Громкий сигнал Кремлю

По излюбленной практике Путина нанесен серьезный удар.

Главный редактор «Новой газеты» — одного из последних независимых от Кремля российских изданий, а также американо-филиппинская журналистка Мария Ресса стали нобелевскими лауреатами в 2021 году. Их наградили Премией мира с формулировкой «за усилия по сохранению свободы выражения мнений, являющейся обязательным условием для демократии и мира».

Выдвинутый на эту премию российский оппозиционер Алексей Навальный, находящийся в заключении и признанный политзеком, эту премию не получил, хотя известно, что был на нее номинирован. Такое решение Нобелевского комитета, естественно, вызвало активное обсуждение и даже породило многочисленные конспирологические слухи.

Начать надо с того, что награждения Дмитрия Муратова, кажется, почти никто не ожидал. «Почти» — по той причине, что его, очевидно, кто-то на Премию мира выдвинул. Однако в основном российская публика, как оппозиционная, так и провластная, обсуждала именно перспективы Навального. Противники действующего президента РФ Владимира Путина надеялись, что Запад, в лице Нобелевского комитета, демонстративно бросит Кремлю политический вызов. По их задумке Алексей Навальный должен был стать российским Нельсоном Манделой.

Действительно, сильнее поддержки для политического заключенного, чем Премия мира, пока, наверное, не придумано. Среди ее лауреатов до сих пор не было политиков и общественных деятелей, связанных не с советским периодом, а с новой Россией. Из числа наших соотечественников ее обладателями становились знаменитый физик и диссидент Андрей Сахаров, а также и экс-президент СССР Михаил Горбачев. Кстати, Михаил Сергеевич активно участвовал в жизни «Новой газеты» и долгие годы помогал ей. Так что тут определенным образом можно говорить о преемственности — как от Горбачева к Муратову, так и в решениях Нобелевского комитета.

У многих, надо заметить, это награждение вызвало заметное разочарование. Некоторые люди считают, что Нобелевский комитет, оставив без премии Алексея Навального, продемонстрировал слабость и неготовность принимать символические политические решения (в отличие от истории, например, с Сахаровым). При этом забывается, что у Нобелевского комитета есть традиционная проблема с тем, чтобы награждать именно политических лидеров. Даже когда делается именно так, формулировки всегда используются подчеркнуто неполитические.

Критики предпочитают не замечать, что Нобелевский комитет также указал, что оба лауреата одновременно «представляют собой всех журналистов, которые защищают этот идеал в мире, где демократия и свобода прессы сталкиваются с растущим противодействием». Тем не менее, лично Муратову ставят в вину его «соглашательство с властью», вспоминают его недавнюю резкую реплику в отношении критиков Алексея Венедиктова — еще одного главреда формально либерального СМИ, который не отказывается от сотрудничества с российскими властями.

Вместе с частью российской либеральной общественности критикуют такой выбор лауреатов и белорусские оппозиционеры, который надеялись, что премию получит Светлана Тихановская, выдавленная из Беларуси после президентских выборов, которые, по мнению ее сторонников и Евросоюза, были сфальсифицированы Александром Лукашенко, удержавшим власть силовым путем.

Ряд критиков в пылу полемики даже называют решение Нобелевского комитета «коррупционным» и обвиняют его чуть ли не в сознательном сговоре с авторитарными режимами. Хотя большинство просто говорят о недостаточной осведомленности членов комитета, заседающего в норвежской столице, насчет актуальной ситуации в Восточной Европе. (В соответствии с завещанием Альфреда Нобеля, лауреат Премии мира выбирается Норвежским Нобелевским комитетом, состоящим из пяти членов, назначаемых парламентом Норвегии. С 2020 года премия вручается в Атриуме Университета Осло).

Тут стоит напомнить, что после выдвижения на Премию мира Навального и Тихановской действительно ходили слухи о серьезном информационном давлении на норвежский Нобелевский комитет. Якобы российские пропагандисты через третьи руки старались снабжать их тенденциозной информацией, как это было уже недавно в случае с Amnesty International, которая вначале дала Алексею Навальному статус «политического заключенного», потом отозвала его, а затем снова присвоила.

Что касается тех, кто поддерживает решение дать Дмитрию Муратову Премию мира, то они обращают внимание также на то, что оно последовало за очередной годовщиной убийства сотрудницы «Новой газеты» Анны Политковской. С этой трагедии (хотя это и было не первое убийство журналиста в российской истории) многие ведут отсчет подавления свободы медиа в России. Таким образом, говорят эти люди, налицо и посмертное награждение Анны Политковской за ее журналистскую и правозащитную деятельность, в том числе в Чечне.

Для российских властей, очевидно, награждение Дмитрия Муратова воспринимается гораздо менее болезненно, чем в случае, если бы премию дали Навальному или Тихановской. С обоими этими деятелями кремлевские медиа и пропаганда активно борются, доказывая, в первую очередь, их незначительность и отсутствие большого интереса к ним даже на Западе. Так что не станет удивительным, если пропагандисты примутся использовать это решение Нобелевского комитета, в том числе, для демонстрации торжества как над российской, так и над белорусской политической оппозицией.

В то же время, российские власти не смогут не заметить того факта, что награждение Дмитрия Муратова, главреда «Новой газеты», которую уже несколько раз всевозможные охранители призывали объявить «иностранным агентом» — это удар по самой практике «иноагентства». Разумеется, это не значит, что власти отменят репрессивные нормы закона, которые ввели сам статус «иностранного агента», или начнут отзывать его у ранее пораженных в правах медиа и граждан России.

Однако «Новую газету» в ближайшее время трогать, скорее всего, не станут, чтобы не спровоцировать слишком уж громкий международный скандал. Очередная кампания по солидарности с медиа в России Кремлю совсем не нужна. Там только успели порадоваться (несмотря на грозные публичные заявления, свидетельствующие об обратном) тому, что внутреннее положение в стране перестало всерьез интересовать Запад. И тут вдруг давать новый повод, привлекать к себе излишнее внимание?

Одновременно в Кремле, где также склонны рассматривать все события в конспирологическом контексте борьбы коллективного Запада против России, вполне могут счесть это решение Нобелевского комитета проведением условных «красных линий». Мол, Запад готов смириться с подавлением политической оппозиции, одним из самых ярких лидеров которой является Алексей Навальный, но долгосрочного уничтожения последних институтов гражданского общества там терпеть не намерены. В этом смысле системные изменения, с западной точки зрения, выглядят опаснее, потому что не позволяют стране в будущем эволюционно вернуться на демократический путь развития.

Иван Преображенский, «Росбалт»