Колхоз Россия

Председатель бессменно правил 30 лет, надоел, и его не переизбрали.

На юге даже летом темнеет рано и быстро. В казачьей станице Григорополисской под Ставрополем вечером, 19 июля, как только сгустились сумерки, завыла сирена. Встревоженные станичники высыпали из домов и потянулись к центру — к правлению колхоза «Россия». Там шел обыск.

— У нас сирена гудит, когда происходит какое-то чрезвычайное событие, — рассказывает пенсионерка, в прошлом бухгалтер колхоза «Россия», Галина Адольфовна Алексеева. — К правлению побежали все: станичники, колхозники, пенсионеры. Вокруг здания уже стояли дядьки в черных масках и с автоматами. И там, смотрю, стоит, и там и там — и не подойдешь к воротам. И ни одного опознавательного знака на них — ни на машинах, ни на форме, никаких нашивок, ничего.

Народу у ворот правления становилось больше и больше, в десятом часу наружу вышла группа неизвестных в штатском. Человек тридцать, помнит Галина Адольфовна. В толпе кто-то крикнул, что идут они к дому председателя — Александра Гринева. Толпа колыхнулась, обогнала «штатских» и встретила их у дома нового председателя криками: «По-зор! По-зор!».

— Стали они прорываться к дому через толпу, говорят: обыск будут делать, — вспоминает Галина Адольфовна. — Мы у них спрашиваем: к чему такое шоу?

Автоматчики в масках, схватившись цепью, пробивали в толпе коридор для «штатских». Толпа ревела громче и громче. «Тридцатые годы пришли! По ночам уже приезжают!» — кричала немолодая женщина.

Над головами у людей прогремело: «Применяй оружие! Применяй оружие!» На секунду показалось, что колхозники готовы бежать, женщины закричали, кто-то свистел, кто-то улюлюкал. Из дома вышел председатель.

— Все затихли на минуту, а Гринев поднял вот так вот руки и говорит: «Я вас очень прошу, не надо никому препятствовать, пусть они делают свою работу, пропустите их», — продолжает Галина Адольфовна. — Ну они и зашли к нему.

Обыск в доме председателя шел второй час, третий, четвертый. Люди не расходились. В темноте замелькали синие огни. Серые автобусы с красной полосой, похожие на автозаки, не врезались в толпу только потому, что народ отпрянул. Из автобусов посыпались, как черный горох, люди в шлемах и в латах. Строясь цепью, они гремели на ходу дубинками по щитам, а старики и женщины в летних платьях не успевали отскочить в сторону.

Григорополисская. Фото: Ирина Тумакова / «Новая»

— Приехали 8 автобусов Росгвардии — забирать одного человека! — всплескивает руками, вспоминая ту ночь, Вика, колхозница. — Мы в шоке были. Люди не сопротивлялись. Мы отошли в сторону, чтобы пропустить эту Росгвардию. А они что вытворяли? Они давили бабушек. Они шли на людей: «Оп! Оп!» Бабушки падали, мы вытаскивали их из-под Росгвардии. Это что было?! Мы выбрали председателя, а нашего председателя тут такая орава приехала забирать — мама дорогая. Люди деревенские такое только в телевизоре видели.

— Это было жутко, — качает головой Наташа (имя изменено по ее просьбе), медсестра. — Я фильм вспомнила про Новочеркасск (в городе 1 июня 1962 года забастовали рабочие, их выступление было подавлено силами милиции, армии и КГБ СССР. — Ред.). У нас ведь там и старики были, и дети. Ну мальчишки по 15–16 лет, их разве дома удержишь? А эти идут со своими щитами, с автоматами — и так: «Ых! Ых!», — бьют дубинками. Мы кричим им: вы против кого воюете в такой экипировке? Они толкнули старика, женщина упала, мужчину ударили дубинкой по плечу — он аж присел. К чему это все?! Наркобарона какого-то вы берете?

Люба (имя изменено по ее просьбе) уже на пенсии, в колхозе отработала 30 лет: «Мы просто стояли и держались за руки, я была третья. Росгвардейцы навалились, один прям повис на мне. А я говорю: сынок, я ж пенсионерка, что ж ты так на бабушку?!»

