«Тельняшку выброшу в мусорку»: экс-пограничник рассказал о деградации погранслужбы Беларуси

Нынешняя ситуация — это позор, от престижа погранвойск ничего не осталось.

Продолжающийся кризис на границе Беларуси с ЕС оставляет много вопросов к властям нашей страны. Возможно ли было такое раньше?

На условиях анонимности журналисты zerkalo.io пообщались с белорусами, которые проходили службу в погранотрядах в разных частях страны. Они рассказали об отношении к нелегальной миграции и методах борьбы с ней, которые применялись во время их службы, а также прокомментировали сегодняшнюю ситуацию на границе.

«Любой проход нарушителя становился скандалом и ЧП»

Андрей (здесь и далее — имя спикера изменено) проходил срочную службу на литовской границе в 2011 году. Среди его обязанностей было несение службы в нарядах (в дозорах и «секретах» — иначе говоря, засадах в тайных местах), а также на контрольных постах — проверка документов у въезжающих в страну людей.

«С явлением нелегальной миграции мы сталкивались, хотя я бы не сказал, что это было очень часто, — говорит собеседник. — В основном речь шла о выходцах с Кавказа, которые пытались перебраться в ЕС. Пойманных нарушителей тщательно допрашивали на предмет того, не помогали ли им добраться до границы таксисты и кто-то еще. Так, на моей памяти однажды поймали двух чеченцев — я охранял одного, пока допрашивали второго».

Андрей уверяет, что нынешняя ситуация с мигрантами во время его службы была попросту невозможна.

«В целом скажу, что меры по противодействию нелегальной миграции принимались самые активные, — говорит он. — Был случай, когда иностранцы (выходцы из страны бывшего СССР) просто приехали на вокзал в Гродно, — и нас только из-за этого факта перевели на усиленное несение службы, потому что теоретически они могли решить перейти через границу в подотчетном нам районе. Мы постоянно обследовали контрольно-следовую полосу, а в случае обнаружения следов пересечения или получения информации от местных жителей о том, что в пограничной полосе замечены незнакомые, наряд сразу же поднимался по тревоге и с собакой выезжал на место. Если нарушители к тому моменту уже ушли в Литву, наши офицеры незамедлительно информировали органы страны-соседки и тоже приезжали на участок, где обнаружены следы. Мы с собакой искали место, в котором границу перешел нарушитель, а литовцы — куда пошел дальше. И не дай Бог, если нарушитель пройдет, когда ты несешь службу! За такое можно было и на „губу“ (гауптвахту. — Прим. Zerkalo.io) поехать. Очень строго было с этим. Любой проход нарушителя — скандал, ЧП и так далее. Но за год службы у нас была всего пара таких случаев, в основной массе все пресекалось».

В том, что кризис на границе организован белорусскими властями, собеседник не сомневается.

«На границе с Польшей еще с советских времен сохранился сигнализационный комплекс, который начинается от пограничной полосы (это территория, прилегающая к границе на глубину до 10 километров, куда простому смертному для прохода нужен спецпропуск, а ночью вообще проход запрещен). Так вот: если на литовском участке в наше время хотя бы теоретически можно было заблудиться в лесу, не заметив знаков, и попасть на пограничную полосу, то на польском участке это сделать просто невозможно, не миновав сигнализационный комплекс. Получается, что нелегалов либо проводят к границе через специальные ворота, либо они повреждают эту сигнализацию и пролазят сами, а наши так называемые пограничники не обращают на это внимания. Первый вариант мне кажется куда более вероятным», — поясняет бывший пограничник.

На то что сегодня происходит на границе Андрей реагирует очень эмоционально. И даже признается, что разочаровался в том, что служил в погранвойсках.

