Коллективная шизофрения

Чем в России заменили идеологию?

Суть современной России хорошо отражает образ кладовки под лестницей, где сложено то, что все еще жаль выкинуть и что может пригодиться при случае. Когда этот случай наступает и хлам из прошлого оказывается хотя бы мимолетно востребован, это вызывает у обитателей кладовки эйфорию и приступ мании величия. Они гордо называют свой чуланчик "Империей", а не "этой …ной страной", становятся агрессивными, сбиваясь в стаи, мечтают о войнах и захватах территорий и, конечно же, пишут правила игры, чтобы продиктовать их всему миру.

Такой период и наступил в России сейчас. Оснований для паники нет, но общее понимание ситуации может быть полезным.

Бесы имперского величия

В целом, не случилось ничего нового. Гости из чулана обживаются в Крыму и части Донбасса, делая их малопригодными для людей. Сегодня они уверены, что вытравить их оттуда не удастся никому и никогда. Это не так, но наступившая пауза вдохновляет их эпистолярное самовыражение на темы геополитики.

В этих творениях тоже нет ничего нового, они повторяются из века в век: "мы наш; новый; лучший; православный; пролетарский; крестьянский; свободный; высокодуховный; сырьевой; не худший, чем в ихних европах; все перечисленное сразу (нужное подчеркнуть), — мир построим". Такое состояние реформаторско-бесовского зуда описал еще Достоевский, которому недавно, 11 ноября стукнуло 200 лет. Но бесы, списанные Достоевским с натуры, за полтора века от написания одноименного романа, не изменились — лишь переселились из социальных низов на "державный" уровень. Хотя и тут разница малозаметна – ведь именно маргинальный элемент формирует сегодня то, что в Москве сходит за "российскую элиту". Которая, как и положено, держит крепостной театр заказывает у всяких умников планы на будущее с претензией на новое издание "Русской национальной идеи" — на доступном бесам уровне ее понимания.

Рамки всех таких планов были некогда, раз и навсегда, сформулированы Вовчиком Малым, которого зоркий Пелевин разглядел в Кремле и вытащил на страницы своего романа. Напомню, что Вовчика тревожили унижения, которые он испытывал за пределами России. Его деньги интересовали всех, без оглядки на их происхождение, но самого Вовчика воспринимали как человека лишь условно, отчего он страдал, вопия: "они-то думают, что мы культурно опущенные! Типа как чурки из Африки, понимаешь? Словно мы животные с деньгами. Свиньи какие или быки. А ведь мы – Россия! Это ж подумать даже страшно! Великая страна!". И, страдая, видел спасение в обретении русской национальной идентичности, "чтобы была четкая и простая русская идея, чтобы можно было любой суке из любого Гарварда просто объяснить: тыр-пыр-восемь-дыр, и нефига так глядеть".

В романе Пелевина задание на написание русской национальной идеи получили Саша Бло и Владилен Татарский, пытавшийся советоваться с таксистом, и с духом Че Гевары, но не написавший ничего путного. Впрочем, там все решилось само собой, когда романного Вовчика убили чеченцы. Не исключено, что так же закончит и его кремлевский прототип, но тот пока жив, обнулен по срокам, переизбран и успешно привит – словом, конкурс на русскую идею продолжается.

И, вот, следом за Владиславом Сурковым в конкурсе на русскую идею приняли участие Федор Лукьянов – главред журнала "Россия в глобальной политике", председатель Президиума СВОП и член НП РСМД, и Тимофей Бордачев — научный руководитель ЦКЕМИ НИУ ВШЭ, программный директор Международного дискуссионного клуба "Валдай", член НП РСМД. Хотя перечень регалий обоих претендентов и вызывает в памяти стишок про казачка, который с медалью на груди шел куда-то вдаль, он достаточно любопытен, чтобы потратить время на расшифровку ВШЭй, "Валдаев", СВОПов и прочих РСМДыр.

Итак, НП РСМД – некоммерческое партнерство "Российский совет по международным делам", созданное "решением учредителей в соответствии с распоряжением Президента РФ от 02 февраля 2010 года № 59-рп".