Около четырех утра председателя вывели из его дома, усадили в машину с мигалкой и увезли.

— Потом мы узнали, что в это время, оказывается, еще у шести человек прошли обыски, — добавляет Галина Адольфовна. — Причем наглым образом, ночью, врывались к людям с оружием. Через забор перепрыгивали, калитку ломали… Как бандиты какие-то. Приехали со своими понятыми, не разрешали брать понятых из соседей и колхозников.

Уголовное дело

Заявление в полицию на нового председателя Александра Гринева написал председатель прежний — Сергей Пьянов. Оно датировано, как следует из материалов дела, 19 июля. И в тот же день ставропольский СК возбуждает уголовное дело. Оперативность местного следствия бьет вообще все рекорды: они и с обысками едут к фигурантам в тот же день.

По версии следствия, Александр Гринев, бывший бригадир 11-й бригады (маслозавода), избранный председателем всего 5 месяцев назад, успел за это время совершить сразу несколько преступлений. Во-первых, он украл весь колхозный горох. Это преступление ему вменяется потому, что культура всегда хранилась на одном колхозном складе, а тут оказалась на другом. Из этого следствие делает вывод, что горох перевезли с одного места на другое с единственной целью: украсть. И напрасно колхозники объясняют, что вовсе горох не возили со склада на склад, а с поля привезли сразу туда, где ближе. Напрасно водители КамАЗов говорят на допросах то же самое. И напрасно адвокаты приносят следствию данные ГЛОНАСС с грузовиков, возивших горох. И даже наличие самого гороха в колхозном ангаре не убеждает следствие, что он не украден.

Бригада 11, где украли весь колхозный горох. Фото: Ирина Тумакова / «Новая»

Потом Гринев украл всю пшеницу. Поскольку он в колхозе — один из собственников (а всего их 825), то крал, получается, у самого себя. А еще он продал ячмень по цене, которую следствие считает низковатой.

Постепенно в СИЗО окажутся все, кто активно поддерживал Гринева: колхозные бригадиры и члены правления, выступавшие на его стороне.

Не сидят те, кто успел вовремя уехать из «России», их объявили в розыск.

— Антон Сухов — молодой мальчик, он просто был весовщиком, принимавшим машины с зерном, — рассказывает колхозница Женя Вешкина. — У них с женой свадьба была года два назад. Жена, совсем молоденькая девочка, просилась к нему в тюрьму — не пустили. Она работает учительницей в той же школе, где жена Гринева. Братья Подставкины — бригадиры растениеводческих бригад. У одного жена была главным бухгалтером колхоза, она двоюродная сестра Гринева, ее тоже посадили. У второго жена тяжело болеет, сейчас в больнице, ей должны были делать операцию. Когда мужа арестовали, к ним сразу пришли органы опеки — детей забирать, хотя в доме две бабушки.

Бывший агроном Александр Киселев тоже арестован, его жена Ольга осталась единственным кормильцем двух маленьких дочек. Половину зарплаты Ольга должна отдавать на выплату ссуды.

— В ту ночь, когда Гринева забирали, у Киселевых дома тоже был обыск, — продолжает Женя. — Оля рассказывала, как детей отшвырнули в сторону, девочки заплакали.

Главная вина Сергея Зеленина, еще одного фигуранта дела, видимо, в том, что он сменил Гринева на посту бригадира. У него трое детей.

— У Миши Асеева жена в техникуме преподает, — говорит дальше Женя. — Он поехал в Питер, жену там лечил, прилетел обратно — его прямо в Краснодаре с самолета сняли и увезли в СИЗО. Андрей Барильченко был завгаром. Он из всех арестованных самый старший, ему где-то к шестидесяти. У него ноги совсем больные, еле ходит, иногда даже согнуть ногу не может. Жена очень переживает, как он в тюрьме справляется.

Всем этим людям вменяется не просто кража гороха и других ценных зерновых у самих себя. Они еще и предполагаемые участники преступного сообщества. Это чтоб наверняка можно было всех нейтрализовать, взяв под стражу.

