Дежавю по-русски: выборы и теракт

К чему приведут протесты против политики партии Путина?

Чего ожидать простому человеку в РФ от новоизбранной Думы? Будет ли ужесточаться политический режим? Кому снова "живется весело, вольготно на Руси"? Каков прогноз: будет ли очередное "закручивание гаек", или власти наконец успокоятся? Каким образом электронное голосование победило "умное"? Приведут ли к результату протесты против победы правящей партии и судебное оспаривание этой победы?

Эти вопросы на "Радио Свобода" обсуждают глава отдела политики "Новой газеты" Кирилл Мартынов, Илья Пономарев, оппозиционный политик и бизнесмен (из Вашингтона); клинический психолог, специалист по агрессии Сергей Ениколопов; доцент Пермского университета Иван Печищев.

Ведет программу Елена Фанайлова.

Елена Фанайлова: Мы продолжаем обсуждать итоги думских выборов и их влияние на будущее страны. У меня такое ощущение, что мы переживаем некоторое состояние дежавю. Выборы в стране совпадают с терактом в Перми. Ущерб от того и другого, как ни печально, почти привычен нам. Мы знаем о немыслимых фальсификациях, которыми сопровождались практически все российские выборы последних времен. К сожалению, история современных терактов в России, молодежных терактов, социально обусловленных, психологически обусловленных, контекстуально обусловленных – это тоже, увы, не первая история.

С нами на связи Кирилл Мартынов, политический журналист, политолог, завотделом политики "Новой газеты".

У вас нет ощущения, что это какое-то дурное повторение истории? Если нет, то почему, и что тут можно поменять?

Кирилл Мартынов: Если честно, я про повторение не думал. Хотя, конечно, и с Советским Союзом, вновь наступающим, многие сравнивают, и с трагическими событиями, которые были 30 лет существования новейшего российского государства. Я не думаю об этих исторических аналогиях, потому что, мне кажется, сейчас происходят какие-то очень важные вещи, ключевые для настоящего и будущего нашей страны. Эти вещи новые на самом деле. Никто еще точно не знает, во что это все выливается. Первые прообразы того, что будет с нами дальше происходить, мне кажется, есть.

Конкретно говоря, мне кажется, что и в прошлом году закончилось, и в этом году заканчивается очередной этап российской истории, этап консолидации той власти, которая выстраивается вокруг фигуры Путина, она в нынешнем виде выглядит как завершенная конструкция. Там нет, по крайней мере, публично ощутимых и влияющих на нашу жизнь каких-то башен или противоречий. Системные либералы уже не спорят с чекистами: некому спорить, никого не осталось. Консолидированная власть понимает сейчас, что, условно говоря, выборы если бы проходили в 2021 году так же, как они были хотя бы в 2011-м, то у нас был бы оппозиционный парламент, у нас как минимум половина парламента состояла бы из представителей тех людей, которые не во всем согласны с Владимиром Путиным, потому что люди не во всем согласны с тем, как себя ведет нынешняя российская власть. Понимая это, власти начинают выстраивать невероятной высоты защитные редуты совершенно нового типа, они совершенно переворачивают правила игры в российском сегменте интернета, где практически сейчас действует чрезвычайное положение, как охота на списки "умного голосования" показала: можно все, что угодно. Без каких-то законных оснований требовать вычищать из интернета, в том числе оказывая успешное давление на крупнейшие западные компании и на Телеграм, который еще недавно многим казался последним оплотом свободы.

Сегодня на фоне дискуссии о статусе электронного голосования Валентина Матвиенко заявила, что электронное голосование – отличная идея. Матвиенко, конечно, не самостоятельная политическая фигура, но формально это третий человек во властной иерархии страны, которая делает важные заявления – ввести войска, какой-то ключевой конституционный переход совершить. Она заявила о том, что к президентским выборам, которые по плану должны быть в 2024 году, электронное голосование будет применяться по всей стране. Это означает, что люди даже на том уровне остатков свободы политической, которая в России существовала, они голосовать на этих выборах уже не смогут, потому что эти выборы будут абсолютно прозрачны, подконтрольны для властей, люди будут знать, что, возможно, их голоса видимы не только им, что это голосование не анонимно. Мне кажется, что это высокотехнологичная попытка просто отменить выборы, о чем уже давно говорили злые языки: зачем они делают эти выборы, когда очевидно, что они на выборах проиграют, только позориться, только пытаются имитировать электоральный процесс. Сейчас, мне кажется, такой эффективный выход найден.

