Неравный пакт

Как Путин превращает Россию в «младшего брата» Китая.

В разгар нового этапа российско-украинского конфликта поездка Владимира Путина в Китай на открытие Олимпийских игр привлекла мало внимания. Она если и запомнилась, то спором о том, притворялся ли Путин спящим во время прохода украинской делегации (так думать – безумие, заявил Дмитрий Песков).

А зря. Пакет документов, подписанный Путиным и членами его делегации на переговорах с китайскими чиновниками во главе с председателем КНР Си Цзиньпином, заметно усиливает зависимость российского режима от пекинского. Тут и договоры «Роснефти» и «Газпрома» с китайскими госкомпаниями об увеличении поставок нефти и газа в КНР, и соглашение о сотрудничестве в цифровой сфере между «Роснефтью» и китайской Huawei. Оно фактически дает китайцам доступ к цифровой инфраструктуре системообразующей российской компании, полностью подконтрольной Кремлю.

В кратких выступлениях перед началом переговоров и Си Цзиньпин, и Путин настойчиво повторяли цифру $140 млрд. Таков, по официальным данным, объем российско-китайского товарооборота между двумя странами в 2021 году. Он вырос на треть, прежде всего, за счет увеличения объемов экспорта российских углеводородов. Однако взгляд на структуру экспорта двух стран вызывает настоящий шок. Первые десять позиций в списке китайских экспортных товаров для России – машины, оборудование, электроника, и разнообразный ширпотреб. В соответствующем российском списке девять из десяти первых позиций – нефть, газ, минералы и другое сырье. Из несырьевого экспорта – оборудование для АЭС. Сторонники Путина когда-то любили повторять, что при Ельцине Россия превратилась в «сырьевой придаток Запада». Двадцать лет нынешнего режима превратили ее также в сырьевой придаток Китая.

Не только торговая статистика, но и официальные заявления неплохо объясняют, кому какая роль отведена в «стратегическом партнерстве» Москвы и Пекина. Перед переговорами с Путиным Си Цзиньпин говорил общие слова и никак не выразил личного отношения к гостю. Путин же, напротив, назвал Си «дорогим другом» и посвятил несколько фраз особому значению своих с ним встреч, перед тем как заключить: «Мы знаем по себе, какой плотный у вас, у ваших коллег график в ходе открытия Олимпийских игр, но, надеюсь, найдем несколько минут, для того чтобы поговорить по двусторонним отношениям».

Си соблаговолил и нашел. Результат (разумеется, согласованный заранее) – документ под витиеватым заголовком «Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о международных отношениях, вступающих в новую эпоху, и глобальном устойчивом развитии». Такая витиеватость характерна для публичной риторики пекинской диктатуры. Китайское Политбюро любит выражения типа «построение „сообщества единой судьбы человечества“ для укрепления солидарности мирового сообщества и объединения усилий в реагировании на общие вызовы». Это — словесная завеса для прикрытия циничных и агрессивных экономических, политических и военных планов китайского руководства. Путин под ними подписался.

Цель заявления двух режимов — бросить совместный вызов Соединенным Штатам и их союзникам, показать, что Москва и Пекин солидарны и не боятся коллективного Запада. Текст документа — своего рода каталог стандартных претензий двух диктатур, прежде всего, к американцам — «не лезьте в наши внутренние дела», «позвольте нам блокировать доступ в интернет», «не мешайте имперской экспансии». Путин с Си договорились до того, что «Россия и Китай… имеют глубокие традиции демократии, основанные на тысячелетнем опыте развития, широкой народной поддержке и учете нужд и интересов граждан».

Подпись Путина под этим документом – крупный политический просчет по любым меркам. Во-первых, он выглядит как пропагандистская акция, наспех организованная после того, как США и НАТО отвергли декабрьский ультиматум Кремля. В нем Путин требовал фактически предоставить России право вето на решения Североатлантического альянса. А так это неуклюжая попытка оставшегося в одиночестве режима срочно любой ценой найти хоть какого-то союзника.

Во-вторых, документ демонстративно неравноправный. Хотя бы потому, что однозначной принадлежности Тайваня Китаю там посвящен абзац, зато слово Крым, столь важное для Путина, не упоминается ни разу (кстати сказать, Пекин с 2014 года так и не признал аннексию). Как нет в тексте и аббревиатуры ОДКБ (Организации договора о коллективной безопасности). Эта московская «альтернатива НАТО» недавно провела «миротворческую операцию» в Казахстане. Но «китайским товарищам», имеющим свои — и немалые — в Средней Азии) эта акция, похоже, настолько не понравилась, что российских «миротворцев» под прикрытием пришлось срочно вывести.

В-третьих, всего одной фразой — «Стороны согласились последовательно углублять практическую кооперацию в области устойчивого развития Арктики» — российское руководство на высшем уровне подтвердило линию последних 4-5 лет на обеспечение доступа Китая к арктическому транспортному коридору и нефтегазовым месторождениям арктического шельфа в рамках программы «Полярный шелковый путь». Китай реализует долгосрочную программу модернизации и строительства ледоколов. Ряд экспертов считает ее далеко не только коммерческой. Правительство США видит в ней составную часть большой программы пекинского режима по превращению ВМФ КНР в настоящий «флот открытого моря», способный конкурировать с тремя ведущими флотами мира – американским, британским и французским.

Российское военно-политическое руководство еще со времен первых дискуссий о вступлении в НАТО стран Центральной Европы любит повторять: «Мы верим не заявлениям, а фактам». Вот факты: Китай осуществляет массированную программу трансформации вооруженных сил. У него с Россией более 4000 километров общей границы, а эти самые вооруженные силы насчитывают более двух миллионов человек и более миллиона резервистов. В граничащих с Россией провинциях КНР живет под 100 млн человек, во всей Сибири, Дальнем Востоке и Приморье – от силы 25 млн. В китайских школьных учебниках можно найти притязания на сотни тысяч квадратных километров российской территории, отнятых у Китая в результате неравных договоров с Российской империей. В Пекине у власти – диктатор, активно развивающий культ (своей) личности. Но все это не порождает тревоги и криков «Нас окружают!», в отличие от передислокации британской разведроты в Эстонии или прибытия трех танков «Абрамс» из Америки в Польшу.

Значит, дело не в прагматизме и недоверчивости военных, а в природе российского политического режима. Он подменяет национальные интересы России своими. А они просты – выжить любой ценой и сохранить активы.

По сути дела, ради этого в феврале 2022 года, Кремль окончательно связал судьбу России с Китаем, причем в качестве младшего партнера.

Константин Эггерт, The Insider