Не счесть алмазов… Но и не добыть

Разговоры о богатстве Афганистана — «информационный пузырь»?

Полезные ископаемые Афганистана еще долгие годы никто добывать в серьезных объемах не захочет. Об этом «Новой газете» рассказывает Дмитрий Орешкин — политический географ, кандидат географических наук, ведущий научный сотрудник Института географии РАН.

— Дмитрий Борисович, мировая пресса за неделю выдала рекордное количество материалов под заголовками вроде «Кому достанутся сокровища Афганистана». О каких реально запасах полезных ископаемых идет речь и насколько они меняют политические расклады вокруг этой страны?

— Афганистан — это зона активного горообразования, глубинные породы тектоникой выведены наверх, частично они обнажились, и их можно добывать. Это особенно характерно для горных хребтов Гиндукуша. В основном это рудные запасы, хотя есть там нефть, газ, уголь.

Но, чтобы все их извлечь, нужно очень много инвестиций. Нефтяные месторождения разведаны — картированы, пробурены, извлекаемое содержание оценено в сумме около 200 миллионов тонн. Это довольно много, но не слишком. Есть гораздо большие, уже освоенные и удобные месторождения, например, в Техасе, Западной Сибири или Африке.

Афганский запас практически нетронутый. Есть и месторождения газа более ста миллиардов кубометров, это довольно много. Оцениваемые запасы угля — от двухсот миллионов тонн. Но добывать все это себе дороже.

Есть там и уникальные рудные месторождения, вещь редкая и четко локализованная. И, например, изумруды, рубины, лазурит. Но объем извлекаемого материала невелик, хотя сам материал дорог.

Его извлекают кустарным способом: кирками вынимают, промывают в драгах и ишаками везут в сторону Пакистана.

Это не требует инфраструктуры, ведь нефть надо бурить, а для строительства угольных карьеров завозить тяжелую технику.

Кроме того, надо строить нефтегазопроводы. Их очень легко атаковать племенным формированиям и различным бандам. В Афганистане ведь бандитизм патриархальный: кто властвует над территорией, тот и собирает на ней деньги со всех — и с опиумных полей, и с месторождений.

Полевые командиры контролируют месторождения драгоценных и полудрагоценных камней, а за провоз по тропе берут те, кто ее контролирует. Бандитскую пошлину рассчитать легко, всем понятна прибыльность добычи.

Но представьте, что вам надо построить газовый или нефтяной промысел. Его же будут взрывать до тех пор, пока не добьются дани.

Есть в Афганистане богатые железорудные и медные залежи. Например, знаменитое медное месторождение Аймак — 240 млн тонн руды с высоким содержанием металла — иногда называют самым большим в Евразии. Китайцы подписали за 3 млрд долларов контракт на его разработку на 30 лет.

Но медь киркой не достанешь, нужны очень крупные инвестиции, чтобы построить на месте завод. Далее — надо обеспечить охрану, вывоз металла. В результате так ничего и не начали. Главные и пока неразрешимые проблемы Афганистана — отсутствие политической стабильности и инфраструктуры.

— Афганистан можно привести как пример абсолютно независимой территории на протяжении всей истории. В ней не было колониального периода, поэтому и железных дорог никто не построил.

— В результате им даже с шириной будущей железнодорожной колеи определиться очень трудно. Граничащие с Афганистаном страны имеют различную ширину: в Иране — 1435 мм (дорога Хаф–Герат — 110 км), в странах Средней Азии колея царской России и СССР — 1520 мм (между Кушкой и Тургунди проложено 6 км, дорога Хайратон–Мазари-Шариф — 75 км), в Пакистане — 1676 мм. Эти фрагменты входят на территорию страны на очень небольшое расстояние. И Афганистан придется делать стыковым узлом сразу трех железнодорожных систем: европейской, бывшей советской и индо-пакистанской.

— Но это буквально несколько десятков километров нескольких веток в совокупности, это не инфраструктура.

— Конечно. Например, Индия претендует на железорудное месторождение Хаджи-Гек с большими запасами и высоким содержанием металла. Планировалось вложить около шести миллиардов долларов. Там тоже надо строить завод, а индийцы это умеют, у них сталелитейная отрасль развита отлично. По плану освоения надо построить 900 км железной дороги. А как строить, когда будущая трасса контролируется разными бандитскими группами?

Месторождений немало, но они труднодоступны, нет и долго еще не будет никакой инфраструктуры, никаких гарантий безопасности инвестиций, и риски чудовищные. Поэтому все разговоры про несметные богатства — огромное преувеличение.

Рудные запасы в значительной степени были разведаны советскими геологами в 60–70-е годы при Захир-Шахе, когда Афганистан был мирной страной. Особенно много сделали на севере страны, сняли качественную подробную геологическую карту. На юге работали немецкие геологи, но качество их работы хуже.

Когда в 2001 году пришли американцы, они провели дистанционное исследование самолетом военно-морской авиации «Орион Р-3» методом магнитно-гравитационной разведки. Они облетели около 70% территории и выделили около 20 самых перспективных аномалий. По оценке ученых США, общая стоимость рудных ресурсов примерно один триллион долларов.

