно отличаемся. У нас гораздо выше вот эта ненормальная концентрация богатства, и это прямое следствие путинской государственной монополистической модели, когда все секторы отдаются нескольким неодворянам, как они себя любят называть.