«Рабам в Древнем Риме было лучше, чем россиянам сегодня»
Как учитель-географ решился на протест против Кремля.
Учитель географии школы №6 Геленджика и бывший начальник изолятора временного содержания Азамат Гутов выложил в интернете ролик, призывающий педагогов отказаться от фальсификаций результатов выборов. "Хорошенько подумайте о том, какое вы будущее сделаете своим детям и внукам. Это деньги, которые не принесут ничего хорошего, а многие дети будут нас с вами проклинать", – сказал географ. 61% избирателей Туапсинского округа проголосовали за "Единую Россию" на выборах в Госдуму.
В интервью "Радио Свобода" учитель рассказал о своем противодействии политизации школ, зависимом положении учителей и полицейских, а также о том, почему он отказался преподавать историю.
– Почему вы записали ролик перед выборами в Госдуму?
– По моему мнению, выборы фальсифицируют: не может человек в здравом уме голосовать за партию, которая лишила его возможности выйти на пенсию вовремя, принимает постоянно людоедские законы и всего лишает жителей России. Мотив у меня был один – пробудить совесть тех, кто, возможно, фальсифицирует выборы, достучаться до людей. Честные выборы нужны, в первую очередь, нашим детям и внукам.
– Коллеги вас поддержали? Какой была реакция на ваш ролик?
– Мое видео набрало в группе о Геленджике в социальной сети 30 тысяч просмотров. Это много для нашего тихого небольшого города, уютного политического болота. Геленджик – это сонный курортный городок. Тут ничего интересного в политическом плане не происходит. В Геленджике никогда никакие митинги полиция не разгоняет. Последние оппозиционные акции были в поддержку политзаключенного Алексея Навального. Вышло человек 20, покричали на площади и ушли. Рядовые бюджетники поняли, о чем я записал ролик, и поддержали меня. Они говорили и писали: “Все правильно, мы – с тобой”. Но втихаря, потому что боятся. Народ запуган. Сейчас за коммент можно попасть в тюрьму, любое действие воспринимается как экстремизм, в стране непонятно что творится. Чего добивается эта власть? Чтобы мы прикатились к туркменскому сценарию или к северокорейскому? Педагогам страшно лишиться крох в виде стимулирующих надбавок, которые дают возможность выплачивать кредиты и ипотеки.
– Какой была реакция руководства школы?
– Знакомые из полиции, которые меня встречают на улице, спрашивают в последнее время, не уволили ли меня. Директор теперь со мной здоровается сквозь зубы. У нас с ней давно непростые отношения: я не давал агитировать в школе за кого-либо, принуждать учителей к голосованию. В общем, пресекаю любую попытку политизации школы. Если выявляю такие случаи, то рассказываю о них публично. После этого правонарушение прекращают.
– Вы как участник профсоюза "Альянс учителей" чем помогаете педагогам?
– Коллег я постоянно консультирую по юридическим вопросам. У меня второе образование юридическое. В этом году я защитил ученика от необоснованных обвинений со стороны правоохранительных органов (это не связано было с политикой).
– Педагоги часто жалуются на низкую зарплату, которую к тому же начисляют нередко основываясь лишь на прихоти администрации школы. Вам удалось помочь кому-то из учителей поднять зарплату?
– Невозможно поднять зарплаты. Вернее, можно, сильно увеличив нагрузку. Если учитель будет работать в две смены, возьмет классное руководство, то он заработает 50 тысяч рублей, но забудет, что такое семья, и качество работы педагога сильно пострадает.
– Каковы ваши впечатления от выборов в Госдуму?
– По моему оценочному суждению, результаты электронного голосования подтасованы. Итоги голосования вживую на участках, где не было наблюдателей, у меня вызывают большие сомнения. Я не знаю ни одного человека, который голосовал за “Единую Россию”, а большая часть моих знакомых работают в бюджетной сфере. На мой взгляд, рабы в Древнем Риме себя лучше чувствовали, чем россияне сегодня. Я долго думал, почему это получилось, когда именно мы пошли неправильной дорогой. Единственное объяснение – стокгольмский синдром, то есть симпатия к своему мучителю, у большинства населения. И очень зависимое от государства материальное положение многих людей. У меня немного другая ситуация, у меня нет долгов, ипотеки и кредитов, и материально я независим от школы.
– Почему вы решили стать учителем?
– Я стал учителем после того, как вышел на пенсию в должности начальника изолятора временного содержания и в звании майора. Я в милицию пришел с дипломом учителя. Тогда, в 90-е, высшего юридического образования не требовали для работы в полиции.
– Почему вы, получив педагогическое образование, выбрали работу полицейского?
– Я видел, что творится вокруг, как люди, называющие себя "смотрящими", навязывают народу свои "понятия" и грабят его. Я хотел защищать людей от бандитов. В 2013-м я вышел на пенсию, и администрация школы, где учился сын, меня уговорила заменить учителя географии. Так я остался в школе. Хорошо, что я ушел на пенсию в 2013-м. Сейчас полицию превратили черт-те во что, народ оттуда бежит. Я состою в ветеранской полицейской организации и поддерживаю отношения с бывшими коллегами. Полицейским нельзя рассказывать о своих проблемах, поэтому народ ничего о них не знает. Но полицейские находятся в очень печальном положении. По моим наблюдениям, полицейские сейчас тоже в своем большинстве забитые, запуганные, незащищенные.
