«Во двор влетела машина с мертвым оккупантом»

История побега из разбомбленной Бородянки.

Разбомбленные и черные от огня жилые дома, завалы, образовавшиеся на месте многоэтажек, и неутешительные прогнозы относительно тысяч людей, которые вероятно оказались в ловушке под завалами. Такая ужасная картина открылась в поселке Бородянка Киевской области после того, как оттуда ушли московитские оккупанты.

Наталья со старенькой мамой смогли сбежать из Бородянки в одно из соседних сел. Они спасались от захватчиков, но не смогли избежать с ними встречи – оккупация "догнала" их и там. Свою историю местные жители рассказали журналистам "Главреда".

"28-го февраля уже начали обстреливать Бородянку, но еще ее не бомбили. Они из танков поразбивали все админздания. Такие дома, где 5, 9 этажей, тоже просто простреливали снарядами из танков. Но до авиаударов здания еще держались, стояли...", – вспоминает Наталья.

"Во двор влетела машина с мертвым оккупантом. Мы боялись, что нас за нее расстреляют"

Женщина с мамой живут на центральной улице Бородянки, которая больше всего пострадала от обстрелов и авиабомбардировок. По этой улице прямо у них под окнами двигались колонны вражеской техники.

Противостоять врагу пыталась местная тероборона. В один из первых дней войны наши ребята отбили у оккупантов авто с боеприпасами. Когда они ликвидировали водителя, неуправляемая машина влетела во двор Натальи и ее соседей.

"Сначала она влетела в наш двор. Снесло все – забор, ворота. Там был мертвый московитский солдат и полная машина боеприпасов", – рассказывает Наталья.

Если бы авто, которое на какое-то время так и осталось на соседнем дворе, увидели оккупанты – последствия могли бы быть ужасными.

"И я же ночью звонила, кому можно было, и просила – заберите ту машину. Потому что будет идти колонна, увидит, что стоит машина и лежит мертвый солдат – то наши дома просто сотрут с лица земли и нас расстреляют. Рано утром приехали наши ребята, вывезли ту машину и солдата", – говорит женщина.

"Мы спрятались от обстрелов и слышали, как от погреба пули отлетают"

Наталья с мамой прятались от обстрелов в погребе. Однажды ночью, когда начались уличные бои, они слышали, как от погреба аж пули отлетали. Неподалеку от них были московитские оккупанты. Женщина рассказала об этом по телефону дочери, которая была в другом городе, а та в свою очередь позвонила кому-то из теробороны Бородянки. Ребята прибежали и отогнали вражеских солдат подальше.

"Они отстреливались от наших ребят и бегали по нашему двору, у соседей. Наши же там их забросали коктейлями Молотова, и просто камни бросали. Когда они отстреливались, то провода перебили. И когда мы вышли из погреба, была темная ночь, я ничего не видела, и уже побоялась идти смотреть, что там. А рано утром как вышла, смотрю – железных ворот просто нет, от них только такая железная кучка осталась", – вспоминает женщина.

1 марта семья услышала информацию, что захватчики собираются бомбить поселок с воздуха. Женщины наскоро собрали вещи и перебрались в соседнее село Старая Буда. В этот же день они увидели вражескую авиацию – со страшным ревом московитские вертолеты летели выполнять свою ужасную "миссию".

На другой день Наталья решилась ненадолго вернуться в Бородянку, чтобы хотя бы забрать какие-то вещи. Картина, которую она застала, выглядела ужасно – центральная улица была сильно разбомблена. В многоэтажке рядом с домом семьи уже не было центрального подъезда – на его месте осталась только груда обломков. Ударной волной в доме Натальи вынесло окна и двери, сорвало шифер.

Дома оставались две большие собаки и восемь кошек. Забрать их всех с собой не было возможности – удалось вывезти лишь двух маленьких собачек. 1 марта Наталья была уверена, что покидает свой дом ненадолго, поэтому просто выложила животным побольше еды и поставила воду. Но когда вернулась домой 2 марта после ужасной бомбежки, животных дома уже не было – испуганные, они убежали.

"Давили БТРами столбы с линией электропередач"

Наталья с мамой отъехали от Бородянки недалеко – всего за 10 километров. Московитская оккупация догнала их и там. Захватчики зашли в село 15 марта. Местные люди, которые уже услышали немало о зверствах вражеских военных в Бородянке, сразу спрятались по подвалам.

"Они ехали и стреляли по домам, ломали заборы. Они своими бронетранспортерами положили все железобетонные столбы, по которым шла линия электропередачи – просто их раздавили. Где столбы стояли так, что не мог заехать БТР, они просто перерезали эти провода", – рассказывает Наталья.

Затем оккупанты начали заходить к людям в погреба и выгонять их на улицу. Сказали брать с собой теплые вещи и документы и идти за ними – мол, проведут в безопасное место, чтобы люди не оказались под обстрелами. Всех жителей села завели на один двор и какое-то время держали там.