— Да, это была очень интересная работа. Американцы достали из хранилищ афганских министерств старые советские карты, оцифровали их, реставрировали и наложили сверху результаты своих изысканий. То есть вклад наших изыскателей не пропал даром.

— Наши геологи в 60–70-х годах буквально проползли страну по земле и составили отличные карты. Американцы на их основе уточнили контуры, внесли поправки. Но основу геологического картографирования Афганистана заложили наши ученые, это правда.

В результате залежи железа оценили в 420 миллиардов долларов, меди — на 275 миллиардов, есть ниобий, кобальт, золото, молибден, много лития. Разведанного золота 41 тонна, это существенно, но не особо много. Страна богатая, там наверняка еще много не разведано, но доступа нет.

Это то же самое, что якутские алмазы для местных жителей, которые ездили на нартах.

— В западной прессе много тревожных статей, что на эти сокровища нацелился Китай. Он и так контролирует мировую добычу редкоземельных металлов и торговлю ими. А теперь последнее у мира отбирает.

— Очень много шума насчет афганского лития. Он очень важен для изготовления автомобильных аккумуляторов при переходе на электромобили. Я полагаю, что это в некотором роде информационная истерика, самовоспроизводящийся вал алармистских новостей.

Пекин весьма целеустремленно проникает в Африку и Азию, в том числе в соседний Афганистан. Но опыт создания медной корпорации показывает, что Афганистан не готов принять инвестиции, которые китайцы очень хотели бы вложить. Ситуация безнадежная, социум дремучий. Все, что им удалось, — застолбить месторождения договорами. Но в ближайшие годы они все равно останутся недоступными. Все попытки Китая бросить якорь в Афганистане, даже при спокойном привычно коррумпированном правительстве Гани, успехов не имели.

Тревога Запада относительно Китая понятна. Американцы последовательно с ним борются по всему миру уже не первый год. В металлургии эта борьба весьма острая, да и на остальных производителей стали, включая Индию, США пытаются надавить. Чужие успехи никому не нужны, информационная ситуация в металлургии перегрета. Отсюда и идут речи о несметных богатствах.

И Китай, и США при необходимости хорошо умеют работать с коррумпированными режимами. Но сейчас непонятно, кому платить мзду.

Литий — это в основном Панджшер. Значит, надо договариваться с младшим Масудом? Но через полгода он может потерять свои позиции.

А ведь редкоземельные металлы извлекаются сложными процессами. Необходимо на месторождение завозить технику.

— Существуют и смежные обстоятельства. Например, процесс инвестирования в добычу полезных ископаемых идет в конкурентной среде по всему миру. Инвесторы выбирают месторождения и правительства в сравнении. Афганистан ведь не единственный объект интереса?

— Одно время американцы пытались добывать золото в Либерии. Столкнулись с похожей ситуацией: договоры с одним полевым командиром быстро отменяются его конкурентами. И ничего не получилось.

Но сегодня в большей части Африки условия вложения лучше, чем в Афганистане.

Там сложились относительно стабильные режимы, как это в конце концов произошло в Нигерии. С этими режимами можно договариваться.

Инвесторы оценивают риски комплексно. Уже не более половины списка необходимых условий зависит от природных условий. Остальное должна обеспечить социальная среда, социокультурная и политическая обстановка. Вспомним, сколько войн шло вокруг алюминиевого комбината, оставшегося от СССР в Таджикистане. В разделе доходов участвовало множество совершенно неожиданных фигур. Казалось бы, совсем недавно советская общественность обсуждала экологические проблемы комбината, его щелочные стоки. И вдруг главной, куда более тяжелой проблемой стали вопросы собственности и силового контроля над производством.

— А ведь есть еще такой важный параметр расчета инвестиции, как извлекаемость. Ни в одной из многочисленных статей о богатствах Афганистана о нем даже не упоминается.

— Если вы составляете бизнес-план, это вопрос номер один. Без этого невозможно понять, какие деньги вкладывать для строительства технологического комплекса по извлечению запасов. То, что об этом не пишут, как раз и есть признак информационного пузыря с главным тезисом «не пустить Китай».

Существующих данных достаточно, чтобы понять с определенной точностью, сколько нужно вложить денег, чтобы достичь рентабельной извлекаемости. Повторю, на этом этапе осмысления главной проблемой остается высокая вероятность последующего отъема инвестиций. Нельзя забывать об истории британской золотодобывающей компании «Лена Голд Филдз».

Англичане привезли свои технологии золотодобычи в СССР, их обвинили в начале 30-х годов в шпионаже и выгнали из страны. Активы и технологии захватили и национализировали.

— Сколько же нужно лет, чтобы осторожный капитал поверил в стабильность теократического государства талибов и рискнул вложиться в разработку полезных ископаемых Афганистана?

— В самом лучшем случае — годы. Лет 5–10 уйдет только на стабилизацию режима. И на этот лучший случай пока особых надежд нет. Ведь нельзя исключать, что ИГИЛ и «Аль-Каида» (обе организации признаны в РФ террористическими. — Ред.) начнут конкурировать с «Талибаном» (признан в РФ террористической организацией. — Ред.). И тогда они могут использовать очень простое, дешевое и действенное средство — террористические акты на инфраструктуре и производстве. Взорвать газопровод или железную дорогу в процессе внутриполитической борьбы для таких маргинальных групп не проблема.