«Не знаю, где сейчас родственникам лечиться»

Отток кадров из белорусской медицины напоминает цунами.

Что стало за год с экономикой, образованием, бизнесом и другими важными для жизни белорусов сферами? «Радыё Свабода» подытоживает вместе с экспертами в пяти итоговых интервью. На этот раз речь о медицине.

Насколько велик отток кадров в сфере медицины, могут ли власти уволить последнего специалиста из-за политики, как возродить медицину с нуля? Журналисты поговорили об этом с врачом, бывшим руководителем одного из частных медицинских центров в Беларуси Лидией Тарасенко.

- Во многом ли изменилась сфера медицины за год?

—Я всегда говорила, что медицина у нас деградирует. Я в медицине с 2008 года, и мне всегда казалось, что все постепенно становится хуже. Когда я пришла работать, то можно было в больницу заказывать антибиотики любого производителя. Сейчас в больницах давно уже все белорусского производства, и таких примеров много.

Что касается медицины, то первыми из страны уехали хорошие специалисты. Проблема в отсутствии структуры, в отсутствии техники. Из хорошего — имеем шанс это пережить и стать на нормальные рельсы. Часто слышу, мол, на силовиков медицины и медиков все равно хватит. Поверьте, не хватит. Им уже давно ничего не хватает. Еще в спокойные годы с ними не хотели связываться, они попадали в руки самых лояльных и не всегда хороших специалистов. К сожалению, силовики этого не замечают.

«Отток кадров из медицины-как цунами»

—Чиновники говорят, что отток кадров в медицине был всегда. Насколько сейчас он заметен?

—Отток кадров действительно был всегда. Но сейчас в Беларуси он происходит как цунами. Ежегодно медицинские вузы выпускают около 2500 человек. При этом вакансий на сайтах больше. Да и большинство вакансий не выкладываются в открытый доступ. И этот разрыв между количеством выпускников и количеством вакансий с годами все растет.

Сколько я работаю, все время чиновники говорят, что все дыры заткнут выпускниками, но видно, что это не помогает. И дело не только в специалистах — работать тоже негде.

—В смысле? Есть же много вакансий.

—Каким бы хорошим врачом я ни была, если вы ко мне придете, я вас посмотрю руками и глазами, но все равно отправлю на анализы и обследование. Хорошо, для анализов еще есть лаборатории. А если говорить об обследовании, то оборудование стоит хороших денег. И если оборудования в руках нет, ты ничего не можешь сделать. И это одно направление.

А если говорить о действительно нормальном, комплексном подходе к здоровью и медицине, то даже простая апендектомия требует не только рук хирурга, а слаженной работы большого количества людей и системы. Если один кирпичик выпадает, то рушится все, и гениальный хирург не спасет вас от сепсиса, если невозможно сохранить стерильность процесса.

—Была информация, что больше всего вакансий в регионах, что там просто некому работать.

—Я работала в регионе по распределению с 2009 года. В районе 26 тысяч человек, там 5 хирургов, которые закрывают все: срочная помощь, резанина — все, что угодно. Ближайший областной город-180 километров. И на этом месте, где я работала, 17 лет одна и та же ситуация: человек отрабатывает распределение и уезжает.

«Медики увольняются, так как накипело»

—Насколько ситуация со специалистами сейчас стала критической?

—Я, например, не знаю, где моим знакомым и родственникам сейчас лечиться в Минске. Сколько точно уехало, никто не знает. Не все увольняются после " суток — люди увольняются, так как накипело.

—Лукашенко говорил, что среди руководителей от медицины есть оппозиционеры. Насколько это соответствует реальности?

—Надеюсь, что это правда. Если ты только приходишь в медицину, то начальник для тебя-это такой странный персонаж, который кричит, топает ногами, с которым лучше не сталкиваться. С возрастом ты понимаешь, что для многих это маски, способ приспособиться к системе. Иногда под образом странного начальника кроется адекватный руководитель, просто деформированный системой.