Позже у людей начали отбирать мобильные телефоны. Смартфоны сразу разбивали, у простых кнопочных вынимали сим-карты и батареи. Кое-кто из местных успел прикопать свои мобилки, и их не нашли.

"Я до сих пор не могу понять, как мы сохранили свои. Они просто заходили и спрашивали: "У вас телефоны есть?" Я говорю:"Есть, но не знаю где". А у самой телефоны в карманах лежат. Думаю, сейчас как увидят, и все. Они спрашивают: "У вас какие: смартфоны или кнопочные?" Я сказала, что кнопочные, а потом добавила: "Ребята, ну что с тех телефонов? У нас связи здесь даже сейчас нет. И они, к счастью, не обыскивали", – рассказывает Наталья.

По словам женщины, их селу еще повезло – московитские подразделения, которые стояли там, не трогали местных жителей. Более того, свою тяжелую технику они поставили за населенным пунктом. Хуже было в соседних селах. К примеру, в Мирче "хозяйничали" кадыровцы – так они поставили свои танки вплотную возле каждого дома, чтобы прикрыться местными жителями.

"У нас только несколько БТРов время от времени катались по селу. И один раз московитские солдаты делали, как они говорили, "зачистку". Ходили по всем домам, нас из домов выводили, все проверяли, нет ли никого, не прячем ли мы кого-нибудь", – говорит Наталья.

"Сначала говорили, что хотят истребить нациков, а потом просили прощения…"

В разговорах с местными жителями московиты двояко высказывали свою позицию. То они говорили, что пришли "истребить нацистов", то просили прощения и рассказывали, как хотят вернуться домой.

"Нам просто попались такие... Они говорили: "Простите нас, пожалуйста, мы не хотели этой войны. У нас тоже есть семьи, у нас матери, дети". Парень говорит: "Мне 30 лет. Вы думаете, я хочу умирать? Я домой хочу", – отмечает Наталья.

Но были и такие, которые убеждали, что они пришли "освобождать людей".

"А я говорю: "Классно вы нас освободили. Дома забрали, с родными разлучили, города, села просто сравняли с землей...", – рассказывает женщина.

Некоторые из оккупантов говорили местным, чтобы никого не слушали и не ехали в Беларусь. Мол, там в лагеря уже столько "беженцев" навезли, что даже нечем их кормить.

"Когда московиты начали стрелять, у мужчины остановилось сердце"

За время оккупации в селе умерли два человека. У одного из местных стоял кардиостимулятор. Мужчина был оптимистом, вспоминает Наталья, и когда все паниковали – он наоборот сохранял спокойствие и успокаивал людей.

"Он всех поддерживал, говорил: "Чего вы? Думайте о будущем. Вот мне скоро будет 70 лет, я планирую, как буду праздновать день рождения". А 15 марта, как московиты начали стрелять – у него остановилось сердце", – отмечает женщина.

Еще одного пожилого мужчину захватчики застрелили.

"Почему так – не знаю. Они ехали, а он вроде с лопатой был. Возможно, они подумали, что у него оружие... Его убили выстрелом в спину", – говорит Наталья.

Хоронить людей на кладбище на давали – разрешали закапывать разве что в саду или во дворе.

Когда оккупанты стреляли по домам, то ранили двоих детей – девочке попали в бедро, а мальчику в ногу. Московиты после этого погрузили детей в свою скорую и вместе с мамой отправили в больницу в Гомель.

"Мы подумали, что война кончилась"

Несколько недель местные жители были совершенно без связи, в полной изоляции от мира. Когда 31 марта московиты внезапно исчезли из села, люди обрадовались и в то же время не могли понять, что происходит.

"Еще 30 марта стояли себе, окопы рыли, блиндажи делали. А 31 марта утром раз – и все вышли вместе из всех сел, где стояли. И мы так обрадовались. Мы же новостей не слышали, не знаем, как там оно. Думали, что война уже закончилась. А когда мы выбрались оттуда, мне дочь звонит и говорит: "Мама, война не закончилась, она еще только начинается", – говорит Наталья.

Дочери Натальи три недели не находили себе места – связи с родными не было. Они знали, что село уже в оккупации, и не понимали, живы ли их мама и бабушка. А тут еще и нашлись "добрые люди", которые пустили слух, что их уже в живых нет.

"Старшая дочь подняла на ноги, наверное, весь белый свет. Связи не было с 13 марта и до тех пор, пока оккупанты ушли. А тогда ведь уже все знали, что у нас россяине. Уже все говорили, что нас расстреляли, слухи пошли. Знаете, что такое три недели не знать, жива ли твоя мать, и когда вбрасывают информацию, что ее уже нет?!"- говорит Наталья.

На развалины родной Бородянки женщина спокойно смотреть не может – на глаза наворачиваются слезы. Однако говорит, что очень хочет домой, и поедет туда, как только город разминируют.