Последним активным лидером среди колхозников был Александр Гаврилов. Когда все остальные уже сидели, его задержать не получалось: он был депутатом районного совета с неприкосновенностью. В декабре появился запрос прокуратуры — и Гаврилова лишили полномочий за нарушение депутатской этики: декларируя имущество, он забыл вписать старую «Ниву» с прицепом. Недавно, уже в январе 2022-го, арестовали и его.

Казачий атаман станицы Виктор Уколов. Фото: Ирина Тумакова / «Новая»

— Александр Николаевич из всех бригадиров, из всего бывшего начальства колхозного самый наичистейший, самый порядочный, самый умный и добрый, — говорит Женя Вешкина. — Никогда выгоды для себя не ищет. Он вообще не имел отношения к зерну, сидел в ремонтной мастерской, железки крутил, ремонтировал технику по всему колхозу. Всегда всем помогал.

Все, кто мог выступить вслух в «России», сейчас или сидят, или ждут обвинений в экстремизме. К ним, как к казачьему атаману станицы Виктору Уколову, время от времени приезжают с обысками.

Ставропольская «Открытая газета» подробно писала о том, что происходит в «России». Сотрудники Центра «Э», рассказывает главный редактор Людмила Леонтьева, четырежды останавливали редакционные машины на пути из типографии и без единого документа изымали тираж. Объясняли: есть подозрение, что там у вас экстремистские материалы, когда-нибудь вернем, не волнуйтесь. В ноябре, чтоб уж наверняка, пришли в редакцию и изъяли компьютеры, опять не оставив Леонтьевой, как она говорит, ни одного документа.

— После первого случая тираж возил мой сын, он учредитель газеты и юрист по образованию, — рассказывает Людмила Леонтьева. — Когда он потребовал объяснить, на каком основании изымают тираж, и предъявить постановление, ему ответили: это, мол, вас не касается.

Газета продолжала выходить, и тогда ставропольская полиция нагрянула в редакцию и изъяла там компьютеры. Никаких документов на этот счет, говорит Леонтьева, ей не оставили.

Что происходит в «России»?

Людмила Леонтьева в опустевшей редакции. Фото: Ирина Тумакова / «Новая»

За пять месяцев до этого

Утром, 5 февраля 2021 года, председатель колхоза «Россия» Сергей Пьянов не пришел на собственные выборы. В этот день истек пятый срок его полномочий, он не сомневался, что впереди и шестой.

Здесь надо сразу объяснить, что такое в наше время колхоз. По организационно-правовой форме, это кооператив, живущий по закону «О сельхозкооперации». Юридически — маленькая модель России, у колхоза есть свой «президент» (председатель), который избирается народом раз в 5 лет. Все имущество разделено на паи, пай — это доля колхозника в общем хозяйстве, ее размер зависит от его трудового участия.

В «России» 355 работающих членов колхоза и 470 ассоциированных — пенсионеров, все они — пайщики.

Председатель — такой же пайщик и такой же совладелец. Он не «барин», а один из собственников, нанятый другими для управления хозяйством. Первый среди равных.

И решения он принимает не единолично, а при непременном одобрении «правительства» — правления колхоза, под присмотром «парламента» — наблюдательного совета. Так, во всяком случае, это должно быть по «конституции» — Уставу колхоза.

Если быть точнее, то 5 февраля прошлого года в «России» должны были состояться не выборы, а что-то вроде «референдума о доверии». Вопрос в повестке дня был такой: «Утверждение кандидатуры Пьянова Сергея Викторовича на пост председателя». Альтернативных кандидатур даже не предполагалось.

— Если бы кто-то и выставился против Пьянова, к собранию он бы уже не работал, — уверен ветеран колхоза Николай Ковлягин. — Его б сразу уволили.

Собственно, выборы к этому дню, как и всегда, фактически состоялись. Процедура такая: сначала председателя выбирают по бригадам — под присмотром бригадиров. Потом кандидатуру выносят на общее собрание, где голосуют 85 уполномоченных. Пять раз Сергей Пьянов проходил эту процедуру как по маслу. Иначе и быть не могло.

— У нас ведь как голосование проходит? — спрашивает Николай Ковлягин и тут же сам объясняет. — Девушка выдает вам бюллетень под номером, а себе записывает в журнал: номер такой-то, получил тот-то. Потом можно посмотреть, кто как проголосовал. Так что сбоев у Пьянова и не могло быть, все боялись. У нас, если что, увольняли сразу семьями, а заодно забирали пай.

