Цена вторжения: что «охраняют» в Казахстане российские военные?

Российский контингент очень быстро может превратиться в оккупационный корпус.

Почему взбунтовался Казахстан, что охраняют там российские войска, что общего у "российской" и "казахстанской" моделей и чем они отличаются? Об этом в новом выпуске программы "Деньги на Свободе" рассказывает экономический публицист Максим Блант.

Понедельник, 10 января, объявлен в Казахстане днем национального траура. В этот же день прошла и видеоконференция лидеров стран Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Войска этих государств, в первую очередь России, уже несколько дней находятся на территории республики в статусе миротворцев. Причем основания для ввода войск до сих пор выглядят весьма сомнительно. Действующий президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев постоянно твердит о "террористической атаке из-за границы". Но уточнить, какая именно "заграница" имеется в виду, он не счел нужным.

Для россиян события в соседней стране имеют ключевое значение. И дело не только в участии российских десантников во внутреннем казахстанском вооруженном конфликте. Не только в многомиллиардных российских инвестициях и грядущем неминуемом переделе собственности. У российской и казахстанской политической и экономической моделей слишком много общего, чтобы можно было это игнорировать.

Как показывает практика, социальные взрывы происходят не там, где высокий уровень неравенства или низкий по мировым меркам уровень жизни населения, а там, где эти показатели начинают резко ухудшаться. Важны не столько абсолютные цифры, сколько их динамика. Двукратное повышение цены на топливо, которым люди привыкли заправлять свои автомобили, не могло не вызвать протестов. И это произошло бы в любой стране мира. Вспомним движение "желтых жилетов" во Франции, которое тоже началось с решения резко повысить акциз на бензин и дизельное топливо, после чего цены резко выросли. Да и в России мы уже были свидетелями протестов, вызванных экономическими причинами. Достаточно вспомнить монетизацию льгот, которую пришлось очень быстро свернуть.

Разница между Францией с одной стороны и Казахстаном и Россией – с другой в том, что французы на очередных выборах могут сменить президента, политикой которого они недовольны, изменить соотношение сил в парламенте и получить новое правительство. А жители России и Казахстана этой возможности лишены. И это не единственное, что роднит постсоветские страны.

Экономика Казахстана в гораздо большей степени зависит от экспорта сырья – нефти, газа, черных и цветных металлов, чем российская. В недрах страны представлена практически вся таблица Менделеева, а по запасам урана у Казахстана и вовсе нет конкурентов. В отличие от России, в разработке и экспорте природных ресурсов активно участвуют иностранные инвесторы – американские, китайские, российские. По объему накопленных российских инвестиций Казахстан лидирует с большим отрывом среди всех бывших республик СССР. На конец прошлого года российские компании вложили в экономику соседней страны более 11 миллиардов долларов. Причем почти треть этих денег пошла в горнорудный сектор, еще 20% – в нефтегазовый.

Заступили за "красную черту", которую авторитарный режим не может себе позволить переступать ни при каких обстоятельствах

Вот и ответ на вопрос, зачем понадобилось в Казахстан вводить российские войска – для защиты интересов российских инвесторов. Тут же кроется и ответ на вопрос, почему двукратное повышение цены на газ вызвало социальный взрыв. Прошлый год для компаний, работающих в сырьевом секторе, стал одним из самых успешных за два десятилетия. Углеводородное сырье и промышленные металлы взлетели на десятки процентов, а то и кратно. Компании, контролирующие добычу и экспорт сырья, получили сверхприбыли. Не осталось в накладе и государство. У Казахстана есть свой "Фонд национального благосостояния" – "Самрук Казына". Причем, если сопоставлять с размерами экономики, он куда больше российского. Если в России правительственная "кубышка" только приближается к 15% ВВП, в Казахстане она уже перевалила за 40%. И это при сопоставимом с российским уровне бедности и еще более существенном показателе неравенства, в том числе между регионами. Понятно, что тут никакое чувство социальной справедливости не выдержит.

При этом я не думаю, что отправленное в отставку правительство намеренно спровоцировало социальный взрыв. Просто там сидели такие же, как в России, "технократы", которые пытались решать существующие проблемы и действовать "экономическими" методами. А проблема к концу прошлого года заключалась в том, что искусственно заниженные субсидируемые цены на топливо в Казахстане сделали их внутренний рынок неконкурентоспособным. По оценке Forbes, казахские нефтяные компании только в прошлом году недополучили два миллиарда долларов.