«Нынешняя ситуация — это позор! — говорит он. — Я не связывался еще с нашими офицерами, хотя некоторых поздравлял ежегодно на День пограничника 28 мая. Но мои сослуживцы-срочники и я единогласно приняли решение больше не отмечать эту дату. Тельняшку я выброшу в мусорку. Отмечу только, что не могу однозначно сказать, что в теперешней ситуации виноват лишь Госпогранкомитет. Судя по форме, может быть, что среди военнослужащих, помогающих нелегальным мигрантам, есть не только пограничники (до конца не уверен, потому что форма недавно менялась). Что видел точно, так это видеозапись, на которой офицер, с которым я служил, провоцировал польских солдат».

«Поймать нарушителя было почетно»

Еще один бывший пограничник, Вадим, также нес службу на границе с Литвой — прибыл на заставу, где и провел больше всего времени, в 2018 году. В основном он осуществлял дозоры по проверке контрольно-следовой полосы и прилегающей к ней территории.

«На участке ответственности нашей заставы был установлен сигнализационный комплекс „Ворон“ (вероятно, речь о той же системе, как и на границе с Польшей, которую упоминал предыдущий собеседник. — Прим. Zerkalo.io). Забор находится в глубине нашей территории, чтобы при срабатывании сигнализации на место выехала тревожная группа и успела задержать нарушителя, — рассказывает мужчина. — Но в целом наше направление было спокойным, и нелегальной миграции практически не было. Помню лишь пару случаев, когда местные жители ходили в Литву — „выпить“ или „к родственникам“. Серьезный случай был во время проведения Европейских игр, тогда двое граждан России попытались попасть в Литву. Так по тревоге подняли весь личный состав и состав соседних подразделений, оповестили комендатуру, та в свою очередь сообщила в часть (на случай, если бы понадобились дополнительные силы). В итоге нарушителей даже задерживали с применением силы».

Вадим так же, как и предыдущий спикер, уверяет, что подобная нынешней ситуация во время его службы была попросту невозможна.

«Меры, как вы, думаю, поняли, принимались серьезные, — говорит он. — Каждый день на расчете нам доводили информацию по нелегальной миграции: попытки пересечения, число задержаний, информацию о группах иностранцев, прибывших в страну и имевших намерения пересечь границу. Когда, например, в Национальный аэропорт прилетала группа „туристов“, скажем, из Ирана, сразу возникали подозрения у заинтересованных служб (как они определяли намерение пересечь границу, я не знаю) — и информацию о них сразу передавали по всем пограничным группам. Поймать нарушителя было почетно, а вот если на твоем участке все-таки смогли незаконно пересечь границу, вряд ли офицерский состав погладят по голове».

Как и предыдущий собеседник, Вадим уверен, что вся ответственность за миграционный кризис лежит на плечах белорусских властей и силовиков.

«Видел множество видео с провокациями с границы, снятых поляками, и уверен в их достоверности, — говорит мужчина. — Надеюсь лишь, что на них нет срочников, а всю „грязную работу“ выполняют офицеры. Плюс, можно заметить по форме, что ко всему этому привлекают солдат других подразделений — вероятно, внутренних войск. Что ждет самих мигрантов — даже не могу предположить. Думаю, ответ лежит исключительно в плоскости политики».

«За нарушителями бежали в любое время суток»

Очередной наш собеседник также охранял границу с Литвой. Валерий прибыл на место службы «срочником» в 2017-м, в число его обязанностей входило то же, что и у предыдущих спикеров: контроль въезжающих в страну и в пограничную полосу лиц, дозоры и реагирование на срабатывания сигнализации, ремонт пограничной инфраструктуры.

«На границе есть участки, которые считаются наиболее вероятными для обнаружения нарушителей (чаще всего они находятся возле пунктов пропусков, так как до них удобнее добираться), — поясняет Валерий. — Все знают, какой хаос сейчас творится возле пункта пропуска „Брузги“. Но даже еще во время моей службы с погранзаставы, охраняющей этот участок, приходили самые „сочные“ сводки по пойманным нарушителям. Ребятам там служилось нелегко, их постоянно „подрывали“ по тревоге. Еще существует такое понятие, как усиленный режим охраны границы, — чаще всего его применяют на праздники (да-да, новогоднюю ночь все обычно проводят на границе) или какие-то события в Беларуси или странах-соседках. Например, когда я служил, в России проходил Чемпионат мира по футболу — из-за этого у нас был усиленный режим почти месяц. Он подразумевает под собой больше пограничных нарядов и больше часов нахождения в лесах».