Однако перед выборами-2021 все пошло наперекосяк. Начались, например, разговоры о безобразной коррупции в «России». Слухи о непонятном происхождении богатств председателя завистники распускали и раньше, но больше по кухням, а тут появились ролики на YouTube. Припомнили Пьянову и брошенные на недавнем собрании слова о том, что число колхозников хорошо бы сократить примерно вдвое.

Пенсионерка. Фото: Ирина Тумакова / «Новая»

В декабре колхозные пересуды оформились в конкретные цифры: кто-то заглянул в базу Росреестра и обнаружил, что кадастровая стоимость земли «России» вдруг упала в 300 с лишним раз: с 2,5 млрд рублей до 7,5 млн. Колхозники заподозрили, что кто-то хочет продать землю по дешевке, а их самих поувольнять к чертовой бабушке. После огласки данные в реестре чудесным образом пришли в норму. Теперь Сергей Пьянов уверяет: его слова о сокращении вырваны из контекста и неправильно истолкованы, а кадастровая запись — техническая ошибка.

— Глупости это все, — морщится он. — Поинтересуйтесь в Регистрационной палате, есть ли какие-то подтверждающие документы. Их там нет! Это был просто компьютерный сбой. Или чей-то заказ, чтобы потом меня обвинить. Появились люди, которые начали устои подмывать. Ну и внешние враги, желающие прибрать хозяйство к рукам.

Так или иначе, но 5 февраля он на свои выборы не пришел. Все те же враги, внутренние по указке внешних, уверен он, провернули для этого безобразную провокацию: кто-то якобы сделал анонимный звонок в полицию, будто в доме председателя хранятся наркотики.

— В шесть утра ко мне приехали с обыском и задержали на время собрания, — жалуется Пьянов. — А потом еще на меня стали говорить: якобы сам я наркоконтроль и вызвал, потому что боялся, что не изберут. А чего мне было бояться? Все уже было проголосовано.

Злые люди говорят, что председатель сам на себя донес, чтоб не попасть на собрание. Не хотел отвечать на вопросы колхозников, уверены они. Да и зачем, если «все уже проголосовано»? Покричали бы колхозники, как обычно, да и разошлись, все равно другого председателя у них нет. Если не Пьянов, то кто?

И вдруг в отсутствие председателя 92% собравшихся колхозников проголосовали против него. Сам он считает это черной неблагодарностью.

Тридцать лет он трудился, как раб на галерах, чтобы «Россия» богатела и процветала. И вот теперь, когда колхоз встал с колен, правление, еще вчера послушно кивавшее на каждый его чих, всадило председателю нож в спину.

Как «Россия» вставала с колен

Земля «России» богата фантастически, палку воткни — заколосится. В 2014 году Первый канал показывал, как передовой колхоз посетил президент Путин. Ему хвалились небывалой урожайностью зерновых, техника едва справлялась с уборкой.

Колхоз появился в 1921 году, сорок кубанских хозяйств объединились в коммуну «Красный труд». К 1950-му из счастливых советских колхозов сумело сбежать слишком много крестьян, и советской власти пришлось укрупнять хозяйства, к «Красному труду» присоединили еще пять. Объединенный колхоз нарекли именем Сталина, а в 1957-м переименовали в «Россию». Возникло племенное хозяйство с поголовьем крупного и мелкого скота, рогатого и безрогого. Наладилось собственное производство мясопродуктов. Колбаса там, кстати, до сих пор вкусная. Выращивают пшеницу, ячмень, горох, подсолнечник, сахарную свеклу и другие ценные культуры, жмут масло, продают собственные йогурты и сыры.

Фото: Ирина Тумакова / «Новая»

К 1975 году в колхозе работало 2500 человек.

Последний советский председатель «России» Вольдемар Врана в 1991 году объявил, что устал и уходит. И представил колхозникам молодого преемника — инженера Сергея Пьянова. Колхозники проголосовали за него всем сердцем.

