«Два часа висела на лопастях»: Под Пуховичами тяжело травмировала рабочую

Упаковщицу БНБК в первый же рабочий день отправили не на ее работу, а в соседний цех.

Упаковщицу «Белорусской национальной биотехнологической корпорации» в первый же рабочий день отправили не на ее работу, а в соседний цех — приказали очищать механизм, который внезапно заработал. Женщина чуть не погибла, пишет «Наша ніва».

Ольга Цибульская из поселка Дружный, что под Пуховичами, раньше работала в строительном магазине.

«Но там магазину зарплата была очень маленькая, стыдно сказать — в пределах 400 рублей. А у нас все устраиваются на этот завод. Там обещают хорошие деньги: 900-1300 рублей. Я понимала, что там ночные смены, но была согласна на эту работу. Ведь помощи мне ждать неоткуда: одна воспитываю двух дочерей, муж умер, мама моя пенсионерка. Как говорится, разгребай все сама, Оля», — грустно улыбается женщина»

«Тот самый завод» — это производство так называемой БНБК, Белорусской национальной биотехнологической корпорации.

«Уникальный для нашей страны проект реализуют совместно с Китаем. 14 предприятий будут выпускать комбикорм для всех видов сельхозживотных, а также рыбы. Плюс такая инновационная продукция, как кормовые аминокислоты и премиксы», — рапортовала о нем БТ.

«Это был мой первый рабочий день, — Ольга упоминает события 28 декабря. — Я выходила упаковщицей: там продукцию надо было упаковывать в такие большие мешки. Присоединяешь мешок к специальной аппаратуре и он заполняется.

Но я этого так и не сделала, потому что так и не дошла до своего рабочего места. Меня сразу отправили на чистку шнеков в другой цех.

Шнэк — это такая большая труба, на которой расположены такие то ли лопасти, то ли штыри. Отправили меня и еще женщину. Нам дали скребки, чтобы мы счистили остатки продукции, которая оседает на металле.

Получилось так: шнэк находится низко, его нужно было чистить наклонившись, от чего спина быстро начинает болеть. Мы с напарницей менялись. И вот она встала, сделала шаг в сторону, я наклонилась и хотела начать чистить — и шнек включился. Проработала буквально 10-15 минут.

Эти лопасти как бы вошли в меня, наклонили вниз и после подняли меня вверх. Мои колени не касались пола, я висела на этом шнеке.

Зрелище было ужасное: лопасти зашли в тело с левой стороны, я висела на них 2 часа, истекая кровью. Все время я была в сознании: и в цеху, и в скорой, и даже успела поговорить с хирургом перед операцией.

Но я была в шоке, мне казалось, что прошло минут сорок. После уже поняла, что все случилось в начале 11, а выехали с завода мы только в начале первого часа.

«Четыре часа операция шла, повезло, что без ампутаций»

Сразу, как все случилось, прибежали люди. Один человек держал меня за руку, разговаривал со мною, чтобы не дать мне потерять сознание. Я слышала, как люди кричат, вызывают скорую. Приехали врачи, МЧС. Я из их разговоров поняла, что они обсуждают, как лучше меня снять. Сначала хотели разрезать эту трубу, но она своим весом втянула бы меня вниз. Поэтому они долго решали как лучше это все сделать, чтобы мне не навредить.

Затем меня накрыли чем-то и, как я поняла, начали чем-то пилить те лопасти. Меня обкололи сразу обезболивающими. Но я все равно все чувствовала».

МЧС сообщило после: «При помощи бензореза разрезали барабаны скоростного смесителя и освободили зажатую руку женщины».

Но Ольга рассказывает, что получила не только травму руки.

«Сначала меня доставили в больницу Марьиной Горки, — говорит Ольга Цибульская. — Нашего хирурга Наталью Ярошенко я хотела бы поблагодарить. Она мне жизнь спасла, это просто чудо. Четыре часа операция шла. К сожалению, не знаю имен остальных врачей. После меня перевезли в Боровляны, отделение гнойной травматологии.

