Тайны коронавируса: что на самом деле происходит со смертностью в России

Каким может быть реальный уровень смертности от коронавируса в США и России? Кому нужна третья доза вакцины?

Эти вопросы на «Радио Свобода» обсудили сотрудник Гуверовского института при Стэнфордском университете Михаил Бернштам и биофизик, заслуженный профессор Бостонского университета Максим Франк-Каменецкий.

На днях британский журнал Economist обнародовал результаты масштабного исследования, в ходе которого его эксперты пытались дать ответ на вопрос, каковы реальные масштабы смертности в мире от ковида. Известно, что правительства многих стран занижают число жертв пандемии коронавируса, причем не всегда умышленно, нередко в силу сложности сбора точных данных. Economist подсчитал число умерших по принципу так называемой избыточной смертности, то есть сравнивая данные о среднем уровне смертности в этих странах со смертностью в период пандемии. В такой системе подсчетов, по оценке журнала, реальное число жертв ковида в Соединенных Штатах на 30 процентов выше официальных данных. Это 230–250 погибших на 100 тысяч человек. В России реальный уровень смертности на 300 процентов выше официально заявленного и общее число жертв лишь чуть ниже, чем в Соединенных Штатах, где население в два с лишним раза выше. Причем, как говорит Михаил Бернштам, смертность в США могла быть значительно ниже:

– Основным источником смертности от ковида, как мы сейчас знаем, является особый тип социального устройства и в богатых, и в бедных странах, особенно в богатых – это то, что можно называть лечебные дома престарелых, своего рода полубольницы, – говорит Михаил Бернштам. – Там живут больные, пожилые люди, у них есть медсестры, у них есть врачи. Этих людей инфекция в общем-то выкосила. Сейчас статистика такая, не пугайтесь: 40 процентов всех смертей от ковида в Соединенных Штатах, похожая ситуация и в Канаде, в Швеции, в Великобритании и во многих других развитых странах – это смерти в этом сегменте населения, это лечебные старческие дома или лечебные дома престарелых. В Соединенных Штатах сейчас находится миллион триста тысяч человек в такого рода учреждениях. Это очень небольшая часть населения – четыре десятых одного процента. И вот эти четыре десятых одного процента дали 40 процентов умерших от ковида – это колоссальная трагедия. Вероятность смерти в сто раз выше у людей, которые находятся в лечебных домах престарелых, чем у общего населения. Их можно было уберечь. Более того, из той статистики, которую я видел по Канаде, по Швеции, в первые месяцы самые страшные, 60 процентов умерших, в некоторых странах 80 процентов умерших – эта категория населения. Представьте себе, как две улицы и по ним стреляют, на одной улице снаряд иногда попадет туда-сюда, а на другой улице просто выкосят всех и разбомбят все дома. Не приняли мер по охране наиболее уязвимого населения. Если бы вернуться на полтора года назад, знать все, что мы сегодня знаем, то мы бы могли просто-напросто в карантин посадить эти учреждения, проверять всех, кто туда ходит, не пускать родственников, не пускать посторонних, проверять тех работников, которые обслуживают, могли бы уполовинить эту смертность.

– К сложностям подсчета реального числа жертв ковида, то есть опасности этого вируса, можно отнести и то, что к этой группе причисляют людей, которые умерли не из-за ковида, а не получив вовремя медицинской помощи из-за перегруженности больниц.

– Пандемия уменьшила традиционное регулярное медицинское обслуживание. Скажем, женщины, у которых есть риск рака груди, которые должны проходить тесты, маммографию, они этого не делали. Многие люди отложили операции и другие необходимые процедуры, которые они должны были сделать. Увеличилась смертность населения не от ковида, а от того, что была забита медицинская система, и от того, что сами люди не проходили тех процедур, которые они должны были провести. Косвенные смерти от переполнения больниц, нехватки оборудования и врачей, которые увеличили смертность от обычных болезней, которая в ином случае была бы предупреждена.

– Возвращаясь к исследованию журнала Economist, эти данные совершенно перечеркивают официальную российскую информацию об уровне смертности в стране от ковида. Но они вызвали ваше внимание, насколько я понимаю, и по другой причине.