— В 1991 году у нас началась реорганизация, — рассказывает Галина Алексеева. — Тогда колхоз был на грани банкротства, у нас была огромная задолженность по газу, по свету, по расчетам с кредиторами. Зарплаты выплачивали колбасой и маслом, сеном и мясом. И надо отдать должное Пьянову: благодаря его усилиям мы подняли и сохранили колхоз. И в 1998–99 годах начали расти по показателям.

Уйди Пьянов вовремя, его бы запомнили председателем, при котором «Россия» вошла в сотню самых развитых хозяйств страны. Но 30 лет бессменного правления — это много. Колхозники, долго считавшие, что начальство можно только благодарить, успели дозреть до неприятных вопросов. Например: почему стоимость их долей в общем имуществе не пересматривалась с 1990-х? Или: почему бы не начать выплачивать пайщикам дивиденды?

— Мой муж проработал 44 года в колхозе — у него имущественный пай 28 тысяч, у меня — 16 тысяч, — говорит Галина Алексеева. — За все время они ни разу не увеличивались.

Люба работала в колхозе с 14 лет, сейчас на пенсии, от своего прежнего членства в кооперативе ничего не получает.

— У меня Пьянов пай забрал, так я ничем колхозным и не пользуюсь, — пожимает она плечами. — Как-то заболела у меня младшая дочка, нужны были деньги на лечение. Попросила помощи в колхозе — не дали. Тогда я решила отдать им свой пай. Мне дали за него 9 тысяч.

Перед выборами-2021 осмелевшие колхозники, насмотревшись ликбеза в YouTube, снова заговорили о деньгах.

— Вы знаете, меня это немножко раздражает, — ответил мне Пьянов на вопрос о реальной стоимости колхозного имущества. — Этим и так уже занимается наш аграрный университет, мы заключили договор. Они хотели пересчитать все до собрания 5 февраля, но у них там был большой заказ из Воронежа. Они говорят: мы закончим и приступим к тому, чтобы все это привести в соответствие.

В скобках замечу: по данным СПАРК, у Ставропольского государственного аграрного университета в 2020 году не было заключено ни одного госконтракта с колхозом «Россия». Не было их и в 2019-м, и в 2018-м. «Заказов из Воронежа», от воронежских партнеров, тоже в базе госзакупок СГАУ не значится.

Владимир Путин и Сергей Пьянов. Фото: РИА Новости

— Пьянов соглашался с нами: да, надо пересматривать, времени на раскачку нет, — рассказывает ветеран колхоза (47 лет стажа) Николай Ковлягин. — Мы долго верили. Но за 30 лет ни рубля на этот пай не начислялось. Сейчас у нас только в неделимом фонде почти два с половиной миллиарда, а еще есть резервный и еще три или четыре разных фонда. А остальное имущество колхоза? А санатории на Черном море?

Земля, главное богатство «России», в паевой фонд не внесена, и колхозникам не дает ничего, кроме работы.

Аудитор Елена Филимонова, которая много лет проверяет деятельность колхоза, называет это вопиющим нарушением прав не только колхозников, но и всех жителей станицы.

— Когда приватизировались такие хозяйства, надо было создавать списки всех работников колхоза плюс работников социальной сферы в поселении, где колхоз был градообразующим предприятием, — объясняет аудитор. — Газовики, коммунальщики, учителя, медики тоже должны были получить земельную долю. Земля оставалась бы в управлении колхоза, но Пьянов должен был на бумаге поделить доли и заключить договоры аренды с учителями, с казаками, с членами колхоза, с ассоциированными членами. И выплачивать людям арендную плату. Он вместо этого прошелся по станичникам с призывами не делить землю — и всё. Объяснял, что действует, чтобы избежать распада «России» на отдельные мелкие хозяйства. И это логично. Но если ты честный человек, если живешь в станице и хочешь, чтобы она развивалась, то зачем дурить и обижать людей?

Елена Филимонова. Фото: Ирина Тумакова / «Новая»

«Он открыл нам глаза»

Когда стемнеет, в Григорополисской можно пройти, не боясь свалиться в яму, только по улице Шмидта — мимо здания правления колхоза и кафе «Париж». По Ленина — примерно до перекрестка с улицей Светлой. На Светлой и других улицах я не увидела ни одного фонаря. Частично освещена улица Гагарина, но далеко по ней лучше не ходить и не ездить. Я хотела добраться до хутора Воровского, он тоже часть «России», но увязла в непролазной грязи, по которой может пройти только трактор или танк.