Что касается пермской трагедии в этом контексте, мне кажется, это такое совпадение, в отличие от того, что было 20 лет в эпоху, когда Путин приходил к власти, когда это выглядело как трамплин во власть, какая-то напряженность в стране, в том числе в крупных городах.

Елена Фанайлова: Вы имеете в виду взрывы в Рязани и в Москве?

Системные либералы уже не спорят с чекистами: некому спорить, никого не осталось

Кирилл Мартынов: Да, совершенно верно. История Литвиненко, которая сейчас актуализировалась в очередной раз вследствие официальных обвинений, выдвинутых вновь. Мне кажется, это отдельно надо обсуждать. Обстановка в стране точно нездоровая.

Елена Фанайлова: Я скорее это и имела в виду, когда сравнивала, в одном контексте на это смотреть: проснуться утром 20 сентября, когда страна подсчитывает итоги выборов, и увидеть эту пермскую чудовищную историю.

С нами Илья Пономарев, оппозиционный политик и бизнесмен, который сейчас находится на конференции в Вашингтоне.

Мы переживали, к сожалению, ужасы Беслана, и ужасы современного молодежного терроризма, когда у детей оказывается в руках оружие, и мы постоянно на выборах переживаем фрустрацию. Люди, которые находятся в оппозиции к власти, которые голосуют явно даже не за коммунистов, не говоря о "Единой России". У вас есть ощущение, что это дежавю или, как Кирилл Мартынов сказал, есть представление о том, что нечто новое происходит здесь?

Илья Пономарев: Честно говоря, ничего принципиально нового здесь не вижу. Происходит, на мой взгляд, инкрементальное совершенствование механизмов гайкокручения. Весь ужас ситуации в том, что я не верю в фальсификации на этих выборах, я верю, что народ так и проголосовал. Власть смогла убедить всех сторонников светлых сил оставаться дома, всех сторонников темных сил прийти и проголосовать. Эти навыки у них совершенствуются замечательным образом. Да и сторонников светлых сил сами же светлые силы убедили голосовать.

Вы знаете, что я человек левых взглядов, даже был членом партии КПРФ, я из нее вышел, потому что это было невыносимо – это противоречит моим левым взглядам, нахождение в партии КПРФ, потому что она абсолютно не левая, а национал-социалистическая организация. Тем не менее, город Вашингтон, в частности, так же, как очень большое количество других неравнодушных достойных людей со светлыми взглядами, с большим энтузиазмом пошли и проголосовали за партию КПРФ. Я считаю, это верх макиавеллиевской истории, чтобы с одной стороны пришли только сторонники Путина голосовать, а те, кто дошел, не сторонники Путина, при этом проголосовали за КПРФ.

Елена Фанайлова: Народ сознательно шел голосовать за КПРФ не потому, что они придерживаются национал-социалистических взглядов, не потому что они любят Геннадия Андреевича Зюганова, а потому, что они не любят "Единую Россию".

Илья Пономарев: Можно по-разному не любить, тем не менее, народ проголосовал именно за КПРФ. Я считаю, что это какой-то эстетический акт. Это уже современное искусство. Когда российские граждане, эмигрировавшие в Америку, они эмигрировали ровно от КПРФ изначально, идут и дружно голосуют за КПРФ – это хорошо. Во-первых, это красиво.

Елена Фанайлова: Илья Пономарев в ироническую сторону, а не в трагическую, хочет разговор повернуть. Давайте посмотрим сюжет, который коллеги подготовили, итоги этих выборов. Там веселого не очень много будет.

Елена Фанайлова: Наш сюжет прекрасно иллюстрирует то, что сказал Илья Пономарев о перформерском характере этих выборов. Не только народ пошел за КПРФ голосовать, но и выносили независимых наблюдателей, просто физически выносили – это все происходило на разных избирательных участках. Если продолжать эту ироническую, но грустную параллель – выдающиеся акты современно искусства мы наблюдали. Кирилл, у вас в газете вышло расследование по электронному голосованию, о методах, которыми эти фальсификации возможны были, манипуляции. Можете рассказать подробнее?