– Если посмотреть на официальные данные, в России более-менее благополучная ситуация, а Великобритания, Соединенные Штаты, Франция, Испания, Италия – они в самом ужасном положении. Если посмотреть на данные этого исследования, то мир выглядит совсем другим, и Россия неожиданно оказывается единственной из промышленно развитых, технологически развитых стран в числе самых худших, самых страшных по последствиям жертв ковида, в группе с Саудовской Аравией, Перу, Аргентиной и Боливией. Россия, собственно говоря, на третьем месте. Реальные данные, согласно журналу Economist, от 450 до 500 смертей на сто тысяч населения. В абсолютных цифрах это от 650 тысяч до 730 тысяч умерших во время ковида. То есть хуже России только Саудовская Аравия и Перу, Россия – третья худшая страна в мире по последствиям ковида. В связи с этим я решил посмотреть, в чем дело, почему такая высокая смертность в России, чтобы разобраться в этом. В исследовании эти вопросы не рассматриваются, там оценивается короткий промежуток времени, а можно посмотреть на предысторию. Оказывается, Россия, будучи страной среднего достатка, высокоразвитой технологической, промышленной страной, по демографическим данным, по продолжительности жизни, по смертности в худшем положении, чем нищие, бедные, отсталые страны мира, такие как Индия, Бангладеш и Алжир. Забудем ковид, посмотрим, что было до ковида: 2019 год, начало 2020 года, 2018 год. Продолжительность жизни в России до ковида – 67 лет у мужчин, 78 лет у женщин. В Бангладеш – 71 год у мужчин, 74 у женщин, у женщин чуть меньше, чем в России, но у мужчин значительно больше. Бангладеш – это бедная страна, Бангладеш – это 5 тысяч долларов на душу населения валового внутреннего продукта по паритетам покупательской способности, в России – 28 тысяч. То есть Россия в 5 с лишним раз богаче Бангладеш, Россия в 4 раза богаче Индии. И в Индии, и в России примерно одинаковая продолжительность жизни, в Индии чуть больше у мужчин, в Индии мужчины живут 68 лет, в России 67 лет. Алжир – бедная страна, африканская страна, у нее есть нефть, но это отсталая страна по уровню образования, по уровню технологического развития, по уровню промышленного развития она намного дальше России. В Алжире мужчины живут 77 лет, женщины – 79.

– Как вам скажут, в Алжире мужчины не пьют.

– Да, в Алжире пить нельзя. Хорошо, Бангладеш мусульманская страна, там тоже не пьют. Индия не мусульманская страна, наверное, там пьют. Но в Финляндии пьют, там пьют больше, чем в России, в Финляндии высокая продолжительность жизни. Много важных источников. Я всегда обращал внимание, например, на производственный травматизм – очень важный источник смертности. В России всегда была с советских времен очень низкая техника безопасности, пренебрежение человеком. В связи с этим можно вспомнить интересный эпизод. Сейчас вспоминают это иронически, а на самом деле история дала нам очень интересный тест – антиалкогольная кампания, 1985–87 год. Во время антиалкогольной кампании продолжительность жизни мужчин в Советском Союзе увеличилась на два года. Перестали продавать водку до двух часов дня, люди на работе не уродовались, травматизм производственный уменьшился. Но возвращаясь к Индии, Алжиру и Бангладеш, Россия – третья худшая страна, пострадавшая от ковида, и отсталая страна еще до всякого ковида с точки зрения здравоохранения, продолжительности жизни и демографического состояния населения. И вот тут можно вспомнить, что традиционно и Советский Союз, и Россия все время сравнивали себя с высокоразвитыми странами. Еще Ленин говорил, что надо по производительности труда догнать развитые капиталистические страны. В 1957 году, помнится, Никита Сергеевич Хрущев провозгласил лозунг "догнать и перегнать Соединенные Штаты на душу населения по разным показателям". Так вот, грустный вывод: догнать и перегнать Бангладеш. Такая практическая задача была бы сегодня у российского руководства. Россия по самому главному показателю жизни – здоровью населения, продолжительности жизни и смертности – отстает от бедной Индии, от нищей Бангладеш, от отсталого Алжира.