Бывший гидротехник колхоза, а потом председатель сельсовета Григорополисской Борис Орлов объясняет: это потому, что «Россия» никак не помогает станице, более того — фактически, можно сказать, обирает ее.

— Из тех почти 20 тысяч гектаров, что принадлежат «России», 2300 должны быть в ведении сельсовета, — утверждает Орлов. — Мы бы оставили эти гектары в управлении у колхоза, никто не хотел рвать колхозную землю на части. Но на бумаге это была бы земля муниципального образования, мы бы получали арендную плату. Для развития нашего поселения, для развития станицы. Это были бы наши внебюджетные деньги. У соседних администраций такие возможности были, а у нас — нет.

В тяжелые 1990-е, когда «Россия» только начинала вставать с колен, колхозники спасались личным подсобным хозяйством.

— Мы держали коров — продавали молоко, держали свиней — продавали мясо, держали кур — продавали яйца, так и выживали, — рассказывает Галина Алексеева. — Тогда мы могли позволить себе держать скотину, потому что нам давали большое количество зерна, корма, зеленую массу для коров, сено. И были большие пастбища для домашней скотины.

Сейчас скота в личных хозяйствах практически нет по фантастической, если верить станичникам, причине для Кубани: его пасти негде. Напомню, что «Россия» — это племколхоз. И вот в племколхозе, по словам его работников, негде пасти скот.

Фото: Ирина Тумакова / «Новая»

— Когда в колхозе шла реорганизация, в числе этих 20 тысяч гектаров земли были 6,8 гектара пашни, 11,2 гектара пастбищ и сенокосов, земли под прудами, поймы рек и так далее, — говорит Елена Филимонова. — Сейчас большая часть этих земель распахана. И я не уверена, что они оформлены как пашни. Если нет, то получается, что из года в год в колхозе распаханные земли не числились в отчетах. Урожай, который с них собирали, Пьянов мог не показывать. В таком случае это неучтенка — чистой воды себе на карман.

Сергей Пьянов любую «неучтенку» отрицает, а у Елены Филимоновой доказательств нет. Но поголовья скота в колхозе действительно сокращены в несколько раз, видимо, вместе с размером пастбищ, которые сам бог велел засадить чем-нибудь выгодным.

Один из бывших бригадиров «России» рассказал «Новой», как в 2019 году в колхозном садике «Ландыш» дети отравились потому, что бывший луг в нескольких метрах превратился в засеянное поле.

— По всем законам там должны быть пастбища, потому что территория вплотную прилегает к хутору, там садик совсем рядышком, метров десять, — рассказывает Андрей (имя изменено). — Но там распахали поле и стали обрабатывать его ядохимикатами. А ветер дул в сторону садика. И дети получили отравления. Заведующая стала писать жалобы по этому поводу. Ее понизили в должности до простой воспитательницы, а мужу пригрозили: если жена не заткнет рот, то уволят из колхоза всю семью.

Все эти истории много лет пересказывали в колхозе из уст в уста — и только. И новость о снизившейся вдруг в 300 раз кадастровой стоимости земли колхозники в общем-то могли пропустить. Но к этому времени уже наболело сильно.

— Он просто надоел, понимаете? — зло бросает колхозница Наташа. — Сил уже нет на его смотреть.

Не увидев на выборном собрании председателя в президиуме, колхозники расхрабрились и стали выступать. И 92% собравшихся проголосовали за нового председателя — бригадира Гринева.

— Он открыл нам глаза на то, что происходит в «России», — объясняет Николай Ковлягин.

Елбасы

Решение выбрать Гринева вдруг, с бухты-барахты, было ошибкой колхозников. Вся путаница, которая продолжается в «России» до сих пор, странные уголовные дела, по которым за решетку попали люди случайные, превращение богатейшего хозяйства в кандидата на банкротство — все это, по сути, расплата за ту ошибку.

