Беларусский журналист, выживший под бомбежками в Чернигове: Скоро не будет ни Путина, ни Лукашенко

Беларус готов взять на себя ответственность за такой оптимистичный прогноз.

Игорь Казмерчак — основатель регионального медиа Orsha.eu, осенью прошлого года уехал под давлением репрессий в Чернигов, строил планы развивать беларусское сообщество. Но. Он месяц прожил под бомбежками в Чернигове, и только на днях смог выехать во Львов. Игорь рассказал о событиях в городе, новом опыте, новых ценностях и своем прогнозе, как будет развиваться ситуация, пишет БАЖ.

Эвакуация: Обычно дорога от Чернигова до Львова заняла бы 8 часов, а мы ехали трое суток

— Эвакуация мне больше всего, особенно в первые часы, напомнила фильм «Мгла» — по мотивам повести Стивена Кинга) — туман накрывает город, в конце фильма выходят из торгового центра и видят, что произошло с городом, они постоянно чувствуют опасность, так как на них могут напасть монстры. Один в один так выглядела наша эвакуация.

Мы ехали через разбомбленные улицы, понимали, что в любой момент может накрыть минометный огонь, видели расстрелянные машины — пару военных, но большинство были гражданские. Последствия войны много где очевидны: проезжали поля — на них торчали неразорвавшиеся ракеты, как кукурузины неубранные. Видел лагеря для беженцев, две ночи там провел.

Обычно дорога от Чернигова до Львова заняла бы 8 часов, а мы ехали трое суток. Впечатляет это все.

Чем дальше от Чернигова, тем меньше следов войны. Кажется, в Винницкой области увидел трактор, за которым шел черный шлейф, думал, что-то горит. Но это была поднята пыль от сухой земли. У меня до сих пор нарушены ассоциации — что норма, а что не норма. Наверное, так и выглядят военные синдромы.

В Чернигове осталось много эмоций — я любил этот город и до войны. Где-то через год после «оранжевой революции» первый раз попал в Чернигов, с тех пор бывал там ежегодно, так судьба складывалась. Поэтому был рад, когда поселился в этом городе.

Думаю, в какой-то момент все равно придется туда вернуться. Там кафе было, где седьмой кофе — бесплатно, а у меня за день до войны набралось шесть купонов. За седьмым бесплатным точно придется поехать (смеется).

Вид из окна квартиры

Сильно пострадали окраины Чернигова — где доставала московитская артиллерия, окраины бомбили сильно. Плохо все стало с медициной. Я не знаю, честно говоря, сколько больниц было в Чернигове, но есть ощущение, что их все бомбили, или рядом пролетали снаряды и повыбивали окна. Пострадали памятники архитектуры. К счастью, не самые важные, но это все равно неприятно.

Разрушена инфраструктура. Пока я был там, не совсем осознавал, насколько ненормально в ХХІ веке ходить с зарядкой, надеясь, что где-то получится подзарядить телефон. Несколько дней я просидел без электричества — не читал новостей, не было никакой информации.

Я не осмысливал, что набирать воду из реки, которая к тому же немного воняет, для стирки и туалета тоже не норма, так не должно быть. Люди не должны готовить еду на костре во дворе.

Начало доходит, что это все ненормально, только когда увидел в поле тот самый трактор. Чем дальше от Чернигова, тем более мирная жизнь. Даже встретилась лавка с низкоградусным алкоголем. В Чернигове, когда военные видели людей с алкоголем, разбивали бутылки. В Чернигове все это казалось нормой, ведь все так живут. Но нет.

Жизнь во время войны: Когда слышишь авиабомбу, организм требует, чтобы ты куда-то бежал, прятался

Первые дни организм не понимает, как вести себя под бомбежками. Может бояться, у меня он «просил» спать, уменьшается аппетит. А потом понимаешь, что в магазинах трудновато найти что-то. Так, может, это и хорошо.