У меня сломаны все ребра с левой стороны. Все. Двойной перелом ключицы. А какие у меня повреждения мягких тканей — врагу не пожелаешь такое. Удар легкого, удар сердца, удар селезенки.

Повезло, что без ампутаций: грудь на месте, рука тоже, селезенку не удаляли. На вертолете меня тоже не спасали, как уже ходят слухи, такого не было. Да, покромсало меня конкретно, но все части тела и органы на месте.

Правда, что у меня не прижились ткани — пришивали часть кожи, которая висела, если я правильно поняла врачей. Но она не приживается, теперь нужно будет снова что-то делать. Как объясняли врачи, сейчас они борются, чтобы у меня не было загноения. Это самое главное».

«Нам сказали идти шнэк чистить — ну мы и пошли. Я же не буду спорить с начальством»

Ольга уверяет: перед работой общие положения техники безопасности ей объясняли. Но общие — это не те, что касались бы работы со шнеком.

«В целом о технике безопасности мне говорили, об оказании первой медпомощи. Это было, я подписала. Но там ничего не было непосредственно о той работе, на которую меня сразу отправили, — объясняет женщина. — Почему я согласилась делать эту чистку, хотя я упаковщик? Ведь начальство приказало, ему же, наверное, известно, что надо делать.

К тому же, как я поняла, там просто так стоять нельзя. Нашей работы в тот день не было и проводилась уборка. В соседнем цеху ждали какую-то делегацию, кто-то должен был приехать. И девушки убирали: кто пол подметал, кто что.

Просто стать и в носу ковыряться — такого там нет. А нам вот сказали идти шнэк чистить — ну мы и пошли. Я же не буду спорить с начальством».

Ольга говорит, что никто из следователей пока к ней не приходил, показаний она не давала.

«Я не знаю почему, может они пробовали сначала, а их не пустили? — рассуждает Цибульская. — Знаю только, что Наталья Ярошенко, заведующая хирургическим отделением из Марьиногорской больницы, на какие-то вопросы отвечала. Но со мной пока не говорили.

Буду ли я писать какое-то заявление, что там делать дальше — пока не знаю. Для меня главное сейчас выкарабкаться. Ведь возможно, что меня еще ждет операция, поэтому главное пережить как-то все это. Ходить я потихоньку могу, держась за стену, да и тут хочешь ты или нет, ходить придется».

Кто по мнению Ольги виноват в произошедшем? И Известно ли, почему включились те шнеки?

«Это элементарное несоблюдение техники безопасности, — считает женщина. — На кнопку нажал другой работник. Его должны были предупредить, что будет уборка, но этого не сделали. И предупреждать не я должна была, а кто-то выше меня.

Зачем он их включил — я не знаю. Ведь я не знаю как там ведется работа, говорю же, это был мой первый рабочий день.

И я не считаю, что тот, кто нажал на кнопку виноват. Предупредить его, проконтролировать ситуацию, должно было наше руководство. Но ничего не сделали. А конкретнее пусть разбирается Следственный комитет.

Со мной связывались с завода: и начальство и коллеги. Непосредственно начальница, Екатерина Васильевна и Андрей Павлович, отвечающий за технику безопасности. «Простите» от них я услышала. Какую-то компенсацию или помощь сам завод мне пока не предложил.

Но сами работники собрали деньги для меня и передали моей маме. Я за это им очень благодарна».

Пока что Ольга считается работником, который на больничном. Продолжает лечение, ждет, придут ли все же поговорить с нею следователи:

«Я ничего не хочу сказать, но если что — то происходит — драка там или что-то еще — следователи приходят в палату и берут показания. А у меня был такой случай, прошло больше двух недель — и никто не приходил. Я не знаю, может этому есть какое-то объяснение, а мы просто не в курсе?»