СВОП – не клон англоязычного финансового термина, а "Совет по внешней и оборонной политике", — неправительственное общественное объединение, созданное 25 февраля 1992 года в Москве "группой политиков, руководителей ассоциаций деловых кругов, предпринимателей, общественных и государственных деятелей, представителей силовых министерств, военно-промышленного комплекса, науки и средств массовой информации". С 2002 года СВОП является одним из соучредителей журнала "Россия в глобальной политике". Помимо СВОП, соучредителями и партнерами по изданию журнала в разные годы являлись "Фонд исследований мировой политики", РСМД, Институт социально-экономических и политических исследований (Фонд ИСЭПИ), РАМИ РИА Новости, ОАО "Редакция газеты Известия" и Российский Союз промышленников и предпринимателей.

Международный клуб "Валдай" основан в 2004 году, а с 2014 года "перешел от формата рассказа миру о России к практически ориентированной работе по формированию глобальной повестки дня, квалифицированной и объективной оценке мировых политических и экономических проблем". Учредители: РСМД, НИУ ВШЭ, МГИМО, СВОП, финансирование – через некоммерческую организацию "Фонд развития и поддержки Международного дискуссионного клуба Валдай".

ЦКЕМИ – "Центр комплексных европейских и международных исследований", существующий при НИУ ВШЭ – "Национальном исследовательском университете Высшая школа экономики" — государственном ВУЗе.

Нетрудно понять, что перечисленные организации составляют общую сеть формально негосударственных либо автономных, как ВШЭ, центров, ясно обозначающих свою близость к Кремлю, но лишь гибридно, выдавая себя за "университетскую общественность", так что России нельзя ничего предъявить за сделанные от имени членов этих организаций заявления. Тем не менее, все их заявления и публикации, по сути, являются публичной обкаткой будущих планов Москвы.

Статья Лукьянова вышла в "Российской газете" — печатном органе правительства РФ и официальном публикаторе документов. А статью Бордачева сайт РСМД перепечатал со ссылкой на "Деловую газету Взгляд", по форме – ООО, по содержанию — черносотенную. Владеет "Взглядом" Экспертный институт социальных исследований (ЭИСИ) – некоммерческая организация (НКО), учрежденная, в свою очередь, четырьмя госВУЗами: МГУ, СПбГУ, ЛГУ и НИУ ВШЭ, и двумя НКО: Российской ассоциацией по связям с общественностью (РАСО) и Российским общество политологов (РОП).

Это исследование на тему "что, у кого и откуда растет" понадобилось, чтобы показать: писания Лукьянова и Бордачева — не бред городских сумасшедших, хотя без убедительных доказательств в это поверить трудно. Бред нет смысла обсуждать и связывать с планами российской власти — но здесь все серьезно. Перед нами два реальных экспертных мнения, рожденных в недрах ударной группировки тяжелых кремлевских think tanks.

Зиг по фазе

Статья Лукьянова под названием "Уроки империи, которые рано забывать", приурочена к 300–летию провозглашения Российской Империи, случившемуся второго ноября 1721 года. Как и бордачевская, она написана в болтливо-туманном стиле, но есть в ней и вполне определенные, притом, на редкость забористые места.

"…не буква, но дух империи должны быть сохранены и применены к новому историческому антуражу".

Вот так, сразу с больших козырей. А в чем выражается "дух империи"? Оказывается, в заботе о малых народах!

"а как, собственно, выживут во все менее комфортабельном, бросающем множество вызовов мире десятки стран, возникших прежде всего из-за кризиса империй? И что с ними делать, если собственного ресурса выживания не хватит?".

И что же с ними делать?

"В прошлом столетии надежды возлагали на международные институты — порождение эпохи после Второй мировой войны. Хорошая была придумка, в некотором смысле вершина интеллектуального развития в этой сфере за несколько столетий. Но и их время уходит. Ведь оно стало поистине уникальным периодом в истории международных отношений — идеальный баланс сил двух сверхдержав делал остальной корпус международных связей беспрецедентно упорядоченным. А приспособленные к этим рамкам институты смягчали последствия глобального соперничества для многих стран. Сегодня мировая политика возвращается не в ХХ и даже не в XIX век, а куда-то раньше".

И уж совсем разоткровенничался Лукьянов к концу статьи:

"Тема ответственности сильных за нестабильные сопредельные территории зазвучит скоро в полный голос. И изучение опыта имперского управления в его многообразии востребуется вновь. Так что поздравим Российскую империю с юбилеем в надежде, что ее опыт нам еще пригодится".

Определенно, где-то я что-то похожее уже читал. Но где? Вот ведь проклятая память! Ах, да вот же оно: "К сожалению очень часто именно лучшие нации или, точнее говоря, единственные, действительно культурные расы, являющиеся носителями всего человеческого прогресса, бывают настолько ослеплены пацифизмом, что добровольно отказываются от расширения своей территории".

