«Из удобств — газовые колонки, туалет на улице»

Как живут минчане в деревянных домах на Грушевке, которые собирались сносить еще в 1975-м.

«Первый раз о сносе этих домов сообщили в 1975-м, осенью. Люди накупили мебели в новые квартиры и поставили ее в сараи. За зиму тумбочки-диваны размокли, испортились, а снос отменили», — рассказывает житель 6-го Железнодорожного переулка в Минске. Onlíner посмотрел, как сейчас живут люди в послевоенных домах Грушевки.

Из удобств — газовые колонки, туалет на улице

Пять деревянных домов, построенных в одном стиле и выкрашенных в один цвет, прописаны по 6-му Железнодорожному переулку. Их возвели в конце 1940-х для работников железной дороги. Местные называют постройки бараками.

Сейчас в каждом доме — от одной до трех квартир. Раньше все они относились к Белорусской железной дороге, в 2000-х в разное время люди приватизировали жилье.

6-й Железнодорожный переулок на карте города, выделен красной линией («Яндекс.Карты»). Железнодорожные дома стоят вдоль него и разбросаны в направлении переулка, который идет параллельно

Владимир Львович живет в доме №13 с 1983 года. Рассказывает:

— Капитального ремонта в наших домах не было никогда. Из удобств тут только газовый котел, но и он уже старый.

Хозяин дома жалуется на холод. Особенно в этом плане беспокоит крайняя комната, где есть общая стена с соседской квартирой. При нас термометр показывает что-то между 17—18 градусами.

— За стенкой, во второй половине дома, никто не живет. Там квартира в плохом состоянии, пол провалился, всюду дыры — вот и нам дует. В этой комнате не ночуем и дверь закрываем, чтобы в остальной части дома было теплее.

Жена пенсионера, Алла Валерьевна, рассказывает, что для нее самое большое неудобство связано со стиркой.

— Водопровода нет, раз в месяц езжу в прачечную самообслуживания с постельным бельем: там постираешь, поутюжишь. А личные вещи стираю здесь, но условий никаких.

Супруги объясняют, что готовы были бы купить новый газовый котел, если бы не периодическая угроза сноса.

— У нас бывший сосед с Разинской вложил 4 тысячи долларов в благоустройство, говорил: «Мой дом еще 30 лет не снесут!» И вот: его дома уже нет, квартиру получил на улице Космонавтов. А мы не настолько богаты, чтобы тратить что-то напрасно, лишних денег нет.

Владимир Львович говорит, что домики в их переулке собирались сносить еще в 1986-м, но «случился Чернобыль».

— Помню, сижу у тогдашнего председателя исполкома. Он говорит: «Ну, скоро снесем». А я ему: «Надежду юноши питают, отрады старым подают». Смеялся.

А пока все по-старому, житель Грушевки выращивает под окнами цветы — зимой во дворе можно заметить укутанные от мороза растения. Спрашиваем: если дома все же снесут, где же цветы разводить?

— Ничего, сообразим, что делать. У подъезда будем цветы сажать, — оптимистично заявляет Владимир Львович.

«Когда планировался снос, были проверки, живут ли тут все, кто прописан»

Через дорогу от Владимира Львовича живет Екатерина Филиманюк. Ее семья занимает половину дома №11 с 2014 года. Муж местной жительницы — бывший железнодорожник, квартиру ему выделяли от работы.

— Вот жаль, что вы в снежный день пришли, — встречает нас женщина. — Не видно, какой старый у нас асфальт. Его много лет назад за свой счет уложил один из соседей. Теперь дорога разбитая, но ее никто не ремонтирует. Да что ремонт: и снег в нашем переулке сами убираем.

Екатерина отмечает проблемы с вывозом мусора (то ли дело в многоэтажках неподалеку!), а еще кивает на покосившиеся сараи.

— С год назад некоторые соседи умудрялись в этих сараях держать свиней. У меня самой года три назад было десять курочек. Но бóльшую часть года не неслись — мало света, так что продала их. Конечно, при всех недостатках летом тут хорошо: как в деревне!

Квартира у собеседницы, как и у большинства соседей, не благоустроена.

— Горячей воды нет. Холодную многие носят из колонки. Мой муж поставил насос (такой, какие обычно на дачах ставят), поэтому холодная вода к нам в дом поступает. Во дворе вырыл небольшую яму, туда сливается вода после мытья посуды, например. Канализации нет, туалет на улице.

Чтобы принять душ, семья ездит в гости в квартиру к сестре Екатерины.

— Хотя мы тут на веранде сообразили небольшой душ. Но водонагреватель сразу ёкнул — проводка старая. А из-за веранды нам вообще не хотели квартиру приватизировать! За эти почти 9 метров насчитали около 20 тысяч долларов. Мол, она у вас отапливаемая — платите по рыночной стоимости! Мы, естественно, не захотели такие деньги отдавать и трубы срезали. Только после этого нам разрешили приватизировать все.

Жительница дома считает, что о переулке все забывают, потому что он в закутке, не мозолит глаза.

— Как-то пришла в поликлинику, а моей карточки нет, отдали в архив. Говорят: «Мы думали, ваши дома снесли уже!»

Екатерина признается: благоустраивать дом непросто, так как его годами готовят к сносу.