«Если нужно будет забрать врача из операции в наручниках-заберут»

— Если много врачей уехало, то на тех, кто остался, сейчас больше нагрузки?

—Два раза во время распределения я не могла уйти с работы по 5 суток. Распространена ситуация, когда рабочая смена врача 32 часа. У тебя после сего нет ни отсыпного, ни выходного. И никого не беспокоило, когда я говорила об этом. Общество считало это нормальным, не только чиновники. Понятно, что хирург на 20 часов работы так себе хирург. Теперь все просто еще хуже.

—В последнее время власть направила на предприятия списки на увольнение. В медицине тоже есть такие списки, несмотря на проблемы с кадрами?

—Точно знаю, что такие списки есть. Кого-то увольняют сразу, с кем-то говорят, запугивают, заставляют вступить обратно в профсоюз. Несмотря на то, что в поликлинике остается «1 окулист на 7 ставках», его тоже могут уволить, всем наплевать уже. Никто никогда не думал о людях. Если кому-то что-то было раньше непонятно, то с пандемией все стало понятно. Тем, кто дорвался до власти, плевать на людей, на врачей. У нас бесконтрольно бушует ковид, а всем наплевать. Раньше делали вид, сейчас даже вида не делают. Надо будет забрать в наручниках специалиста прямо во время операции — заберут.

—Много ли специалистов уехало, насколько трудно устроиться за границей?

—Врачам тяжело, они сталкиваются с новой бюрократией, подтверждением диплома, языковыми барьерами. В других сферах проще. Но все это можно преодолеть. Это не фактор, который останавливает и заставляет остаться в концлагере.

—Может быть, осталась в белорусской медицине сферы, где еще все более-менее нормально?

—У организации здравоохранения были светлые пятна. Например, путь пациента из районной больницы или поликлиники в РНПЦ. Идея хорошая-исполнение плохое. Идея этапности оказания помощи хорошая. То, что у нас государственная медицина, в принципе хорошая и гуманная идея.

Очень хороший человеческий потенциал, среди белорусов очень много умных, адекватных, талантливых людей. Много примеров, когда больницу или отделение люди вытаскивали на личном энтузиазме.

—Что стало с бывшей экспортной медициной? Еще ездят в Беларусь лечиться?

— На трансплантологию еще ездят. Экспорт медицинских услуг никогда не был суперским. Первой в экспорте была трансплантология, вторая — онкология. Врачи никогда не были заинтересованы в экспорте услуг. Имеешь свою работу, много нагрузки, держишь баланс все время. И если к основной работе добавляли еще и платные услуги, то врачи не были заинтересованы в этом. Сначала врачи на этом ничего не зарабатывали, потом начали зарабатывать, но это всегда были смешные деньги.

«В белорусской медицине все катастрофически»

—На сколько баллов от 1 до 10 можно оценить нынешнее состояние медицины в Беларуси?

—Я поставила бы минимальные баллы. В Беларуси ВС так плохо, как в некоторых странах Африки. Есть доступ к хорошей питьевой воды. Но считаю, что все катастрофично, это состояние средневековья. Но это еще и точка роста, ведь если все окончательно сломается, можно будет все отстраивать заново.

— Из тех врачей, кто уехал, сколько бы вернулись обратно?

— Согласно исследованиям социологов, через год после эмиграции возвращается 80%, а в промежутке от года до пяти — 50%. Я однозначно понимаю, что хочу вернуться. Среди моих знакомых много тех, кто бы вернулся обратно. Конечно, из тех врачей, которые уехали в Европу, выучили сложные языки, некоторые могут и не вернуться.

— Сложно ли будет отстроить медицинскую сферу в Беларуси?

— Чтобы сделать что-то хорошо, не нужно много людей. Нужно хорошие люди на ключевых должностях. Я вижу, что белорусы хорошо организованы, есть структуры, которые работают, с понятными целями и задачами.