А вот еще: "Конечно никто не уступит нам земель добровольно. Тогда вступает в силу право на самосохранение нашей нации со всеми вытекающими отсюда последствиями. Чего нельзя получить добром, то приходится взять силою кулака. Если бы наши предки в прошлом выводили свои решения из тех же пацифистских нелепостей, которыми мы руководились теперь, то наш народ едва ли обладал бы теперь даже третью той территории, какую мы имеем".

И еще: "Опираясь на особые условия, свойственные данным территориям (степень обилия, климатические условия и т. д.), и используя соответствующим образом имеющуюся теперь в их распоряжении большую рабочую силу, арийцы пробуждают в покоренных народах духовные и организаторские способности, спавшие до сих пор непробудным сном".

Не правда ли, приведенные цитаты из Mein Kampf органично развивают мысли Федора Лукьянова, доводя сокрытые в них фигуры умолчания до логической завершенности?

Если Лукьянов избегает географической привязки, то Тимофей Бордачев, в статье "Почему Россия и США не могут решить украинский вопрос", с первой же фразы предельно конкретен и деловит. "Современная Украина – это уникальный пример большого государства, которое не состоялось, и решить эту проблему не могут никакие соглашения или сделки между великими державами", — пишет он. Вместе с тем, по мнению Бордачева, "в США не скрывают, что ослабление напряженности в отношениях с Россией избавит их от необходимости того, что не по силам любой державе – одновременно воевать на два фронта. Дипломатическое давление России в Европе совсем не нужно Вашингтону на фоне аналогичных действий Китая вокруг Тайваня".

Это создает благоприятный момент для переговоров, поскольку "две сверхдержавы, в рамках своей конкуренции, проверяют силы друг друга, но не хотят переходить на новый уровень конфликта". Правда, пока все непросто, поскольку, хотя "в Москве понимают, что мирное движение соседней страны к более вменяемой внешней и внутренней политике займет колоссальное время, если вообще возможно", но "единственные, кого исчезновение украинской государственности в существующих границах могло бы устроить – это страны Западной Европы". В общем, в данный момент для России "военное решение украинского вопроса вряд ли является единственной желательной опцией", но "факт того, что мы имеем дело с проблемой существования на границе России сравнительно большого негосударства, необходимо принять и учитывать при дальнейшем планировании своих действий".

Суммируя сказанное, Бордачев приходит к выводу: "Любая сделка по Украине между Москвой и Вашингтоном будет иметь смысл только в качестве промежуточного дипломатического урегулирования". В перспективе же "поскольку сам народ Украины в силу исторических и культурных обстоятельств решить свою проблему не способен, а Вашингтон и Москва, при всем их величии, не могут создать здесь другую страну с другими людьми, это лишает любые соглашения стратегического смысла. И может привести к тому, что наиболее верными будут выглядеть самые, на первый взгляд, драматические решения".

Иными словами, по логике Лукьянова и Бордачева, возвращение Украины в состав Российской Неоимперии военным путем является лишь вопросом времени.

Эта похвальная откровенность в текстах статей изрядно заболтана и замаскирована, но их внимательное прочтение не допускает иного толкования. Прорвавшаяся по трубе "Северного потока -2" готовность части политиков стран Западной Европы обменять упразднение Украины на дешевый газ, породила надежды, а следом и планы московских "зигтанкистов". Наследие германского гения, покойного Иоахима фон Риббентропа, органично сплавилось в этих планах с пацанским "парешать", придав ему свойственный питерским гопникам налет европейского лоска.

Но в этом плане, при всем его блеске, есть два изъяна. Во-первых, хотя для США есть вопрос защиты Украины, помощи ей, безопасности Украины и реформ в Украине, нет никакого "украинского вопроса", который США могли бы решать на переговорах с Россией. Но зато есть, и становится все более острым вопрос обуздания агрессивных устремлений нового издания Третьего Рейха, со столицей в Москве.

А во-вторых, Риббентропа, который, будь он жив, оказал бы московским архитекторам нового передела Европы моральную поддержку, повесили в Нюрнберге в 1946 году, по приговору Международного трибунала. Что, до некоторой степени очерчивает перспективы его духовных наследников из российской провинции, страдающих от непосильных для их понимания проблем.

Сергей Ильченко, «Деловая столица»