Суициды в белорусской милиции: почему их становится все больше

Случайность? Нет.

Начнем с теории. Рост суицидов вызывает социально-экономическая и политическая нестабильность, приводящая к социальным стрессам и росту конфликтов в обществе - раз. В группу повышенного риска всегда входят военные и силовики - два. Это связано со спецификой работы и особенностями жестких военизированных коллективов, коим фактически и является МВД.

Поэтому весь мир говорит о гуманизации этой сферы. В Беларуси до этого еще далеко. В силовых структурах отношение начальства к личному составу – предельно скотское. ОМОН в августе и далее примерно показал его на гражданах. Если вы думаете, что это другое, то заблуждаетесь. Примерно так в ОМОНе относятся и к новобранцам.

В такой среде человек быстро выгорает, что вызывает потерю эмпатии к людям (это к вопросу о том, откуда такая жестокость), потерю интереса к работе и бездумное выполнение приказов. Если вы работаете на гражданке, то выгорание обычно сопровождается сменой места работы и рода деятельности. Те, кто работает в силовых ведомствах, находятся в кабале контрактов и не могут вырваться из нее в течение 20 лет. Вернее, уходят, но уходят самые смелые, которые уверены, что не пропадут. Остальные предпочитают не дергаться.

Вот и получается, что если выгорел и не можешь уйти, то, извольте, - суицид или алкоголь. Кстати, большая часть самоубийств совершается в состоянии алкогольного опьянения. А ведь не секрет, что наши силовики стресс снимают алкоголем – вот тебе и три. По алкоголю мы тоже почти лидеры, если что.

Давайте разберем два суицида, которые случились весной: подполковник милиции из Оршанского РОВД Ковальчук и экс-начальник УВД Брестского облисполкома Войтович.

Мотивы этих суицидов абсолютно понятны. Оба находились просто хрестоматийно в группе риска. Оба были в ситуации адаптации: один только вышел на новую работу, второй - на пенсию. Не справились с новыми обстоятельствами. Именно поэтому так важно психологическое сопровождение людей вышедших на пенсию и правильная адаптации в новом коллективе. Но плевать они хотели на личный состав. Сейчас не до таких мелочей – тут людей надо лупить, да посильнее.

Случайность? Нет. Силовики пьют, идут на сделки с совестью, в стране «сами видите что» и частые «ператрахивания». Это делает весь силовой блок уязвимым для суицидального поведения. Вся система для работника – это постепенный поход к петле или к стакану, если повезет.

Власти годами плевали на работу психологов с личным составом. Все делалось для галочки, а психолог и идеолог чаще всего – один и тот же человек. Поэтому удивляться росту суицидов не приходится. Как можно говорит о профилактике, если такие случаи всегда замалчивались или переписывались? Еще пару лет назад умудрились переквалифицировать суицид полковника в туалете РУВД в Минске в «смерть вследствие воздействия психотропных веществ».

Ко всем вышеперечисленным фактором следует добавить отношение в обществе к работникам МВД, которое, мягко говоря. негативное. Даже если люди его не выражают прямо, то оно может проявляться пассивно: не здороваются, хуже стали обращаться с детьми другие дети, на маникюр жене сложно куда-то пойти, продавщица в магазине смотрит с презрением, если ты в форме, девушки в тиндере прямо пишут, что не хотят знакомиться с силовиками. В общем, происходит рост изоляции по всем фронтам. Круг общения сжимается до своих коллег и единомышленников, но одни и те же лица дома и на работе – так себе удовольствие (плюс алкоголь, что опять же помещает в группу риска). Кроме того, наблюдается рост внутренней тревоги и агрессии. Человек перестает получать удовольствие от жизни – и тоже попадает в группу риска.

Есть еще один фактор: иногда человеку сложно самому решиться на суицид. Но если он узнает про такой же случай, то идут серии. Обращают на себя внимание случаи из Орши и Полоцка. Если человек делает суицид на работе, то, скорее всего, он что-то хочется нам сказать. В нынешней ситуации предположим, что посыл примерно такой: «Мне страшно, и я устал» или «Совесть замучила». Да, это только наши догадки (опять же, если предсметрные записки и были, то их от нас скроют), но тем не менее.

Поэтому, к сожалению, наверняка эти суициды – не последние. Эскалация в обществе растет, стресс никуда не девается, серия уже идет, а другого выхода нет. Переметнуться уже и не получится, и страшно. Мы уже говорили про кампанию, которая развернута пропагандой для запугивания тех, кто собрался уходить.

Даже найти психолога силовику не так и легко: все почему-то заняты и не могут, а любое обращение в госструктуры – сразу увольнение. Вот и остается водка, агрессия и тревога – хорошие спутники по дороге в петлю.

Отдельная история, о которой нужно думать уже сейчас, необходимость реабилитации не только жертв режима, но и его палачей. Иначе получим общество с ростом преступников и пьяниц. А оно нам надо?

Телеграм-канал «Ник и Майк»