За признание «ДНР» и «ЛНР» уже начали платить российские дети

Для российских детей с редкими заболеваниями все изменилось во время вчерашнего заявления Путина.

В 14:30 понедельника, 22 февраля, сотрудница благотворительного фонда «Алеша» Елена Беляева рассчитывала сумму договора на лечение маленьких девочек-близняшек Киры и Евы Прокофьевых. У Киры и Евы — спастическая диплегия — одна из форм ДЦП. В США необходимые операции поставлены на поток, а в России их делают только по квотам в Институте имени Вельтищева — в среднем 6–7 операций в год. Это даже не десятая доля нуждающихся. Стоимость лечения Киры и Евы в США — 92 490 долларов, в рублях, по расчетам Елены Беляевой, получалось 7 195 722, пишет «Новая газета».

Все изменилось спустя семь часов — в 21:40. Президент Владимир Путин еще только начинал рассуждать о том, что Украина «никогда не имела своей подлинной государственности», а рубль — уже приготовился к пике. После слов: «Незамедлительно признать суверенитет Донецкой народной республики и Луганской народной республики», — на Владимира Владимировича обрушились громкие овации депутатов, членов всевозможных советов и других восхищенных граждан. А счет на лечение Евы и Киры совершенно не громко вырос — до 7 473 192 рублей.

— В тот момент, когда я рассчитывала смету, доллар стоил 77,8 рубля, а после выступления президента — вырос до 81,26. При формировании суммы сбора мы закладываем курсовую разницу (волатильность. — И. Ж.) в три рубля. Но рубль упал даже сильнее, чем мы могли предположить, — рассказывает Елена. — Наш фонд сейчас ведет сборы для 20 подопечных. Десять из них нуждаются в лечении в России, десять — за рубежом.

У всех, кому нужны операции за рубежом, суммы сбора теперь стали больше.

Лечение Евы и Киры стало дороже на 277 470 рублей. Кому-то — не повезло еще сильнее.

— У другого моего подопечного, двухгодовалого Никиты Стуленя, счет вырос на миллионы. Ему необходима трансплантация костного мозга, ее готовы были провести в Швейцарии. Стоимость лечения и так была огромной — 47 миллионов рублей. Сейчас она уже составляет больше 50 миллионов.

Елена Беляева отмечает, что изменение суммы сборов разрушает благотворительность институционально: в телевизионных сюжетах, о которых фонды договариваются заранее, звучат одни суммы, а на сайтах самих благотворительных организаций люди теперь видят совершенно другие. «Тут же начинаются разговоры о том, что сборы сомнительные, а это провоцирует отток жертвователей».

Однако возросшая цена спасения жизней — еще не самая страшная угроза для подопечных благотворительных фондов. Некоторых детей, в случае серьезного ужесточения санкций, могут и вовсе не спасти.

— Среди обещанных санкций — запрет для американских банков на работу с российскими банками. Если это примут, мы не сможем использовать те деньги, которые собрали для лечения в США. А ведь там делают уникальные операции: например, бивентрикулярную коррекцию для пациентов с синдромом гипоплазии отделов сердца (заболевание, при котором один из отделов сердца не работает. — И. Ж.).

Ее не проводят больше нигде, во всем остальном мире таким пациентам предлагают паллиативную помощь. То есть у наших и не только наших подопечных могут забрать саму возможность вылечиться.

В конце прошлого года исследователи из проекта «Если быть точным» фонда «Нужна помощь» опубликовали доклад, согласно которому, за пять лет россияне стали значительно реже жертвовать деньги на благотворительность. Если в 2017 году хотя бы раз в год благотворительные взносы (в любом формате) делали 86% взрослого населения, то в 2021-м — уже 75%. Минус 11%. Эксперты объясняли это экономическим кризисом, вызванным пандемией. Теперь для усугубления кризиса сделан еще один шаг. Может быть, люди, так радовавшиеся решению президента, помогут покрыть образовавшуюся разницу в стоимости лечения Киры и Евы Прокофьевых, Никиты Стуленя и сотен других детей, которые нуждаются в лечении за рубежом?