— В 2018-м было движение. Из Белгипрозема к нам приезжали несколько раз: фотографировали, документировали постройки. Минский домостроительный комбинат должен был тут застраивать, но четыре года нас промурыжили — и ничего не произошло. В ноябре я звонила в администрацию Московского района, там намекнули, что сносить нас не будут.

Судя по документам, проектный институт Белгипрозем в 2018 году определял ориентировочный размер убытков, которые понесут землепользователи из-за изъятия участков.

На месте частного сектора проектировали объект со сложным названием «Многоквартирные жилые дома с объектами административно-общественного назначения и многоуровневой стоянкой для автомобилей с помещениями административно-общественного назначения в квартале проспекта Жукова — улицы Железнодорожной — улицы Разинской (4-й этап по проекту застройки)».

О чем мечтает семья из пяти человек (в доме живут Екатерина, ее муж, двое детей и мама), так это о новой квартире.

— Когда речь шла о сносе, то приезжали проверять, действительно ли с нами живет моя мама. А у нас только пять человек прописаны, и все тут живут.

В одном из соседских домов зарегистрировано больше десяти человек.

— Там тоже все прописанные живут: бабушка, ее дети, внуки… Это не какие-то выдуманные люди!

«Первый раз о сносе сказали в 1975-м»

Владимир Павлович живет через стенку от семьи Екатерины Филиманюк. Его половина дома вымахала в два этажа, мало что намекает на ее барачное прошлое.

Справа в сайдинге — часть дома Владимира Павловича

Мужчина живет здесь с 1975 года, тогда же местным впервые объявили про грядущий снос.

— Дома раньше относились к хозяйственной части Белорусской железной дороги. Еще в 1975-м оттуда пришли и сказали: ваш район через три года будут сносить. Люди мебели накупили! А ставить куда? Квартир-то еще нет. Поставили свои спальни, диваны, шкафы в сараи. Открыли их весной, поснимали упаковки, а мебель испорчена: влаги натянуло в ДСП, все разбухло! А потом и снос отменили, — рассказывает Владимир Павлович одновременно и грустную, и смешную историю.

Местный житель вспоминает, как в 6-й Железнодорожный переулок пришло газоснабжение — случилось это в конце 1980-х.

— Дальше, в районе улицы Разинской, был первый дом, к которому подвели газ, там жил участник войны. А у других газа еще и в помине не было! Люди начали писать, просить, чтобы и к ним подвели трубы. Железная дорога — на дыбы! Траты большие: это ж надо и булыжник с дороги поднять, и разводки к домам сделать. Всё отписки присылали, мол, не представляется возможности. Местные писали в ЦК Компартии БССР. А у нас тут в одном из домов жила кума, дядя которой работал в Совмине в Москве. Семья собрала все отписки и поехала туда. Выходные погуляли по городу, а во вторник пошли на прием. Идут по зданию, встречают какого-то мужчину в коридоре. Ему говорят: «Андрей, тут белорусы твои приехали с жалобами по газу». Это был Андрей Громыко, он же тоже белорус (в 1985—1988 годах Громыко был председателем Президиума Верховного Совета СССР. — Прим. Onlíner). Он посидел с ними, жалобы посмотрел… На приеме соседи были во вторник, а в четверг или пятницу к нам в переулок уже трубы привезли! Через два месяца подвели газ.

Примерно в то же время в начале переулка поставили колонку с питьевой водой.

По мнению Владимира Павловича, дома в 6-м Железнодорожном переулке изначально были неплохие, «добротные, из бруса». Добило их отсутствие ремонта. И не всегда это было связано с запретами, часто — с отсутствием денег у людей.

Признает, что сам себе мог позволить расширить дом, потому что был на хорошей должности на заводе, да и другие члены семьи получали неплохую зарплату.

— У меня дома жила семья — шесть человек, места было уже мало. В 1997 году пришлось сделать пристройку и надстроить мансарду, всего за два месяца возвел. Потом пошел по инстанциям, чтобы зарегистрировать. Судился. Как только узаконил изменения, скоро и приватизировал.

Владимир Павлович до сих пор сомневается, что дома в его переулке снесут в обозримом будущем.

— Каждый застройщик просчитывает характеристику площадки: что на ней находится, какие компенсации нужно выделить. Чем наш участок плохой? У нас эти домики двухквартирные, в них прописано много людей. Почему на Разинской все хорошо сносится? Там просто людей жило мало — через дом, было много пустырей.

Но мужчина, в отличие от соседей, больше хвалит, чем критикует возможности частного сектора. Даже такого, как здесь.

— Мне тут жить разве плохо? Вы в квартирах мерзнете до начала отопительного сезона, а я могу включить отопление, когда хочу. На улице — прудик, запускаю туда карасей. С этой точки зрения я в выигрышной ситуации. Поэтому и не горю желанием пойти в многоэтажку. Но думаю, что на остаток моих лет этого дома хватит…

Журналист Onlíner не смогла оперативно дозвониться до управления архитектуры и строительства администрации Московского района, чтобы получить актуальный комментарий о том, какая судьба ждет деревянные дома в 6-м Железнодорожном переулке. Но мы расскажем вам новости, как только они появятся.