Самое сложное — мыться, если нет воды, тепла. Через несколько недель я научился воду из реки выставлять в ведре на балконе на солнце, чтобы она прогревалась и можно было хоть немного голову помыть. Когда под Киевом на автозаправке смог помыть под краном руки теплой водой, это было ощущение полного счастья. А потом еще и теплая еда…

Не посоветовал бы никому это переживать. К артиллерийским атакам привыкаешь, я хоть ни дня не служил в армии, но уже знаю по звуку, где артиллерия работает «на выход», а где «на вход». Самое страшное — авиационная бомбежка. Когда летит самолет, от него идет характерный шум. Но понимаешь, даже когда слышишь его, в этот момент он уже в другом месте. Авиабомбы страшны по своей разрушаемости. Я наблюдал, как падали авиабомбы: это было далековато, но такой «гриб» огненный вырастал, что на площади в 100-200 метров, видимо, ничего живого и не оставалось.

Авиабомба попала в отель «Украина» в Чернигове, думаю, многие видели эти фото — здание стало выглядеть как буква «м», несколько этажей было уничтожено. Осколки отлетали на сотни метров. Когда слышишь авиабомбу, организм требует, чтобы ты куда-то бежал, прятался.

Можно долго рассказывать, но такой опыт невозможно понять. В дороге я думал об этом и сравнил с адом. Мы как бы понимаем, что он есть, можем поверить в него, но пока не побываем, то не знаем точно. Никто не сможет до конца понять, как это. Можно поверить, но не понять.

Много происходит внутри тебя во время авиаудара: желание бежать от авиабомб, при этом ты не знаешь, куда бежать. Просто инстинкты, естественные реакции организма — спрятаться. И это не паника.

На войне тоже много бытовых раздражений: например, нет света и ты не можешь написать родным, что живой.

Об информации и пропаганде: Самосознание украинцев не началось в 2020 году, как у многих беларусов

— Люди преимущественно через Телеграм получают информацию. Это важный источник, хотя пока у меня был телевизор, я включал его. Ночью можно было услышать воздушную тревогу на черниговских каналах. Доверяют — кто кому и чему хочет. В очереди за водой можно наслушаться разной ахинеи и сплетен.

Но, несмотря на отсутствие телевидения, люди верят в Украину. Пропаганда Московии никак не повлияла на их мировоззрение. Их самосознание не началось в 2020 году, как у многих беларусов. Украинцы прошли долгий путь к осмыслению себя.

Что касается сайта Orsha.eu, так мы не одни заблокированы. Посещаемость упала сильно, но у нас были развиты соцсети и мы сделали на них акцент после блокировки. Раньше это был самый популярный сайт про Оршу, а скоро будем самым популярным Оршанским ресурсом в социальных сетях: у нас высокое место в Instagram, неплохие позиции в «Вконтакте», быстро раскручивается Youtube, так как я вел видеодневник во время войны, также появляются видео из каких-то происшествий в Орше.

Я не вижу катастрофы. У нас сейчас много «агентуры», которая дает информацию из города, но, полагаю, что если появится возможность снова работать в Беларуси, то мы не только вернем свои позиции, но и усилим их. Это хороший опыт в экстремальных условиях. И я хочу поблагодарить всю редакцию, которая работала, пока был без связи.

Эта война на самом деле сильно ускорила все исторические процессы, которые и так очевидны. Я предсказываю — и понимаю ответственность за такие оптимистичные прогнозы, что до конца года не будет ни Путина, ни Лукашенко. Мы вернемся в Беларусь и сможем нормально работать в легальном поле.

Я посмотрел, как работают СМИ в Украине, знаю, какие медиа в Польше, Литве. Беларусские гопсударственные районки — это полный «колхоз». Перебить их аудиторию будет очень просто. Поэтому я жду, когда ситуация изменится и мы сможем нормально работать и получать из этого хороший результат.