Пандора глубокого бурения

К каким выводам можно прийти после изучения российского сегмента Pandora Papers?

Международный консорциум журналистов-расследователей опубликовал данные о владельцах офшорных компаний со всего мира, известные как Pandora Papers. «Важные истории» рассказали об офшорах российских чиновников и связанных с ними людей. «Новая Газета» беседует с замом главного редактора «Важных историй» Романом Шлейновым.

— Расскажи, когда и как все началось с «Архивом Пандоры»?

— Для нас все началось примерно год назад, когда мы стали совместно работать с нашими зарубежными коллегами над огромным массивом данных, как всегда, которые раскрывают эти офшорные тайны. Источники получения этих данных мы не раскрываем. Массив достаточно большой, на этот раз попалось несколько офшорных регистраторов, и стала доступна информация о реальных бенефициарах, офшорах, трастах и фондах. Если в случае с панамскими файлами это был один регистратор — Mossack Fonseca, то здесь целый ряд наиболее известных офшорных регистраторов: DADLAW, Asiacity, Trident Trust и так далее, которые пользовались большой популярностью у большого количества людей.

— Из каких юрисдикций были офшоры, с которыми работали журналисты, изучающие «Архив Пандоры?

— Юрисдикции самые разные. От Европы до Азии, и до совсем экзотических мест, поэтому тут замучаемся перечислять. Это огромное количество юрисдикций.

— Поясни, пожалуйста, для наших читателей, что подразумевается обычно под документами, которые доказывают факт бенефициарного владения. Обычно, когда мы сталкиваемся с офшорами, в качестве номинального учредителя и номинальных директоров обычно фигурируют безвестные граждане Кипра, Британских Виргинских островов, Панамы с какими-нибудь ничего не говорящими нам именами, вроде Георгиос Пападопуло, Джон Смит, или Хуан Гарсиа. Но при этом за ними кто-то стоит. Как мы доказываем и с помощью документов какого рода, что за таким-то офшором стоит такой-то реальный бенефициар?

— Система простая. Вот существует клиент, некий человек из России или из любой другой страны, который приходит и говорит: «Вы, знаете, мне нужна офшорная компания где-то». Или у него существует представитель, какой-нибудь юрист из России, который приходит и говорит, что нужно организовать офшорную компанию там-то и там-то. Куда он приходит? Он приходит в регистратор. В юридическую компанию, провайдера корпоративных услуг или регистратора траста, фонда, которая оказывает ему эти услуги.

Соответственно, компания регистрирует эту офшорную структуру либо сама, либо обращаясь к еще одному регистратору, это как будет удобно. И назначает в эту структуру директора и номинального владельца.

Номинального — некоего человека, гражданина той страны, где будет действовать офшор, или другой страны, как удобнее. Соответственно, этот человек будет там находиться в качестве директора, и он же может числиться там в качестве владельца, или в качестве владельца может быть какое-нибудь другое лицо, тоже с ничего не говорящей фамилией. Либо в качестве владельца может быть номинальная юридическая структура, потому что у большинства из этих регистраторов есть еще дополнительные номинальные структуры, которые числятся владельцами компаний, содержащие в названии слово nominees или secretaries.

Дальше мы клиента этой организации не видим, когда мы просто открываем общедоступный регистр. Но если мы получаем документы регистратора, то в документах регистратора мы видим все подробности. Это непосредственно договоры об оказании услуг; или переписка, которая показывает, с кем заключается соглашение; или процедуры, которые обязаны проводить юридические компании, когда к ним приходит какой-либо клиент, — процедуры в рамках know your client, «знай своего клиента»: они обязаны затребовать информацию о том, кто конкретно является конечным бенефициаром компании. В какой бы экзотической юрисдикции ни существовал этот офшор, они, по идее, обязаны запросить от другой юридической фирмы, которая пришла регистрировать этот оффшор, — а кто является конечным бенефициаром?

Бывали более сложные структуры, которые регистрировались через несколько таких регистраторов, тогда очень непросто было добыть этого финального бенефициара. Но в значительном количестве случаев мы видим этого финального бенефициара как раз в этих вот документах.