Что касается участка границы, на котором служил мужчина, то там нарушители также были.

«Чаще мы сталкивались со случаями контрабанды, но и с мигрантами встречались — причем даже со стороны ЕС в Беларусь, — вспоминает собеседник. — Нарушений у нас было умеренно (на некоторых заставах их вообще годами не было), но мне запомнилась пара ярких случаев. Так, однажды нарушитель помогал нашим ребятам толкать машину — сами понимаете, какая техника в армии. Пару раз местные привозили нарушителей прямо нам на крыльцо, когда те просили их подвезти поближе к границе. Некоторые прыткие бабушки поили мигрантов, а когда они засыпали — вызывали наряд. Я упоминал, что пересекали границу и со стороны ЕС — так вот, был белорус, который напился и решил вернуться домой нелегально. Были и раздетые догола мигранты, и семьи с детьми — многих было действительно жалко. Отмечу, что далеко не всегда это были граждане арабских стран: задерживали и африканцев, и азиатов, и россиян».

Собеседник подчеркивает, что к вопросу нелегальной миграции на границе подходили со всей серьезностью. По тревоге поднимались «в ружье» за три минуты, на участке были уже через минут 15.

«Никто пешком не ходил — за нарушителями бежали в любое время суток. Уточню, что первым шел кинолог с собакой, а за собакой попробуй угнаться! — вспоминает собеседник. — Помимо этого, по тревоге поднимались и соседние посты или заставы, дежурный обо всех случаях докладывал в часть. Подводя итог, такого ***** [разгильдяйства], как сейчас, не было. За происходящим сейчас просто смешно наблюдать. К сожалению, я разделяю мнение ЕС, что пограничные войска замешаны в миграционном кризисе с ног до головы, и мне немного стыдно за нынешних пограничников. Я был рад, что они не участвовали в разгонах протестов в прошлом году, но сейчас и они погрязли в рутине бесконечной лжи. Единственное, что не стал бы винить срочников: знаю, какое там давление, и как их могут лишать информации извне. Они просто ждут свои полтора года, чтобы вернуться домой. Даже не знаю, как сам бы сейчас поступил на их месте».

При этом Валерий допускает, что к содействию мигрантам могут привлекать и сотрудников других служб и ведомств, переодевая их в форму пограничников.

«Но также могу предположить, что заставляют все это делать и обычных срочников. Приказ есть приказ, а не выполнишь его — будет только хуже, — говорит он. — Не сомневаюсь, что видео польских спецслужб — не постановочные».

«От престижа погранвойск ничего не осталось»

Еще один наш собеседник Алексей с 2017-го года служил на западной части границы с Украиной. Основной его обязанностью был патруль в составе пограничных нарядов.

«Украінскі напрамак — гэта не самае прывабнае месца для мігрантаў, таму з’ява была рэдкай, — говорит собеседник. — Часцей за ўсё пра парушальнікаў паведамлялі мясцовыя жыхары. У асноўным мігранты йшлі ў бок Польшчы, каб затым трапіць у Еўрасаюз. Часцей за ўсё гэта былі грамадзяне Афганістана, Ірака і афрыканскіх краін. Калі іх затрымлівалі, то адпраўлялі ў спецыяльны ізалятар да моманту дэпартацыі. У тыя гады мігрантаў лавілі, бо гэта было часткай дамовы паміж памежнымі службамі ЕС і Беларусі, Еўрасаюз выдзяляў грошы на пабудову інфраструктуры ў нас праз спецыяльныя праграмы. Яшчэ праводзілася работа з мясцовым насельніцтвам пагранічных рэгіёнаў, каб яны паведамлялі пра падазроных людзей. Але асабіста я яркіх эпізодаў з мігрантамі не прыгадаю — паўтаруся, украінскі бок для іх не самы прывабны».

