Зал ожидания

О высоком напряжении.

На фоне сообщений о российских военных приготовлениях у украинских границ, угроз дать военный ответ на возможное расширение НАТО, требований дать гарантии безопасности России и прочих кремлевских эскапад последних недель все мы – и не только здесь, в Украине, но и в Европе, и даже в мире – оказались в импровизированном зале ожидания. Что может произойти через несколько недель или месяцев? Действительно ли возможно наступление российской армии на Киев, Харьков, Одессу и Днепр? Действительно ли с Украины в европейские страны хлынут миллионы беженцев, как недавно пугал секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев? Каковы подлинные намерения Владимира Путина?

Но для того, чтобы понять, каковы подлинные намерения, необходимо понять, каковы подлинные требования. В Кремле не могут не понимать, что не существует юридических возможностей "оформить" нерасширение альянса и согласиться с тем, что третья сторона может влиять на решения его членов и стран-кандидатов.

Если бы в Москве действительно хотели затормозить движение Украины в НАТО, то для начала не должны были бы на Украину нападать, тогда против присоединения этой страны к альянсу было бы стойкое большинство в самом украинском обществе. Но даже после такого нападения у Кремля остаются очевидные рычаги влияния: политики во многих странах НАТО убеждены, что принятие Украины и Грузии втянет Североатлантический союз в серьёзный конфликт с Россией и лучше с этим не спешить. Ну и потом: чего стоил бы документ о нерасширении, даже если бы Кремлю удалось бы его каким-то чудом заполучить?

Уже преемники нынешних руководителей натовских стран с негодованием бы от таких гарантий отказались бы как от ущемляющих суверенитет.

Перевооружение украинской армии тоже не должно было бы на самом деле беспокоить Москву, если только, разумеется, Россия не готовится к широкомасштабному вторжению в соседнюю страну. Но даже перевооруженная украинская армия не будет иметь преимуществ в ракетной технике и авиации. Впрочем, правильно ли я понимаю, что это мы сейчас обсуждаем ракетный обстрел Киева – "матери городов русских" и бои на улицах Одессы, этой "жемчужины у моря"? Если верить Путину и согласиться с тем, что русские и украинцы – один народ, а Украина – продолжение России, то как-то нелогично сравнивать это "продолжение" с землей, правда?

И так – по всему спектру российских требований. Главная идея Кремля (одни государства не могут обеспечивать свою безопасность за счет других, и так написано в документах ОБСЕ) не выдерживает критики именно потому, что сама Россия обеспечивает свою безопасность, фактически оккупируя чужие территории, аннексируя их, как в случае с Крымом, или признавая их квазинезависимость, как в случае с Абхазией и Южной Осетией. Всякий раз утверждается: "Если бы мы этого не сделали, то завтра там было бы НАТО". Но НАТО, между тем, пока что нет ни в Украине, ни в Грузии. А Россия в Крыму, Абхазии и в Донбассе есть.

Не допускаю мысли о том, что в Москве не понимают всей нелепости этой ситуации. Но тогда чего хотят на самом деле? "Финляндизации" Украины? Но даже "финляндизированная", но независимая Украина все равно не будет дружественной к нынешнему Кремлю страной. Собственно, разве опыт самой Финляндии об этом не свидетельствует?

Финны отказались от "финляндизации" при первой же исторической возможности. О странах советского блока, которые при такой же первой возможности отказались и от Варшавского договора, и от СЭВ, и от советских войск, я уж и не вспоминаю. Если нужна дружественная Украина, то такой Украине необходимо будет для начала вернуть отобранное и не шантажировать войной в случае её стремления выбрать самостоятельный путь развития.

Если никакая Украина не нужна, то ликвидация соседнего государства действительно может быть обеспечена широкомасштабным военным вторжением. Но после него в этой стране придётся содержать внушительный оккупационный контингент, население – кормить, с сопротивлением – бороться. И такой эксперимент может оказаться гибельным в первую очередь для самой России. В Кремле, надеюсь, пока ещё способны здраво оценить собственные ресурсы.

Тогда что? Просто "высокое напряжение", о котором с таким удовольствием говорил Путин во время выступления на коллегии Министерства иностранных дел России? Пытка ради пытки? Надежда на то, что в результате этого постоянно поддерживаемого "напряжения" у оппонентов сдадут нервы и они согласятся на такие компромиссы, о которых сейчас даже и не подозревают? Или просто эта политика "высокого напряжения" - единственное, что позволяет Путину спустя 30 лет после бесславной смерти СССР ощущать себя не российским президентом, а советским генеральным секретарем?

Виталий Портников, svoboda.org