– Когда вы работали в полиции, участвовали в протестных акциях?
– Я был смутьяном, мог назвать происходящее на совещании зверинцем и выйти из кабинета. Но тогда я не критиковал власть, да и не было такого людоедства. Оно, на мой взгляд, началось после 2013 года вместе с ухудшением экономического положения России и политической обстановкой. Я бы не остался после 2014 года служить в полиции.
– На ваш взгляд, какие политические взгляды сейчас у полицейских?
– Они не могут ничего думать и тем более высказываться. Я к ним с такими вопросами не лезу, потому что понимаю, что за малейшее высказывание последует увольнение. По моему мнению, полицейские не хотят бороться с политическими. Ни один нормальный полицейский не хочет бороться с оппозицией. В 90-е годы я шел на работу и понимал, что помогаю своему народу. Сейчас из полиции пытаются сделать цепных псов режима. Я думаю, что им это не нравится. В полиции служит много глубоко порядочных людей, о них можно сказать фразу "служить бы рад, прислуживаться тошно".
– После акций в поддержку Навального несколько полицейских публично отказались от работы в силовых структурах? Что вы о них думаете?
– Я не осуждаю таких сотрудников полиции, но и поддержать их не могу: не думаю, что из-за политического момента можно бросать людей, которые нуждаются в защите. Преступники в России не закончились. Полицейские с ворами и убийцами борются, а не только митинги разгоняют. У обычных сотрудников МВД политических дел минимум.
– У полицейских есть возможность отказаться от политических дел?
– По моему мнению, если полицейский хочет честно работать и защищать людей, он сможет это делать. Никто не заставит полицейского разгонять митинги или ловить политических. Брать взятки их тоже никто не заставляет. Я никогда не брал взяток, никому этого не позволял и работал без проблем. У меня есть бывший знакомый гаишник из Армавира. Он оформлял всех, даже своего тестя. Ему даже высокие начальники не звонили с просьбой кого-либо отпустить. Я думаю, что у принципиальных людей всегда была возможность работать в полиции и сейчас она есть. Другое дело, что заработки в регионах у полицейских очень низкие и социальной защищенности почти никакой. Молодежь приходит в полицию по романтическим причинам – Родину защищать хотят, как в любимых сериалах, а, разочаровавшись еще в вузе, многие уходят. Они даже готовы оплатить стоимость своего обучения в институте МВД, лишь бы не служить положенные 5 лет.
– Кто, на ваш взгляд, менее свободен в России – учитель или полицейский?
– Учителя могут поставить в такие рамки, что он вынужден будет уволиться, а на неугодного сотрудникам полиции нетрудно и уголовное дело завести. В целом, в России созданы все условия, чтобы не было независимости у людей. Низкий уровень доходов, как следствие население тонет в кредитах и большую часть сил тратит на выживание. Путин создал систему, заточенную на одного человека, а исполнители ее обрекли в форму нечеловеческого государства.
– Почему вы вступили в "Альянс учителей"?
– Это единственная организация, которая защищает интересы учителей. Я могу себя в юридическом смысле сам защитить, но я искал единомышленников, действительно независимый профсоюз учителей. В Геленджике я один в профсоюзе, и нас очень мало "смелых" бюджетников. Смелых я пишу в кавычках, потому что не понимаю ажиотажа вокруг моего видео. Нет никакой смелости в моем поступке. Но в условиях тотального страха, видимо, любой писк из-под лавки, а мой ролик – это писк из-под лавки, кажется невероятной смелостью.
– Что вы думаете о суде над Алексеем Навальным?
– Решение суда по делу Навального было неправомерным, я вам как человек, хорошо знающий уголовное право, говорю. Навальный имеет право и должен быть в политическом поле, но с его взглядами я не во всем согласен, я не социалист.
– Что вы хотели бы изменить в системе российского образования?
– Я хочу увидеть новые школы, как минимум 10 в Геленджике. Лимит нашей школы – 700 человек, а учеников в ней 2700, чтобы все поместились, гардеробную переоборудовали в кабинет, дети учатся в две смены. Я отстаивал первую смену для моих восьмиклассников, и с помощью родителей это получилось, правда, мне пришлось отказаться от классного руководства. Я хотел бы, чтобы у школ было больше финансирования. Я купил себе глобус сам и все остальное для работы. Педагоги берут огромное количество нагрузки по 36–40 часов, чтобы сводить концы с концами. В одной из школ у меня была нагрузка 40 часов, я приходил после уроков и падал. Учебник истории так политизировали, что мне его противно открывать. Я преподавал раньше историю и обществознание, теперь – только географию. География честнее: где была Африка вчера, там она и будет завтра. И в этом году нас заставляют добавлять в урок 8 патриотических пунктов. Я, географ, придумаю, куда на своих уроках добавить патриотизм. Но я не представляю, что будут делать учителя химии, физики и алгебры.