Есть и совсем сложные системы, которые мы видим в случае одной из российских госкомпаний, когда родственник руководителя был бенефициаром подрядчиков. Это российская компания, которой владеет кипрская компания, а кипрской компанией владеет компания с Британских Виргинских островов — как раз из офшорной юрисдикции, где вы обычно не увидите бенефициаров компаний. Но не просто владеет, вы и в кипрской компании не увидите этой офшорной структуры, потому что там будет номинальная компания представлена, но есть дополнительный трастовый договор, который делает компанию с BVI бенефициаром этой кипрской компании. И еще один трастовый договор, который делает уже конечного родственника, руководителя госкомпании, бенефициаром этой офшорной компании.

Двойная защита, которая, по идее, должна была быть непробиваемой и гарантировать полную анонимность человека. Даже если бы вы выяснили случайно, кто стоит за кипрской конторой, то дальше опять была бы еще одна дополнительная защита на BVI и через этот трастовый договор с уже конечным человеком, конечным бенефициаром-родственником одного из топовых государственников из окружения Владимира Путина.

— Переходя к государственникам, из всех ваших расследований я бы выделил отдельно ваш текст про Константина Эрнста в силу того, что, во-первых, это длинная история с большим сюжетом, а, во-вторых, это то, что мы видим буквально каждый день в Москве. Например, я очень часто прохожу мимо того места, где когда-то стоял кинотеатр «Улан-Батор»…

— Вкратце — то, что у нас один из ведущих пропагандистов российского телевидения, мощная фигура прогосударственная, известная своими высказываниями и своей биографией, оказалась тоже в офшорной юрисдикции. Это забавно, потому что то, что мы видим по телевидению, если кто-то еще смотрит, этот жуткий ад, другим словом назвать это нельзя. И в процессе вот этих призывов, как они себе видят, они же все себя представляют патриотами, соответственно, создают картинку соответствующую. Постоянно транслируют, что Запад — это абсолютное зло, что там жизни нет, что у нас — единственный центр, оплот добра и справедливости.

Соответственно, такая позиция подразумевает, что, видимо, и те, кто владеет этой машиной и контролирует эту машину, должны соответствовать вот этому образу, который они пытаются там всячески транслировать через каналы. У нас все телевизионные каналы практически такие же.

Но мы видим здесь, что этого образа нет. В реальности даже наши топовые пропагандисты, которые создают эту картинку, ирреальную совершенно, эту фантастически сумасшедшую картину, которую каждодневно 24 часа вдалбливают в сознание несчастных людей, которые смотрят телевизор, они ей совершенно не соответствуют.

Они ведут совершенно другой образ жизни, никак не связанный с тем, что они там создают в своем эфире.

Про все остальные наши истории можно сказать то же самое. Да, вы видите призывы российского президента постоянные, начиная, как минимум, с 2002 года, это все на видео можно увидеть. С 2002 года российский президент призывает бизнес вернуть деньги из офшоров, отказаться от офшорного наследия, прекратить использовать офшоры, потому что у нас офшоризация экономики просто запредельная: «Нам нужна деофшоризация экономики, чтобы средства возвращались в страну». Все это очень правильные мысли, и Путин эти правильные мысли высказывает, повторю, практически с начала своего правления, с 2002 года где-то.

И вот мы видим картину спустя десятилетия, у нас и Эрнст, и люди из окружения самого российского президента, и родственники его ближайших соратников в руководстве госкомпаний, все они активно использовали офшоры, и госбанкир со своей семьей, все они скрывали свои фамилии за офшорами, видимо, для того, чтобы не бросаться в глаза для тех людей, кто смотрит телевизор. И благополучно выводили свои состояния, выводили свои деньги, миллионы долларов, подальше от России.

Что я могу предположить в этой связи?

Либо они совершенно игнорируют то, что говорит президент, либо президент говорит это не для них, либо не связывают свою жизнь с Россией в дальнейшем и жизнь своих детей.