Кирилл Мартынов: Я сначала хочу не согласиться с Ильей Пономаревым в том отношении, что уровень фальсификации был низким. Прошло три дня с момента окончания выборов, мы пока еще до конца не знаем масштаб, но у меня есть подозрение, что эти фальсификации никак не ниже, чем в 2001 году, когда Илья участвовал в российской политике в прямом качестве, когда это людей до глубины души в Москве, по крайней мере, возмутило. Мы как газета получаем огромное количество сообщений от представителей участков по всей стране. Те, кто не боится, нам пишут, пишут и на другие адреса, куда угодно, в полицию, в прокуратуру и дальше по списку, судиться собираются о традиционных переписываниях в протоколах, вбросах и так далее.

Сергей Шпилькин, который 10 лет назад прославился тем, что проанализировал результаты выборов 2011 года с точки зрения математической статистики, с точки зрения нормального распределения того, что живые люди так голосовать не могут, как рисуют протоколы массово, он утверждает, что до 13 миллионов голосов в этот раз выглядят с точки зрения математической статистики сомнительно. Это означает, что вместо 50% у "Единой России", ее реальный рейтинг – это 35. Это звучит довольно правдоподобно. Если это так, то Коммунистическая партия Российской Федерации примерно сопоставима, по крайней мере, по спискам. По округам более сложная ситуация, потому что ни у кого нет ресурсов, чтобы закрывать все округа – это очень дорого. Там действительно один победитель получает все. Но что касается списков Коммунистической партии России, в версии Шпилькина она фактически вровень выступила на этих выборах с "Единой Россией". Я уверен, что мы увидим еще очень длинный шлейф этих событий. Не потому, что Коммунистическая партия такая храбрая, как господин Рашкин, которого вы в конце сюжета показывали, он говорит какие-то грозные лозунги, но ничего не происходит, так, видимо, будет и дальше.

Мне кажется, российская власть очень чуткая, очень гибкая, она сейчас услышит идею о том, что в стране нужна жестокая справедливость, и мы очень скоро увидим именно Владимира Путина как главного коммуниста, такого человека¸ который интересуется социальной справедливостью, левой идеей и прочими такими вещами, на которые вроде есть запрос. То есть это будет шаг в сторону от повестки "Единой России", может быть, шаг в сторону символического сталинизма, ровно через результаты этих выборов, которые отнюдь не игровые. Здесь очень серьезное, мне кажется, столкновение произошло людей, которые пришли голосовать против "Единой России", с теми, кто вынужден был их поддержать.

Ключевой момент насчет электронного голосования: мы выпустили пока не расследование, мы выпустили интервью, Юлия Латынина взяла с человеком, который непосредственно участвовал в организации этого голосования в качестве наблюдателя. Причем здесь для наблюдателя нужны специальные скилы: нужно понимать, как работают цифровые системы, в частности, тот модный блокчейн, которые московские власти предъявляли общественности, как универсальное решение всех проблем. К этому блокчейну изначально было много претензий. Основная из них заключается в том, что это не распределенный блокчейн. Практически все расчеты этой зашифрованной системы контролируются одной стороной, что в целом все обессмысливает. Если бы биткоин считался на компьютерах одного Центрального банка, допустим, то, соответственно, Центральный банк мог бы считать стоимость биткоинов, перераспределять их, мог бы считать абсолютно по своему усмотрению.

Программист утверждает, что после того, как голосование закончилось, наблюдателей было не очень много, они потеряли доступ к серверам, где расчеты вычислялись. Названная причина заключалась в том, что истек некий сертификат безопасности, который должен был сопровождаться штампом от ФСБ. После этого они отключились на неопределенное количество времени. То ли ночью, то ли утром начали появляться первые результаты, которые по-хорошему в этой электронной системе должны были бы предъявить сразу в момент окончания голосования. Наша версия заключается в том, что после того, как эта связь наблюдателей оборвалась, какие-то люди, представляющие ФСБ, так или иначе грудью встали на защиту московских электронных выборов, и произошло банальное перераспределение вручную тех голосов, когда в 8 округах из 15 побеждала оппозиция, туда пошли насыпать голоса.