Жители Киева: Будь Лукашенко Богом проклят!

Репортаж с улиц украинской столицы.

Около 15.00 в части Киева, которая находится рядом со станцией метро «Оболонь», все относительно спокойно. В городе, кажется, тихо. Есть люди в панике, но в основном о войне говорят только редкие взрывы и очереди к банкоматам, в магазинах и на заправках. Есть даже люди, которые, несмотря на все происходящее, просто отдыхают в парке. Это репортаж Zerkalo.io с улиц украинской столицы в первый день войны с Россией.

Утром у магазина

Елена Александровна, 76 лет. В руках у женщины два больших пакета с едой.

— Проснулась около пяти утра, «услышала бахает». Сначала два раза, потом еще. Посмотрела на улицу — ничего не видно. Что это было, не разобралась, и включила телевизор, — говорит женщина. — Там уже сказали, что летали дроны, и эти взрывы — это их сбивают, — продолжает собеседница и признается: из Киева она уезжать не собирается — ей некуда. — Что будет, то будет. Купила продуктов, вдруг станет плохое снабжение. Ажиотаж в магазинах страшный. Я считаю, [после того как] они окружили Украину и ставят [рядом] технику, нужно их разбомбить, чтобы они не лезли дальше, но наши не отвечали, поэтому сейчас, наверное.

Очередь в банкомат

Игорь, 37 лет

— Все очень страшно. Я работаю в частной фирме, и сейчас жду распоряжения своего начальства о том, что делать дальше. Сам я никуда из города не поеду. Мне главное вывезти и обезопасить семью, у меня годовалый ребенок, — описывает свою ситуацию Игорь и отмечает: в армии он не служил, но к мобилизации готов. — С оружием я никогда не имел дела, как все сложится, так и буду действовать.

Ирина, сотрудница одного из киевских детских садов.

— Мы не готовились к войне, и сейчас я не готова. Мы говорили, какой смысл [снимать деньги], куда мы с деньгами, в бункер? Зачем они нужны. Для каждого сейчас главное — сберечь свою семью. Я родным сразу сказала: «У меня собака, я остаюсь дома». Но семья, которая сейчас в Киеве, — без денег, поэтому нужно снять, — говорит девушка и отмечает: тревожный чемоданчик с документами она давно собрала. — Продукты купила, но минимально, разве можно на всю жизнь запастись.

Женщина видела карту бомбоубежищ, но, не скрывает, настроена по этому поводу скептически. На всех киевлян, считает она, этого не хватит.

— Вообще нельзя было так разоружать страну. Мы не подготовлены [к войне], в садах нет бомбоубежищ. Гражданская оборона была давно. Патриотизм — очень относительное понятие. Зачем он, если в стране бардак, — продолжает Ирина, которая весь разговор пытается держаться максимально оптимистично.

— Минут 15 назад был слышен взрыв, вы испугались?

— Утром, когда посыпались новости со всех районов, было жутко. Паника — это большое оружие тоже, — говорит собеседница. — Я работаю в детском саду. Страшно было, когда утром все начали переписку [о войне]. [Мы отрабатывали ситуации], что делать, как принимать детей, если [война случится, и] мы все на работе. Но сегодня военное положение, и все остались дома. Родители, которые не работают в медицине и транспорте, отписались: «Остаемся дома». Что будет дальше — нет ответа.

В парке

Несмотря на все происходящее, мы встречаем молодую семью, лет 30, которая не спеша прогуливалась по парку, а также компанию лет 35—40 — мужчина и две женщины пили пиво на лавочке. Они представились: Михаил, Светлана и Татьяна.

На вопрос, как у них получается быть такими спокойными, Татьяна отвечает:

— Зачем паниковать? Накрутить себя и не жить уже сегодня? Может, я завтра и не буду жить, но сегодня я поживу.

— Уезжать мы не собираемся. Остаемся в Киеве, ощущения очень даже спокойные, — поддерживает ее Светлана и говорит, что они перебрались в столицу из Славянска, где уже «пережили это» однажды. — Сейчас мы надеемся на мир. Мы до последнего не верили, что будет такая ситуация, как сегодня ночью, поэтому не готовились. В магазин я сходила сегодня в 11 дня, когда прошел ажиотаж. Купила все необходимое, но не на всю неделю. Надеюсь, все будет хорошо. Надеюсь, стороны подружатся, и не хватит наглости нападать на мирное население.

В городе

Ольга Васильевна сидит на лавочке, кормит голубей. Представляюсь: «Я журналист из Беларуси». В ответ слышу: «Что же вы, белорусы, наделали? Мы же вам верили!»

— Мы на Лукашенко Богу молились, будь он Богом проклят. Колю нужно на фронт посылать, что он посылает других […], — не сдерживает эмоций женщина и говорит, что сходила в магазин. Купила сливочное и постное масло, сахар, муку, капусту, еды кошкам. На вопрос, страшно ли ей, отвечает: — А чего мне должно быть страшно? Я войну пережила в Советском Союзе. Дочь врага народа. Папу посадили в 1943-м, когда на фронте был. […]. Сталин умер, его отпустили.

 — А за детей вам нестрашно?

— Один сын погиб в Чечне, второй тоже. Я только одного у Бога желаю. Господи, если ты есть, услышь меня, накажи ты их, этого Лукашенко.

— Вы сами из Киева уезжать не собираетесь?

— А куда? У меня здесь, внуки, правнуки.

— Посмотрели, где ближайшее бомбоубежище?

— Какое бомбоубежище? Ну чего я бегать буду? Дома останусь. У нас стены крепкие.

Администратор одного из небольших супермаркетов рассказал, что с утра начался поток людей. К 11.30 на прилавках ещё минимально был хлеб. С поставками сегодня проблемы. По его словам, администрация магазина провела инструктаж с сотрудниками. Все волнуются, но работают. Руководство следит за ситуацией. Если она будет обостряться, магазин закроют, есть план по эвакуации персонала. Люди переживают, но работают.

Ирина только выписалась из больницы, оттуда ее встречает сын. У женщины много вещей, но, шутит она, это не тревожный чемоданчик. Чувство юмора у собеседницы, кажется, отличное, поэтому спрашиваю: «Как ваше настроение?»

— Близкое к истерическому, — отвечает она. — Просто до сих пор не верим в происходящее. Надеюсь, политики все-таки в чем-то договорятся. Сейчас вот попытаемся деньги снять.

— А это ваш сын? Сколько ему?

— 20 лет. Страшно, конечно, [что могут призвать], потому что это война, — отвечает Ирина и говорит, что пока уезжать в другую страну не собирается.

— Вы смотрели бомбоубежища?

— На дачу поедем под Киев, если что, потому что сидеть в многоэтажке — не вариант. Сегодня, когда услышали грохот в 5 утра, было не по себе. Сейчас еду домой к мужу, когда все вместе, так спокойнее.