А если это так, то все уверения о том, что у нас страшная стабильность, что у нас предсказуемое будущее, что у нас взвешенная и понятная политика — всё это миф. Потому что даже топовые пропагандисты, даже люди из окружения российского президента в это не верят. И мы по их действиям: по выводу средств в офшоры, по тому, что члены их семей, которые контролируют эти офшорные трасты, зачастую не живут в России десятилетиями, видим, что они сами не верят в ту картинку, которую транслируют и создают каждый день для всех остальных людей.

— По вашим данным, офшор, который «Важные истории» нашли у Константина Эрнста, якобы оказался той фирмой, на которую записан огромный московский проект по так называемой реконструкции, а на самом деле сносу 39 кинотеатров. Компания получила за совершенные копейки — в два с половиной раза ниже кадастровой цены, а значит, сильно-сильно ниже рыночной цены, — право снести 39 позднесоветских кинотеатров и поставить на их месте что-то. Как правило, это «что-то» — это банальные торговые центры.

— Это всё детали огромных бизнесов, можно в них вдаваться, суть я описал. Потому что это заставляет задавать глобальные вопросы к этим людям. Понимаете, эти бизнесы — это нюансы. То, что мы описываем эти бизнесы — это как раз демонстрация того, как они относятся к регулярным заявлениям президента, к той картинке, которую сами создают, к тому образу жизни, который должны, по идее, демонстрировать.

Что касается средств, да, в значительных случаях мы не видим откуда именно получены эти средства. Потому что фигуры, которые мы видим в этих офшорах, не могут обычно себе позволить, судя по официальным источникам, такие суммы. Мы смотрим на то, что они могут получать в качестве обычных бизнесменов. Мы смотрим на их обычные бизнесы и не видим в этих обычных бизнесах таких сумм, которые они в итоге вкладывают через офшоры или просто хранят в офшорах.

Или мы смотрим на представителей, и тоже не видим таких сумм, которые бы они могли заработать за достаточное длинное количество времени.

Поэтому, конечно, возникают вопросы в этой связи. Смотрите, мало того, что, ладно, вы ломаете эту картинку официальную государственную, которая всюду транслируется; мало того, что вы свою жизнь зачастую с Россией не связываете и жизнь ваших детей тоже, и родственников, в будущем вы готовите некоторые запасные аэродромы, складываете туда огромное количество финансов, выводя их из страны. Так еще и в некоторых случаях, не могу сказать, что во всех, потому что есть люди, которые вполне себе нам оправдали свои миллионы, объяснив, как они получены, мы не видим, откуда взяты эти средства. Возникает вопрос: а как они получены?

— Я понимаю, что они все с вами отказались говорить, но у вас есть другие источники понимания того, что и как эти люди зарабатывают. А кто, наоборот, хоть как-то мог бы оправдать те активы, которые у них нашлись?

— Навскидку, да, я не совсем понимаю источник происхождения средств Светланы Кривоногих. Она стала миноритарным совладельцем банка «Россия», который объединяет друзей российского президента и близких к нему людей. Она стала владеть рядом других активов, плюс в начале 2000-х, как выяснилось, появилась некая компания, на которую была зарегистрирована квартира в Монако. Тоже неплохая вполне квартира, которая стоит примерно 3 миллиона с чем-то евро. Очень престижное место в Монако, напротив центрального казино, с видом на море. Прямо непосредственно на берегу на сваях стоит огромный жилой комплекс.

А проходят эти средства любопытным образом, мы же описываем там всю ситуацию, она видна по документам: как структуры организовывались, как создавались эти офшорные компании, какая компания была номиналом, которая держала доли в этой конторе, например, которая купила эту монакскую квартиру на берегу моря для Светланы Кривоногих.

Мы видим, что владельцем этой офшорной компании была еще одна офшорная структура с очень интересной историей. Этот офшор, который был предоставлен известной бухгалтерской конторой Moores Rowland, она, по-моему, перестала существовать через некоторое время. Там клиентами той же организации был ряд других интересных людей. В том числе там она участвовала в сделках компаний, которые были связаны с Геннадием Тимченко, довольно известным другом президента. Ну и параллельно та же структура, которая работала на разных клиентов, была использована в транспортировке денег главы итальянской «Каморры» Раффаэля Амато. Эта «Каморра» — это такая преступная организация в Италии.