И дело не только в убытках. Инвестировать в переработку на территории страны невыгодно, вот никто и не инвестирует. Нефте- и газоперерабатывающие заводы работают на старом оборудовании. Наращивать производство никто не торопится, несмотря на рост спроса со стороны конечных потребителей. Понятно, что в этих условиях проще всего перейти на рыночные цены. Власти Казахстана и перешли с 1 января. И заступили за "красную черту", которую авторитарный режим не может себе позволить переступать ни при каких обстоятельствах. Думаю, этот урок путинское окружение выучит и сделает все, чтобы никаких резких изменений в уровне жизни даже отдельных категорий граждан у нас не происходило.

Путина такой конец карьеры вряд ли прельстит. Так что переименование Петербурга во Владимир-на-Неве и перенос туда столицы не состоятся

Еще один, гораздо более неприятный урок для Путина и его окружения состоит в том, что никакие гарантии уходящему на покой авторитарному правителю не могут длиться вечно. Не секрет, что в высших российских эшелонах не без интереса наблюдали за транзитом власти в Казахстане. Если Путин считается политическим долгожителем, то Нурсултан Назарбаев и вовсе – аксакал. Он бессменно руководил страной с 1990 года. Но к весне 2019-го, победив всех врагов и недоброжелателей, в том числе внутри собственного семейного клана, постарел и ослаб здоровьем. И ушел с поста президента, поставив на этот пост верного Касым-Жомарта Токаева. Получил пожизненный титул елбасы – лидера нации. Сохранил за собой пост главы Совета безопасности республики, чтобы за силовиками присматривать. И стал доживать свой век в названной именем себя любимого новой столице – городе Нур-Султане, любоваться на памятник себе же.

Прекрасная, казалось бы, пенсия. А тут такое! На девятом десятке лет человека убирают со всех постов, и он остается простым елбасы. Да и все окружение перетряхивают. А самого доверенного – Карима Масимова, который и в премьерах при Назарбаеве дольше всех просидел, и администрацию его возглавлял, и главной спецслужбой руководил, – и вовсе арестовывают по обвинению в измене Родине. Приходится призывать нацию сплотиться вокруг нового лидера и спасать все нажитые непосильным трудом семейные дворцы и виллы, разбросанные в самых живописных и благополучных уголках планеты. Подробное расследование о недвижимости назарбаевского клана увидело свет незадолго до Нового года. Одним словом, Путина такой конец карьеры вряд ли прельстит. Так что переименование Петербурга во Владимир-на-Неве и перенос туда столицы, думаю, не состоятся.

В остальном опыт для авторитарных режимов можно считать успешным. Какими бы абсурдными и противоречивыми ни были объяснения Токаева относительно того, что происходит в Казахстане, других просто не было. С самого начала в стране был заблокирован интернет, и в информационном поле воцарился телевизор с официальными версиями. Кем бы ни были погромщики, которые потрошили банкоматы и грабили магазины, они успешно дискредитировали протест, в том числе и в глазах казахстанского бизнеса. Алматинские предприниматели в какой-то момент даже собирались начать формирование отрядов самообороны, чтобы противостоять погромщикам. Несмотря на то что в течение нескольких дней в стране не работали автозаправочные станции, банки и большинство магазинов, страна не погрузилась в хаос, и уже к концу прошлой недели в большинстве городов республики жизнь начала возвращаться в мирное русло.

Официальные оценки ущерба – а других пока нет – на удивление скромны. На конец минувшей недели власти оценивали его в 88 миллиардов тенге – чуть больше 15 миллиардов рублей. А поскольку государство в Казахстане, как и в России, особой нужды в деньгах не испытывает, этот ущерб будет очень быстро покрыт. И в связи с тем, что новому национальному лидеру, сосредоточившему в своих руках все возможные рычаги власти, необходимо заручиться поддержкой бизнеса и населения, думаю, компенсации пострадавшим будут щедрыми. В качестве дополнительного бонуса жители Казахстана получили заморозку на полгода стоимости услуг ЖКХ и на полгода же лимит повышения цен на автомобильное топливо. Иностранным, в том числе и российским инвесторам, на территории Казахстана, думаю, тоже ничего не грозит. Изменятся их партнеры и кураторы со стороны Казахстана, но условия работы и размер откатов, скорее всего, останутся прежними.

Единственное, что Токаеву придется серьезно скорректировать, – это внешнеполитический курс. В конце концов, за охраняющих президентский дворец российских десантников нужно платить. Но и тут перебарщивать нельзя: слишком уж неоднозначно выглядит длившаяся неделю "спецоперация". А Токаеву, думаю, совсем не улыбается превратиться в азиатского Лукашенко. К тому же не совсем понятно, как к этому отнесутся китайские товарищи. Скорее всего, их не слишком порадует превращение соседней страны в очередного российского сателлита. Про США и говорить нечего. Если российское военное присутствие затянется, миротворческий контингент очень быстро может превратиться в оккупационный корпус – со всеми обусловленными таким статусом последствиями.