«Мне до сих пор кажется, что меня разорвало пополам»

Белоруска рассказала, как покидала обстреливаемый российскими войсками Киев.

Белоруска Мария отдыхала в Украине вместе с мужем, когда утром 24 февраля в городе прогремели первые взрывы. Оставаться ей было страшно, уехать из Киева ей удалось только спустя два дня. Героиня рассказала EX-PRESS.BY, как девушка пережила ужасы войны, почему её муж остался в Украине и что она делает теперь.

Накануне войны

— Мы были в гостях в Украине у родных. Уже купили билеты назад, собирались уезжать в Беларусь, — рассказывает Мария.

23 февраля день был прекрасный, погода шикарная, солнце светило, красиво все так было. Мы гуляли по Киеву, ходили в кафе, обнимались, смеялись и радовались жизни. Остались ночевать у родных.

Проснулись в 5 утра от взрывов.

24 февраля

В пять утра позвонила мама друга. Рыдала, что у них в городе тоже слышны взрывы. Стали выть сирены, по телевидению всем рассказывали, куда бежать.

Сначала бомбили только военные объекты. Рядом с нами Гостомель бомбили, было слышно. Страшно, но как-то не верилось, что может быть ещё хуже. Люди в первый день ещё выходили на улицу, хоть и с опаской — в магазины, в аптеки.

Я была сильно удивлена, что в Киеве люди в основном очень хорошо слушали инструкции. Они доверяли своему мэру, власти, армии. Паники не было.

К вечеру 24 февраля не знали, где ночевать. Постоянно гудели сирены. Хотели пойти в бомбоубежище, собрали рюкзаки, но там было много людей. Дети, пожилые люди. Обычный подвал. Коврики на полу. Где-то стояли несколько стульев. Пару матрасов.

Решили остаться ночевать дома. Спали в одежде, готовые бежать. Фактически не спали. Постоянно следили за новостями.

В первый день узнала из новостей, что все пропускные пункты на границе с Беларусью разрушены, работает только один — Новая Рудня. Я не смогла дозвониться до белорусского посольства. Не понятно было, как туда добираться. Обстрелы были уже по всей стране, и в том направлении особенно. Мы не поехали. Первый день пропускали всех, а на второй уже мужчин не выпускали.

25 февраля

В 4 утра снова взрывы, ещё ближе... Снова была сирена. Громкая и долгая. Мы все бросили, схватили рюкзаки, побежали в метро прятаться. Людей много было, но все шли спокойно. Думали, что делать. У меня было чёткое ощущение, что надо уезжать прямо сейчас. Нужно на запад ехать. Там спокойнее. Поехали на вокзал, так как онлайн нельзя ничего было купить. Все билеты в этом направлении до конца недели были раскуплены.

У нас с собой ничего не было. Наличных не было. Ни воды, ни еды. В рюкзаке свитер, спортивные штаны, ноут и зубная щётка.

Решили вернуться на метро за вещами. Но в районе Оболони уже были русские танки — давили машины с людьми. Было очень страшно и небезопасно выходить. Люди в метро сидели, боялись пошевелиться.

Вещи мы забрать не смогли. Как были, поехали на вокзал.

На вокзале

Там было жутко. Люди сходят с ума на войне от страха. У них едет крыша. Дали бесплатные поезда для эвакуации. На первый поезд давку устроили. Взрослые мужики отталкивали детей. Напуганные студенты из Африки и Индии истошно вопили. Полиции пришлось успокаивать людей. Контролировали, чтобы в поезд попали семьи с детьми.

В таких ситуациях люди перестают быть людьми, теряют рассудок. Полиции приходилось даже в воздух стрелять, чтобы успокоить сумасшествие. От слова вокзал до сих пор бросает в дрожь.

Сидели на вокзале весь день. Ждали. На поезд удалось попасть только к середине дня.

На платформе были слышны обстрелы. Люди бежали в укрытие, бросая все по пути: коляски, чемоданы, бутылки с водой. К концу дня на обстрелы люди перестали реагировать. Привыкли.

В поезде

Уехали на пятом поезде примерно. В купе было по 10 человек. Весь коридор был заполнен людьми. Без билетов, ехали бесплатно. Ночь ехали до Львова.

Люди в панике, с собаками, кошками. В такие моменты начинаешь ценить жизнь. Материальное перестаёт волновать, интересует только самое дорогое, семья, например.