Магазин с местными продуктами, полки опустели после ареста председателя. Фото: Ирина Тумакова / «Новая»

Но откуда было знать колхозникам, что они вправе делать, а чего — нет? Тридцать лет они смотрели в рот председателю, который решал абсолютно все. Даже право подписи, говорят в колхозе, было у него одного, и если Пьянов заболевал или уезжал из станицы, весь документооборот останавливался.

Утром, 5 февраля, колхозникам казалось, что они действуют строго по закону. Разве не могут они выбирать председателя?

— По закону нельзя было менять повестку дня «на лету», — объясняет Елена Филимонова. — В повестке, о которой загодя, как положено, известили колхозников, было зафиксировано: избрание председателем Пьянова. Как надо было сделать? Не утверждать, затем закрыть собрание, объявить следующее, с новой повесткой, и уже потом выбирать Гринева или кого-то еще — так было бы правильно. Внезапное внесение новой фамилии в повестку дня было грубым нарушением.

Этим немедленно воспользовался Пьянов. Он оспорил решение собрания в Арбитражном суде и добился наложения обеспечительных мер. В результате колхоз не смог даже налоговую отчетность сдать вовремя, просто некому было подписать документы. На все счета был наложен арест. Зарплату колхозники получать не могли.

— Ладно — людям зарплату, — злится станичница Виктория Чернова. — Животные оказались заперты в клетках без корма. Свиньи у нас от голода решетки грызли. Им же не объяснишь, почему еды нет. Свинарки плакали от жалости к поросятам: маленьких-то каждые полтора часа надо кормить, а тут они сутки не ели, пока не удалось решить это с приставами.

Юридически действия Пьянова понятны, формально он, увы, прав. А с позиции чисто человеческой к нему есть вопросы: если тебя отвергли таким большинством, то надо ли себя навязывать? И как ты собираешься дальше руководить этими людьми?

Ответ на второй вопрос Пьянов дал в июне прошлого года: попытался вернуться в кабинет главы «России» силой. Вечером, 9-го числа, когда кончился рабочий день, он вошел во двор правления в сопровождении специально нанятого ЧОПа. Причем не местного, а из Воронежа. Колхозники пинками выпроводили из здания вяло упиравшихся чоповцев, а для бывшего председателя уважительно организовали живой коридор на выход. С видом «не больно-то и надо» Пьянов покинул здание правления. Вернуться силой ему удастся позже, в ноябре. Но событий 9 июня он, похоже, не забыл, поэтому, видимо, решил лично глаза колхозникам не мозолить. Управлять хозяйством назначил бригадира убойного цеха Андрея Ерохина, а себе отвел роль «елбасы».

Что касается возвращения любви в коллективе, то инструменты проявились, говорит Елена Филимонова, еще скорее. Несколько членов правления, с энтузиазмом разоблачавшие Пьянова на том февральском собрании, вдруг оказались его горячими сторонниками.

Дом Сергея Пьянова. Фото: Ирина Тумакова / «Новая»

— У одного из них пасынок сидит в тюрьме, осужден за растление малолетних, — говорит аудитор, общавшаяся со всеми персонажами. — Вдруг ему пришла оттуда депеша: парень просит отчима на свиданку. При встрече падает ему в ноги и умоляет встать на сторону Пьянова, иначе забьют в тюрьме. Понятно, что этот отчим пошел к Пьянову и сообщил, что жестоко ошибался. У другого бригадира жена работает в колхозной бухгалтерии. Ее продержали ночь на допросе в СК, утром она приехала домой и сказала: я тебя умоляю, делай всё, что скажет Пьянов, или нас посадят.

Еще один член правления, поменявший взгляды, это нынешний и.о. председателя Ерохин. Его управленческие способности и, главное, тесную связь с «Россией» Елена Филимонова оценила, когда проводила аудит в колхозе. Она же знает и причину перемен в его взглядах.

— У Ерохина есть несколько торговых точек в поселке Новокубанка, — объясняет Филимонова. — При этом в колхозе он был бригадиром, заведовал переработкой. В его ведении были убойный цех, колбасный, пекарня. К Ерохину пришли и сказали: «Ты хочешь, чтобы завтра к тебе приехали, проверили, какой продукцией ты торгуешь в своих магазинах, и все закрыли? Нет? Тогда ты снова с Пьяновым». Проверка, которую я проводила в «России», показала: только в одном цеху и только за месяц неучтенки нашлось 6,5 тонны мяса почти на три миллиона рублей.

