Рельсовая война в Беларуси: партизаны мешают военным эшелонам ехать в Украину

Белорусские патриоты физически приводят в негодность пути сообщения.

На минском вокзале толпы желающих купить билет: система онлайн-продажи билетов не работает уже несколько дней, сообщает euroradio.fm.

Недавно недовольных начали отправлять в бот Сообщества железнодорожников Беларуси, мол, пусть там ответят, почему билеты в интернете купить нельзя. Владелец сообщества отвечал так:

— Базы взломаны, идет рельсовая война. Советую отправляться в кассы.

Сообществом управляет бывший железнодорожник Сергей Войцехович. Три с половиной года он проработал в вагонном хозяйстве Минского депо. В октябре 2020 года он рассказывал, как замыкать железнодорожные пути, чтобы замедлить поезда с грузами.

Тогда был протест, сейчас — война. На белорусской железной дороге сжигают оборудование, выводят из строя светофоры. Итог — эшелоны с российскими военными и техникой перестали перегонять составы по белорусской железной дороге по ночам.

“Было секретно, стало “совершенно секретно”

Еще 24 ноября в своем телеграм-канале Сергей писал о возможной подготовке масштабной переброски российских войск. Тогда в рамках ОДКБ в Москве обсуждали создание единой системы технического прикрытия железных дорог.

С того дня белорусский и российский генштабы начали плотно работать над переброской войск. Сергей говорит, что из этого совещания в рамках ОДКБ было понятно, что белорусов там никто не слушает.

— Россия декларативно заявляла свои требования по перевозкам, белорусы выполняли. Россияне просто продиктовали, как будет, а потом подписали протокол решения с постановляющей частью.

Я писал об итоговом документе этого совещания. Они тогда пришли к общему мнению, что ради продвижения и переброски воинских эшелонов можно корректировать график и ставить под обгон даже пассажирские поезда.

[Это значит, что если поезду с военной техникой нужно срочно проехать по маршруту, то пассажирский состав поставят на боковой путь. — Еврорадио].

— Во время учений “Запад-2021” все связанные с ними документы шли под грифом секретно. После того как я их опубликовал, стали идти под грифом “совершенно секретно”.

С этими документами работает ограниченный круг людей, сфоткать их нереально, телефоны забирают. Комната, в которой работают с документами, полностью изолирована от внешнего мира. Стараются избегать утечек.

“Такой переброски не было с момента развала СССР”

С осени до начала конфликта на территорию РБ заехало 200 воинских эшелонов. Такой переброски не было с момента развала СССР, говорит Сергей.

Для переброски задействовали в основном железную дорогу, потому что через аэропорты можно перебросить только живую силу и немногочисленное вооружение. Сколько можно перевезти в вагонах? Считаем.

— В одном воинском эшелоне в среднем 50-60 вагонов. Обычно 10 пассажирских вагонов с личным составом. В один вагон вмещается 54 человека. Плюс охрана боеприпасов и воинской техники — еще человек 10. Едут они в отдельном крытом вагоне, переоборудованном под перевозку людей, в котором ставится буржуйка.

В крытых вагонах едут боеприпасы и техника на платформах. Понять, какую именно технику везут эшелонами, довольно сложно. “Точки У”, “Грады”, “Смерчи” — все это ехало, накрытое тентами. Я пытался получить конкретику из товарных накладных, но там указано только “воинская техника”. Выяснить, какая именно, можно разве что по весу.

Где разгружают эшелоны? Такие станции есть во всех отделениях железной дороги, их очень много. Всю технику к южной границе перебросили за две недели до начала войны.

К 22-23 февраля переброску закончили. Все уже было подготовлено.

Каждому шкафу по силовику

У рельсовых партизан тоже все готово. И Сергей говорит, что сейчас все будет не так, как в 2020 году.

— Сейчас партизаны физически приводят в негодность пути сообщения. Например, партизаны жгут шкафы управления СЦБ. В шкафу все выгорает. Диспетчер видит, что на участке происходит что-то ненормальное, отправляет туда электромеханика. Тот приезжает, докладывает обстановку, приступает к ремонтным действиям. Движение в таком случае полностью останавливается до специального распоряжения. Пропускная способность очень режется.

СЦБ расшифровывается как сигнализация, централизация, блокировка. Если эту аппаратуру выводят из строя, то поезд с рельс не сойдет, но на ремонт может понадобиться от нескольких часов до суток.

— Российские эшелоны перестали ходить по ночам, потому что белорусская железная дорога не в состоянии обеспечить защиту своей инфраструктуры. Думают, как с этим бороться. Единственное, до чего они додумались, — поставить одного силовика к каждому шкафу. Их просто подняли ночью и выставили у шкафов.

“Полтора часа по всей стране горел красный сигнал светофора”

К началу войны “Кибер-Партизаны” уже были внутри компьютерной сети. Через пару дней после ее начала отключились все маршрутизаторы. Это зацепило “Неман” — диспетчерскую систему, которая управляет светофорами и стрелочными переводами. На практике это означало, что полтора часа по всей стране горел красный сигнал светофора.

— Сам факт того, что удалось получить доступ к той подсети, в которой был “Неман”, — это ЧП. Если бы это были реальные террористы, они могли бы организовать крушение. В систему внедрились на очень глубоком уровне.

Из строя было выведено множество систем, восстанавливают пока в первую очередь те, которые связаны с движением поездов. И у них это очень плохо получается, потому что много толковых специалистов уволили по политическим мотивам.

“Неман” все-таки подняли, но некоторые системы до сих пор не работают. Например, билеты до сих пор купить нельзя — это то, что замечают обычные пассажиры. Чего пассажиры не замечают: до сих пор у Белорусской железной дороги нет возможности оформлять документы, то есть стоят коммерческие перевозки. А это финансовые потери.

Почему инфраструктуру железной дороги Сергей больше не жалеет?

— Хочу отомстить государству. За то, что они так нагло врали. Всем было известно, что большое количество поездов везет военную технику. Но они врали и говорили, что эта техника не двинется на юг. А сами предоставили территорию Беларуси для нападения. Моя мотивация — помочь Украине.