В теперешней ситуации на границе Алексей винит белорусскую сторону и уверен, что все происходит при ее умышленном попустительстве.

«Думаю, што пагранічнікі ў большасці сваёй прымаюць у гэтым удзел, — делится мужчина. — Бо беларускія афіцэры выхаваныя ў ідэалогіі „рускага міру“ і неяк нагадзіць палякам будуць ахвотныя. Да таго ж у афіцэраў няма волі, каб пайсці супраць загадаў начальства — нават не самых законных. Таму я згодны, што такое [садзейнічанне нелегальнай міграцыі] мае месца. У адным з відэа я бачыў, як нехта ў форме бярвеннем ламае загароду ўначы, а калі да іх падыходзяць польскія пагранічнікі, пачынае лаяцца на іх па-польску з рускім акцэнтам. Частка тых, хто ахоўвае мігрантаў на гэтым відэа, выглядаюць як салдаты тэрміновай службы. Адпаведна, я веру, што да правакацыі з мігрантамі прыцягнулі самыя розныя службы. І што матэрыялы тых жа палякаў на гэты конт праўдзівыя. Шляхоў выхаду з гэтага крызісу, апроч вяртання мігрантаў у родныя краіны, я не бачу. Але больш за ўсё мяне абурае ўвага да гэтай сітуацыі беларускіх дзяржаўных і заходніх СМІ і грамадскіх арганізацый, у той час як поўнасцю ігнаруецца эпідэмія каранавіруса ў СІЗА, ІЧУ і турмах».

То, что на украинской границе проблема с мигрантами не была актуальной, подтверждает и другой бывший пограничник Сергей. На срочную службу он попал в 2018 году.

«Тогда среди срочников бытовало мнение, что погранвойска — это престижное место для службы наравне с ВДВ и спецназом, потому что фактически только в эти подразделения оставался какой-то отбор: психологический, физический. Даже сотрудники военкоматов „рекламировали“ службу на границе как самую престижную. У меня особого целенаправленного желания попасть именно на границу не было, однако после прохождения службы своеобразный „патриотизм“ к ней появился. К сожалению, этот год все изменил — думаю, от престижа погранвойск ничего не осталось».

Во время службы Сергей был инструктором служебной собаки. В его обязанности входила, в частности, работа с питомцем по розыску нарушителей в пограничных нарядах.

«Практически все нарушения границы, которые случались за время моей службы, были случайными, — вспоминает собеседник. — Когда местные жители, условно говоря, пошли за дикоросами в лес и не заметили пограничные знаки. Еще одним распространенным явлением была контрабанда. С мигрантами же мы не сталкивались от слова совсем».

Мнение о том, что белорусские пограничники причастны к организации нелегальной миграции, Сергей также разделяет.

«По тому, что я наблюдаю, наши пограничники если этому не содействуют напрямую, то как минимум не мешают. Когда чиновники заявляют, что мигранты не нарушили ни одного закона, меня просто разрывает: нас учили, что есть три основные статьи [старого] КоАП, которые я помню наизусть до сих пор: 23.29, 23.30, 23.31 (Незаконное пересечение государственной границы; Нарушение пограничного режима; Нарушение режима государственной границы. — Прим. Zerkalo.io) — все они нарушены. А еще незаконная вырубка и куча других статей», — делится собеседник.

«Со службы я вышел воодушевленный, с гордостью за погранвойска. Был рад, что есть свой профессиональный праздник 28 мая, — говорит собеседник. — Думал, буду выходить в город в тельняшке без стыда. Во время президентских выборов я держался в стороне от всех событий, но был рад, что пограничники себя не запятнали во всем происходившем: никуда не ездили, никого не задерживали, а продолжали заниматься своим делом — охраной границы. По крайней мере, на фото пограничников я не видел. Сейчас же мне впервые за прошедший год было очень больно. Все это ощущение „элитности“ с выучкой, походами по 30 километров в день по болотам в один момент просто пропало».