Этюд с воображаемым предметом

Референдум как пьеса Беккета.

А мне нравится. Референдум без наблюдателей и с членами избиркомов в балаклавах, с засекреченными фамилиями и утвержденной спецслужбами легендой, - это отлично. Так и должно быть. Это в рамках той самой исторической логики, которая доводит диктатуру до такого абсурда, что бояться ее уже невозможно: можно только ржать. Не смеяться, не похохатывать, а именно ржать. И решительно не понимаю, зачем пытаться делать серьезные лица и всерьез сожалеть о том, что в Минск не приедут европейские наблюдатели, а местных – тех, что без балаклавы, - в наблюдатели не возьмут.

Честно говоря, меня и в двадцатом году несколько удивило всеобщее стремление записываться в наблюдатели. Наблюдать за каким именно явлением они собирались – даже сейчас, по прошествии полутора лет, ответить не могу. За выборами, что ли? Но если нет выборов – нет и объекта для наблюдения. Так что все попытки наблюдать за «выборами» и «референдумами» в Беларуси похожи на этюд с воображаемым предметом в театральной студии, когда человеку нужно, к примеру, изобразить, что у него в руках зонтик, а вокруг дождь. Но мы-то уже знаем, что никакого дождя нет, и зонтиков тоже нет, и вообще Беларусь – далеко не театральная студия. Здесь все по-настоящему.

Количество людей на улицах и площадях наших городов в 2020 году рассказало миру куда больше о волеизъявлении белорусов, чем любой отчет наблюдательной миссии. Фотографии лезущих из школьных окон теток с «батонами» на голове делали не наблюдатели, а прохожие (теперь этих теток из окон нарядят в балаклавы и балахоны, чтобы сделать их незаметными). Очереди к участкам фотографировали носившиеся по городу журналисты и пользователи социальных сетей. Манипуляции с урнами и бюллетенями – люди, пришедшие на участки.

В принципе в двадцать первом веке, в эпоху социальных сетей и мессенджеров, а уж тем более при диктатуре, наблюдатели становятся лишним звеном. На участки их все равно не пустят – уж сколько мы в те августовские дни видели унылых фотографий людей, честно зарегистрировавшихся наблюдателями и пытающихся влезть на ящик, чтобы хотя бы заглянуть на избирательный участок. Те немногочисленные, кому все-таки разрешали войти, садились где-то в углу у дальней стенки и вытягивали шеи, все равно ничего не видя. А обычный избиратель заходил под видом голосования и фотографировал все, что хотел. Так что человек с телефоном легко заменяет собой любую наблюдательную миссию.

Второй вопрос, не менее важный: а что, без свидетельства БДИПЧ ОБСЕ о непрозрачности и фальсификациях выборов или референдума белорусы бы чего-нибудь не поняли? Наивно думали бы, что Лукашенко победил? Да нет, конечно. Смысл присутствия европейских наблюдательных миссий в начале нашего века был лишь в том, что в их присутствии никого не сажали (впрочем, даже это не всегда работало). А за несколько дней до их отъезда кто-то успевал скрыться, а к кому-то интерес силовиков сам рассасывался. Начиная с 2010 года, никакое иностранное присутствие белорусских карателей уже не останавливало, и команда «фас!» отдавалась независимо от количества международных наблюдателей, находящихся в Беларуси в данный момент. Так что их присутствие имело смысл разве что для Макея – для него это была возможность устроить фуршет, выпить-закусить да попрактиковаться в английском языке.

Зато сейчас все доведено до идеальной логики абсурда: засекреченные фамилии членов избиркомов, балаклавы, отсутствие наблюдателей и участков для голосования в посольствах, песни Цоя на сайте «Совбелии», под которые белорусов призывают идти на референдум, – да это просто шедевр, созданный лучшими умами белорусского государства. Ионеско с Беккетом наверняка вертятся в гробах, как заведенные. Так зачем все портить этюдами с воображаемым предметом в погорелом театре?

Так что давайте не будем обращать внимания на мелочи, упуская главное. Уничтожим диктатуру – вернутся выборы. Вместе с наблюдателями, песнями и плясками. А по-другому быть не может. В самой знаменитой абсурдистской пьесе «В ожидании Годо» герои на протяжении двух действий ждут некоего Годо, который придет и спасет их. Но он не приходит. И к нам он тоже не придет. И никакие европейские миссии роль Годо в нашей истории не сыграют. Только сами. К счастью, мы уже знаем, как это делается.

Ирина Халип, специально для Charter97