Мы ехали. У нас не было ничего. Соседи по купе с нами поделились едой, водой. Вместе с нами в купе в переноске животные были: кошки и крыса. Когда крысу выпустили, она бегала и какала на вещи. Уже никто не обращал на это внимание. Это вообще уже никого не волновало. Все просто рады были, что живы остались. В основном, с молодыми ехали. Они все оставили, на что годами копили. Материальное смысл потеряло. Забрали только самое дорогое: животных и картины.

Когда устаёшь, сознание отключается, в «заморозку» попадаешь. К концу 25 февраля я перестала переживать за свою жизнь. Внутри срабатывает какой-то защитный рефлекс. Стала переживать только о близких, друзьях, родных. Бомбят очень много городов. Трясешься за жизнь других. Без конца мониторишь новости.

Львов, вокзал, контрасты

Мы приехали. Вроде можно было успокоиться.

На вокзале в Львове люди разные. В тяжелых обстоятельствах одни сплачиваются, а другие в зверей превращаются. Рядом с нами в Львове человек без определенного места жительства сидел. Достал шоколадку и поделился. Момент очень зацепил.

На полу на вокзале сидели мужчины, которые ехали воевать. А рядом стояли цыпочки гламурные с чемоданами, шутки травили, хихикали. Одна девушка отпустила собаку маленькую, и та описала вещи солдату. Девушка сказала, что это на счастье, и засмеялась. Я стала вытирать салфетками мочу. Цыпочка попросила у меня салфетку. Я думала, она хочет помочь вытереть, но нет — она себе руку протерла. Контраст сильный. До слез. Стираются все рамки.

Страшно от того, что с людьми происходит. О войне только в книжках читала. Жила нормальной жизнью. Все было прекрасно, мирное небо над головой. Строила планы. А тут просыпаешься. Бомбят, все плачут. Такой накал страстей.

Во Львове от каждого звука шарахалась, даже от мирного звука колесиков от чемодана — казалось, что это что-то военное. Мне хотелось все время куда-то бежать. Во Львове было достаточно спокойно, но я все равно держала постоянно тревожный рюкзак. От каждого громкого звука просыпаешься. Готова бежать. Во сне дергаешься.

Дорога до границы и граница

Со Львова можно было уехать на поезде, но там была толкучка. Мы до границы ехали на машине. Знаю, что люди сутками стояли. Нам очень повезло, мы прошли границу быстро.

На границе много волонтёров, есть тёплые палатки, пледы, горячая еда и питье, для детей уголки. Вежливо разговаривают с тобой, помощь предлагают, лекарства. Пограничники ведут себя уважительно. Украинцев проще выпускали. Вежливо и хорошо относились и ко мне, беларуске. На границе есть много волонтёров, которые приезжают и увозят людей. Нам помогала церковь, мы знали, куда едем.

Польша

В Польше как родных встречают. Люди после обстрелов как замороженные, напуганные, в слезах от расставаний. Мне тоже пришлось расстаться с мужем, украинцев-мужчин уже не выпускали из страны. Мне до сих пор кажется, что меня разорвало пополам.

Люди с польской стороны встречают безумно хорошо. В руки сразу соки, шоколадки дают, игрушки детям раздают. Очень много делают для беженцев. Транспорт бесплатный. Дают бесплатный интернет и звонки в Украину. Одежду и еду собирают для тебя. Мы сегодня ходили брать помощь. Хорошая еда. Не дешёвая, хорошего качества. Средства гигиены. Видно, что от души стараются помогать. Не ожидала, что так будет.

В школу детей берут, в сады. Площадки для деток организовывают, игры проводят. В кинотеатре мультики показывают на украинском. Есть базы, где люди оставляют свои контакты, что можно поселить у себя людей. Поляки помогают также устроиться на работу людям. Есть база, где можно посмотреть вакансии.

Беженцев очень много уехало. В Варшаве в огромных спортзалах люди просто на полу размещаются на ковриках, ждут дальнейшего расселения. Уже не хватает места на всех, отправляют дальше в Европу.

Что сейчас?

Все смутно, хочется домой. Все смешивается. Смотришь на прилавки польских магазинов и ничего не понимаешь. Все новое. Ты один оказался в чужом мире, а твой мир уже навсегда разрушен войной. После такого стресса я не могла найти себе места, как понять, что делать дальше...

Все рухнуло за секунду. Все, что я любила, растворилось. Невыносимая тоска по мужу.

Постепенно адаптируешься. Спустя время начинаю думать о бытовых вещах. Ищу способы помогать беженцам. Невозможно не помогать. Меня только вскользь зацепила эта война. Что переживают люди, которые сейчас находятся под бомбежкой, сложно представить. Все мечтают, чтобы скорее закончилась война. Все хотят вернуться домой.