— Но еще не запрещенная в России.

— Да-да, но еще не запрещенная в России. Раффаэль Амато был ее давним лидером, долгое время он отсиживался где-то в подполье в Италии. Так вот, через эту контору его люди вкладывали деньги в испанскую недвижимость, контора была нужна для того, чтобы анонимность обеспечить. Амато в итоге сел лет на 20 за крупнейшим поставщиком кокаина из Колумбии в Италию, к слову.

А почему это удивительно, что и он, и близкие люди к президенту пользовались одной и той же конторой? Хотя, еще раз повторю, связи между Путиным и Каморрой нет. Потому что, как вы понимаете, номинал может обеспечивать услуги для совершенно разных клиентов, которые иногда и не знают друг о друге. Дело здесь не в (несуществующей) связи наших топовых чиновников и окружения президента с мафией и «Каморрой», и наркоторговлей. А дело в том, что окружение российского президента в рамках создания этих структур офшорных и в рамках транспортировки денег использовало те же механизмы, что и вот этот вот отпетый преступник из Италии.

А кто мог бы оправдать свое состояние — я думаю, вполне мог, например, Николай Егоров — старый знакомый российского президента, его однокурсник, который является одним из основателей фирмы «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры». Известный адвокат, известный бизнесмен, он стал владельцем не так давно одного из нефтеперерабатывающих предприятий. Наверное, он мог бы оправдать свое состояние, те 50 миллионов долларов, которыми он там владел через офшоры в виде активов и инвестиций. Его представитель честно ответил нам, что имел право, адвокатская контора достаточно крупная. Тот статус, который этой адвокатской конторе приписывают известные рейтинговые агентства и известные рейтинговые структуры, ставит ее на такое место, которое вполне себе может позволить обеспечивать такой доход.

Я с этим совершенно согласен, в принципе, претензий по происхождению денег никаких к нему нет. Единственный вопрос возникает, да, всегда один: смотрите, президент с 2002 года говорит о деофшоризации, о необходимости возвращать деньги в страну…

— Можно ли сказать, что эти люди, казалось бы, близкие к Путину, подставили президента?

— Я не думаю, что они так размышляли. Мы говорим о том, что они использовали стандартные механизмы, скорее. Все они живут этой жизнью, но не той, которую показывают по телевидению, не той, о которой нам рассказывают, что вот у нас все хорошо и прекрасно, и нет никаких проблем. И как люди, которые живут в этой реальности, они, как любые бизнесмены российские, используют офшорные механизмы для того, чтобы деньги отправить туда, или для того, чтобы отправить деньги туда, а потом инвестировать их в России.

Почему это происходит? Потому что они прекрасно понимают, что в России не существует никакого суда, его фактически нет.

Справедливого суда они здесь не дождутся, если они перестанут быть друзьями российского президента, а потому что тогда для них никакой суд не нужен.

Друг президента — это самодостаточный правовой статус, который гарантирует очень многие вещи. Они понимают, что никакой предсказуемости внутри России не существует, ситуацию зачастую нельзя предсказать на неделю или на месяц вперед.

В таких обстоятельствах, когда не существует правовых гарантий, когда не существует предсказуемости для бизнесов и для, соответственно, сбережений, как и любые бизнесмены российские, они выводят эти деньги — на Запад, в Азию, куда угодно, но лишь бы не оставлять их внутри России. Они выводят эти деньги через офшорные компании для того, чтобы иметь возможность в случае чего пойти в лондонский суд, и если случится страшное, к ним возникнут какие-то претензии здесь, вдруг ни с того ни с сего власть поменяется, и уже через лондонский суд добиваться справедливости. Поскольку даже им понятно, что никакой справедливости в России не существует в судах.

Не надо их демонизировать, они не специально это делали для того, чтобы подставить президента, они просто живут нормальной жизнью, исходя из той реальности, которая существует. И реальность диктует им необходимость вывести их деньги, их состояние подальше от России, спрятав их где-то в офшоре.