Профессия – мародер

Беларусские силовики «соревнуются» с московитскими военными.

Московитские мародеры отправляют посылки домой. По адресам видно, что Московия – страна большая, нападающая на Украину всеми своими субъектами федерации. И летят посылки от Калининграда до Уссурийска, и бегают курьеры, недоумевая, как все эти центнеры до адресатов дотащить. Шмотки, электросамокаты, лодочные моторы, офисные кресла, собачьи будки, кондиционеры и видеокарты – ничто не будет лишним у рачительного хозяина, все пригодится.

А потом еще и супружница приголубит, добытчиком назовет и чекушку на стол выставит. Если будет кому выставлять, конечно. А если нет – ну и ладно, хозяюшка-вдовица останется с приданым и, будучи владелицей лодочного мотора, кондиционера и собачьей будки, легко найдет себе нового мужа. Он потом тоже уйдет на войну, и хозяюшка снабдит его подробным списком, что нужно раздобыть в разрушенных домах украинцев. Раньше эти хозяйственные жены именно так – со списком на тетрадном листе, чтобы ничего не забыли и не перепутали, - отправляли непутевых мужей в гастроном. Теперь – на войну. И главное, чтобы посылку по списку успел отправить до того, как станет «двухсотым».

Но мародер – это не только московитский военный, обалдевший от количества хороших вещей в домах украинцев. С ним-то как раз все понятно. Он заходит в брошенный хозяевами или полуразрушенный дом, видит там много полезного и хватает. Даже собачью будку хватает и тащит, потому что руки у него, у московитского военного, растут из задницы, и сам он не в состоянии ни скворечник, ни будку, ни деревенский сортир смастерить. Вот и тащит все, что под руку попадется. Но это – мародер ситуативный: дома, на родине, из соседской квартиры он ничего не потащит, потому что может по сусалам получить и понимает это. А в нашей стране действуют мародеры профессиональные, практически дипломированные.

В то самое время, когда путинские мародеры тащили из киевских пригородов утварь и инструменты, их беларусские коллеги-профессионалы продавали на барахолке кнопочный телефон за 15 рублей. Телефон этот принадлежал витебскому активисту Борису Хамайде. Сам Хамайда как раз отбывал очередной административный арест. Большая ценность, конечно, - старый кнопочный телефон. Но витебские милиционеры никак не смогли пройти мимо предмета, изъятого при задержании, который потенциально мог стать товаром, пусть и копеечным. Копейка ведь рубль бережет, это все знают.

А мародеры из Минска на этой неделе громили квартиру Янины Сазанович, администратора телеграм-канала «Каратели Беларуси». Точнее, квартиру ее мамы. Потом с наслаждением выкладывали видео под веселую музычку, демонстрируя развороченный паркет, разорванные бумаги, перевернутую мебель. За полгода до того они с таким же наслаждением мародерствовали в квартире бывшей телеведущей Екатерины Пытлевой. Паркет не выворачивали – видно, стамеску в тот день с собой не прихватили, - зато крушили фарфоровые фигурки ежиков, которые коллекционирует хозяйка квартиры. Резали свадебные фотографии, выламывали межкомнатную дверь, которая даже не была закрыта, рассыпали по квартире муку и крупы. Впрочем, каждый, кто прошел через знакомство с беларусскими силовиками, наверняка стал жертвой мародеров, которые лезли в его телефон, листали переписку, делали скриншоты, фотографировали беспорядок после обыска. Таких случаев – тысячи.

И вот в чем разница между московитскими военными и беларусскими силовиками. Московитам за мародерство не платят. Их работа – убивать, пытать, истязать, насиловать. За это они получают зарплату. А мародерство – хобби, занятие в свободное от основной работы время. Военные выносят ценные и не очень вещи из брошенных домов ради удовольствия. А еще – чтобы приспособить в собственном домашнем хозяйстве и порадовать жену. Беларусские силовики мародерствуют в чужих домах, не имея от этого никакой личной выгоды (15 рублей от продажи телефона Бориса Хамайды не в счет). Им просто платят за это зарплату - премии, конечно, тоже, если хорошо, смачно, с наслаждением разгромят чужой дом, технику или жизнь. А значит, мародер – это их профессия. Или, в крайнем случае, должность по совместительству.

Ирина Халип, специально для Charter97