С июля по конец ноября колхозники проведут еще четыре собрания, теперь — с помощью юристов, пытаясь все-таки выбрать председателя и вернуться к нормальной жизни.

В июле они нащупали верный алгоритм, им почти удалось добиться легитимизации Гринева. Но в ночь с 19-го на 20-е число Гринева, как мы знаем, посадили. Колхозники стали присматриваться к главбуху Подставкиной, к бригадирам Зеленину и Барильченко — посадили их. В ноябре выбрали Александра Гаврилова — посадили и его. Оставшиеся в колхозе активисты время от времени принимают на дому обыски и ждут обвинения в экстремизме.

Правление колхоза. Фото: Ирина Тумакова / «Новая»

Что это было

Сама по себе эта форма собственности — колхоз — такова, что рейдерски захватить предприятие практически невозможно. Колхозный пай от пакета акций отличается, например, тем, что владелец может продать его только внутри колхоза и только с решения общего собрания. Кроме того, никто не может получить «контрольный пакет» и продвигать (или блокировать) решения, приобретя как можно больше паев. Закон предписывает: один колхозник — один голос, даже если он как-то сумел заполучить 90% паев. В общем, колхоз — почти неразрешимая задача для рейдеров. Разве что изнутри поможет кто-то достаточно влиятельный.

Обеспечительные меры, наложенные судами по искам Пьянова, практически парализовали жизнь в «России». Урожай копился на складах, а продавать его было невозможно. Люди сидели без зарплат. В июле выяснилось, ради чего все это.

После ареста Гринева колхозникам начали приходить по почте, поступать в СМС, звучать по телефонам заманчивые предложения: отдайте нам свой пай.

— Вот такие письма стали приходить каждому пайщику просто десятками, — кладет передо мной конверт Галина Алексеева. — У каких-то неизвестных людей есть наши адреса, наши телефоны. Письма кто-то бросал по ночам в почтовые ящики, у нас тут собаки надрывались.

Письма приходили от частных лиц, но почти все — с обратным адресом в поселке Успенское Краснодарского края. Там находится завод «Успенский сахарник», один из ведущих в стране производителей сахара из свеклы, дочерняя компания второго по величине российского агрохолдинга «Продимекс». В Григорополисской поняли, что на их колхоз положил глаз агрогигант. Это отдельная история, к которой мы, возможно, еще вернемся.

Роль Пьянова во всем этом была понятна не только потому, что обеспечительными мерами он практически загонял колхоз в пасть «Продимекса». Многие письма с призывами избавляться от паев, полученные колхозниками, были подписаны Пьяновым. В разговоре с «Новой» он это признал, но объяснил так: чтобы колхоз не достался каким-то «крокодилам», а попал в хорошие руки.

В договорах о продаже пая, которые предлагают подписать колхозникам, покупателем значится Пьянов. И это понятно: напомним, что на сторону продавать паи запрещает закон, их может скупать только кто-то внутри. Это, повторим, не прибавит собственнику голосов, но суть скупки паев и не в этом.

Согласно условиям, перечисленным в документе, пай оценен в 2,5 миллиона рублей. Елена Филимонова считает, что реальная его стоимость выше в несколько раз, в соседнем колхозе ей удавалось добиться выплат в десятки миллионов.

Но здесь дело даже не в цене. Продавец получает на руки сразу 750 тысяч рублей, дальше обязуется передать свой пай Пьянову, потом инициировать общее собрание и на нем голосовать за Пьянова как за председателя. Полную сумму, 2,5 миллиона, он, по условиям договора, получит только после этого и только в случае успеха. Потом запускается процедура реорганизации, колхоз превращается в ООО или АО, а вчерашние пайщики становятся бесправными наемными рабочими, которых можно выгнать в три щелчка. Если «Продимекс» захочет после этого засадить все 20 тысяч гектаров сплошной сахарной свеклой, много народу в «России» и не понадобится. Кстати, и «России» тогда не будет, плантации свеклы назовут по-другому.

Ирина Тумакова, «Новая газета»