Цена империи

Чем для Путина обернутся события в Казахстане.

Десантники из элитного российского спецназа (ударные части российской армии) прибыли в Казахстан для подавления агрессивных, общенациональных протестов против дружественного Кремлю режима этой страны. События разворачиваются ровно в тот момент, когда большое количество российских войск уже находится вблизи границы с Украиной, и всего 15 месяцев спустя после вмешательства российской стрелковой бригады, призванного прекратить боевые действия между Арменией и Азербайджаном в Нагорном Карабахе. Действительно ли президент Владимир Путин пытается восстановить Российскую империю?

Конечно, нельзя узнать с точностью, что на уме у кремлевского сфинкса. Но какими бы ни были намерения Путина, его действия фатально подрывают идею, лежавшую в основе создания РФ 30 лет назад.

О Борисе Ельцине, первом постсоветском президенте России, сегодня редко говорят. Если россияне и упоминают Ельцина, то почти всегда вспоминают его пьянство или, что гораздо важнее, инфляцию и бедность, которыми сопровождался переход России к рыночной экономике. Они, наверное, не считают его обладателем глубокого исторического видения.

Однако именно Ельцин осознал колоссальные издержки содержания Советской империи — издержки, которые вели к обнищанию россиян и удерживали их в тюрьме полицейского государства. Лишь избавившись от этих издержек (распустив империю и создав рыночную экономику), Россия могла обеспечить освобождение и процветание.

Однако в новогоднюю ночь 1999 года Ельцин, судя по всему, обрек на гибель свои идеи. Человек, которому в ту ночь он передал власть, сегодня решительно настроен отбросить глубокие выводы Ельцина. Путин, возможно, не стремится воссоздать собственно Российскую империю, но он явно намерен установить сюзеренитет над бывшими советскими республиками. Это крайне дорогостоящий проект.

Точная доля советского ВВП, уходившая на поддержание империи, неизвестна. Но учитывая потребности промышленного производства и советского военно-промышленного комплекса (на долю которых приходилось до 80% всех государственных доходов), можно уверенно сказать, что СССР не мог себе позволить, скажем, субсидировать непродуктивные заводы в отдаленных районах республик, входивших в его состав. И это, не говоря уже о кровавой цене империи, ставшую явной в годы после вторжения 1979 года в Афганистан.

Эти издержки не оставались незамеченными простыми россиянами, которые были недовольны необходимостью нести такое бремя на своих плечах, подобно британским, французским и австро-венгерским гражданам в период расцвета их империй. Но этого нельзя сказать о тех, кто находился у власти. Цари, Ленин, Сталин, сегодняшний Путин — практически все лидеры России считали, что издержки империи оправданы.

Отчасти это может объясняться идеологией. Как отмечал палестинский ученый Эдвард Саид, каждая империя «говорит себе и миру, что она не похожа на все остальные империи, а ее миссия — не грабить и контролировать, а обучать и освобождать». Россияне говорят о своей империи примерно то же самое, особенно когда обсуждают белорусов и «меньших братьев» в Украине.

Возможно, руководители России действительно верили в свою цивилизационную миссию, но в то, что империя укрепляет национальную безопасность, они верили еще больше. Однако история говорит об ином. В реальности имперский контроль быстро приводит к перенапряжению сил, ослабляя надежность власти и ускоряя крах империи.

У России затраты на путинские амбиции постоянно возрастают. Взгляните на военные расходы страны, которые увеличились с 3,8% ВВП в 2013 году (за год до вторжения России в Украину, аннексии Крыма и поддержки сепаратистских сил в восточных регионах Донецк и Луганск) до 5,4% в 2016 году. Хотя в 2017 и 2018 годах военные расходы в виде доли ВВП снизились, сегодня они снова растут. И это неудивительно, ведь российские войска сейчас размещены в оккупированном грузинском регионе Абхазия, в отколовшемся молдавском регионе Приднестровье, в Нагорном Карабахе, Казахстане, Кыргызстане и Беларуси.

Гораздо труднее рассчитать стратегические издержки империи, которые Путин не любит признавать. Имперская повестка Кремля, а особенно аннексия Крыма, поставила под вопрос согласие, достигнутое после Холодной войны в Евразии — от Балтийского до Берингова морей. Другие мировые державы, особенно США и Китай, активно инвестируют в поддержание статус-кво, которое Путин стремится нарушить.

Согласие, достигнутое после Холодной войны, позволило правительствам направлять ресурсы на социальные программы, а не на военные бюджеты. Дивиденды мирной жизни сделали возможным не только экономический переход в России, но и поддерживали затяжной экономический бум на Западе, закончившийся финансовым кризисом 2008 года.

Впрочем, главным бенефициаром стал Китай. Напомню, что 40 лет назад вдоль китайско-советской границы были размещены огромные армии, а тысячи российских ядерных боеголовок были направлены на китайские города. Окончание Холодной войны позволило Китаю перенаправить ресурсы на экономическое развитие и сокращение бедности. Успехи Китая на этих фронтах, достигнутые за последние 30 лет, говорят сам за себя.

На этом фоне можно лишь гадать, как председатель КНР Си Цзиньпин воспримет российскую интервенцию в Казахстан (протяженности его границы с Китаем составляет почти 1800 км), особенно в свете прежних заявлений Путина, который принижает значение независимой государственности Казахстана. (Аналогичное презрительное отношение он демонстрирует по отношению к независимости Беларуси, стран Балтии и Украины).

Внутренних издержек (по данным опросов московского Левада-Центра, мало кто из россиян готов променять свой уровень жизни на более высокий глобальный статус страны) должно быть достаточно, чтобы убедить Путина оставить имперские амбиции. Но если этого не произойдет, его, безусловно, должна убедить вероятность возрождения соперничества с Китаем. Впрочем, нет гарантий, что Путин прислушается к голосу разума. Ведь он уже игнорирует уроки истории России.

Нина Хрущева, Project Syndicate (перевод — «Новое время»)