Асимметричный ответ с неочевидными эффектами

Об удивительном свойстве белорусских «контрсанкций».

В начале декабря премьер-министр Роман Головченко сказал, что население и предприятия не почувствуют негативных последствий от введения правительством контрмер в ответ на пятый пакет санкций ЕС в отношении Беларуси. Кажется, премьер поскромничал.

Белорусские контрсанкции обладают таким удивительным свойством, что их не почувствует не только наше население, но и те, против кого эти контрсанкции вводятся.

У белорусских потребителей и белорусских компаний вероятность что-нибудь почувствовать даже немножко выше, потому что постановление об ответных санкциях фактически просто вводит новые правила обеспечения белорусского рынка некоторыми импортными товарами.

Санкции — ничто, имидж — все

Объявляя о введении ответных санкций, правительство сообщило, что за десять месяцев объем продовольственного импорта из недружественных стран составил более полумиллиарда долларов. Видимо, чтобы добавить солидности своему решению, потому что полмиллиарда долларов действительно звучит как вполне приличная сумма. Такой суммой не стыдно и похвастаться, когда рассказываешь об адекватном, но асимметричном и, главное, жестком ответе. Полмиллиарда — вполне достаточная сумма, чтобы изобразить нанесение ответного экономического ущерба потенциальному противнику.

О чем правительство предпочло скромно промолчать, так это о том, что совокупный импорт конкретных товаров, попавших под санкции, на самом деле не полмиллиарда. Основные виды товаров, вроде рыбы или алкоголя, запрет которых мог бы нанести существенный урон государственным доходам, в список не попали. И даже если в этот список внесены товары, санкционная юрисдикция которых сомнительна, общая сумма условно запрещенного импорта не на много превысит 100 млн долларов, а в общем объеме белорусского продовольственного импорта попавшие под санкции товары составляют меньше 5 %. И это, конечно, сразу значительно снижает весь пафос контрсанкционных мероприятий, переводя их в разряд мер скорее символических, а не тех, которые могли бы повлиять хоть на какие-нибудь рынки.

Но даже этим пяти процентам попавшего под санкции продовольствия на самом деле не грозит ничего серьезного, потому что правительство предусмотрительно позаботилось об исключениях, которые превращают ответные санкции из бетонной стены в декоративный заборчик. Этот заборчик можно показывать в телевизоре, чтобы похвастаться асимметрично-жестким ответом, но на серьезную преграду он не тянет и впечатления не производит.

Во всяком случае, Евросоюз, который решили наказать таким образом, введение контрсанкций точно не впечатлило. Реакция ЕС свелась к тому, что он назвал белорусские ответные меры «непонятными», «непрозрачными», пообещал когда-нибудь о них подумать и, судя по всему, сразу забыл.

Аналогичные контрсанкции в свое время предпринимало российское правительство, но белорусские имеют разве что очень отдаленное внешнее сходство с ними. Многочисленные оговорки и исключения сводят их реальный эффект практически к нулю.

Исключения, которые опровергают правило

Самое масштабное по объемам исключение касается товаров, которые предприятия ввозят для последующей переработки. Введение реального запрета по этим позициям действительно могло бы негативно сказаться на белорусской переработке и нанести ущерб если не поставкам на внутренний рынок, то по крайней мере белорусскому продовольственному экспорту. Поэтому правительство внесло в постановление пункт о введении квот на поставки продуктов, предназначенных для последующей переработки. И ввезенные в рамках этих квот товары не будут относиться к категории запрещенных. То есть если, например, завод покупал польскую свинину, чтобы делать из нее белорусскую колбасу, то он и дальше будет это делать, только уже с обременением в виде дополнительных административных процедур и с лишними расходами в виде дополнительной маржи, которую установят компании, получившие эксклюзивное право на ввоз товаров в рамках правительственной квоты.

Казалось бы, контрсанкции должны отразиться хотя бы на тех видах импортного продовольствия, которые нельзя ввезти под маркой «предназначенного для переработки». На всех этих испанских мандаринах и французских сырах. Однако у белорусского правительства и на этот случай нашлось свое исключение. К разряду запрещенных не будут относиться продукты, которые ввозятся «в рамках квот, установленных в соответствии с Положением о квотировании ввоза на территорию Республики Беларусь отдельных видов товаров для обеспечения сбалансированности на потребительском рынке». То есть если баланс пармской ветчины или польских яблок на внутреннем рынке будет вдруг нарушен, то правительство просто установит соответствующую квоту для его исправления.

Получается, что даже пармезану на полках магазинов нет непосредственной угрозы. Просто если раньше хамон или тот же пармезан везли все, кому не лень, то теперь это будут делать достойные доверия представители бизнеса, которые получат лицензии от белорусского правительства. Или — сразу государственные компании, которым правительство позволит таким образом поправить свои финансовые дела.

Так что европейские фермеры могут с облегчением выдохнуть: потеря белорусского рынка им не грозит. Если они, конечно, по какой-нибудь непостижимой причине переживали из-за его потери.

Другое дело — белорусские потребители. Там, где вводят квоты, неизбежно происходит монополизация рынка. А монополизация, какими бы благородными идеями ни руководствовались монополисты, ведет к некоторому завышению цен. Вот не зря, наверное, Совмин на прошлой неделе в два раза сократил перечень социально значимых товаров, цены на которые регулируются государством. Правда, с учетом незначительности доли условно запрещенного импортного продовольствия рост цен в этом сегменте рынка вряд ли сможет внести существенный вклад в инфляцию. По крайней мере, такой вклад, который можно было бы заметить невооруженным глазом.

Поэтому можно сказать, что вместо запрета или хотя бы ограничения импорта продовольствия из враждебных стран постановление о контрсанкциях скорее вводит новые правила регулирования импорта отдельных продовольственных товаров. И, судя по всему, суть этих правил не в том, чтобы избавиться от импортного продовольствия, а в том, чтобы белорусский рынок насыщался этим продовольствием правильно и, главное, правильными, получившими одобрение от правительства компаниями.

Феликс Мирный, «Белорусы и рынок»