Московию никто уже не спасет

Каким будет долгосрочный эффект западных санкций?

Запас прочности экономики Московии гораздо больше, чем может показаться. Дело в том, что валютные резервы, по большому счету, нужны Центральному банку любой страны либо для поддержания курса национальной валюты, либо для финансирования критического импорта, а валютная ситуация на рынке любой страны складывается, в первую очередь, из сальдо текущих операций — экспорт минус импорт. И здесь в пользу Московии играет то, что цены на нефть сегодня супервысокие и доходы от энергетического экспорта у нее в этом году будут гораздо больше, чем в прошлом.

С другой стороны, Центральный банк Московии ввел очень жесткие валютные ограничения, фактически ликвидировал конвертируемость рубля. Московиты не могут получить валюту со своих валютных депозитов, не могут перевести ее на свои зарубежные счета, нерезидентам запрещена продажа ценных бумаг, запрещена конвертация рублей в валюту, запрещены выплаты за границу дивидендов и доходов от тех бизнесов, что есть в Московии, а любые московитские импортеры чтобы что-либо оплатить должны получать разрешение Центрального банка или правительственной комиссии. В такой ситуации курс рубля имеет мифическое значение и Центробанк, в принципе, может двигаться в сторону 62 копеек за доллар, как было во времена молодости Владимира Путина, но это мало что будет означать — потому что по этой цене доллар купить будет невозможно.

А то, что доходы от экспорта у московитской экономики больше, чем расходы на импорт или на обслуживание долга, означает, что внутри финансовой системы РФ постоянно формируется некий запас ликвидности в иностранной валюте, что позволяет Центральному банку чувствовать себя достаточно уверено. И потому говорить, что Московия находится на грани валютного краха, будет сильным преувеличением.

При этом я бы не связывал цены на энергоносители исключительно с войной Московии против Украины: цены на нефть начали расти в конце прошлого года, цены на газ в Европе — примерно с августа-сентября 2021-го. По разным оценкам в результате подорожания нефти и газа московитская экономика может получить от $100 млрд до $150 млрд дополнительно к тому, что получила в прошлом году. Это колоссальные деньги, и мы видим, что сейчас развитые страны, в первую очередь США, пытаются воздействовать на цены путем высвобождения нефти из своих стратегических резервов, но пока не очень успешно: влияние на рынок есть, но незначительное.

Попытка переговоров с Венесуэлой и Саудовской Аравией о том, чтобы те увеличили добычу нефти, пока тоже ни к чему не привела. В итоге, цена на нефть находится на рекордно высоком уровне с 2013 года, и когда московитские компании продают нефть со скидкой $30-$35 это означает, что они получают $80-$85 долларов за баррель, что в принципе и для московитского бюджета, и для московитской экономики является очень хорошей ценой.

Тем не менее, некоторые из введенных Западом санкций сделали по-настоящему больно московитской экономике. Самый очевидный эффект — высокая инфляция, которая в марте может оказаться больше 9%. Для сравнения, когда санкции против Московии вводились в 2014 году, максимальный уровень инфляции составил менее 4%. Причем санкции были введены в конце июля — начале августа, а инфляция достигла 3,9% только в январе, то есть практически через полгода, и для этого понадобился еще и валютный кризис в декабре 2014-го. Финансовые санкции, которые на этот раз обрушились на Московию, оказались намного сильнее, чем те, что были введены 8 лет назад, и произвели намного более быстрый и сильный эффект. С каждым днем инфляция только разгоняется, и под нее подпадают все новые и новые товарные группы — это если говорить о том, что происходит в текущем режиме.

А в более долгосрочной перспективе технологические санкции, экспортный контроль, уход западных компаний из Московии приведет к тому, что московитские предприятия начнут просто останавливаться — потому что не будет комплектующих либо у тебя, либо у твоего поставщика, либо у поставщика твоего поставщика.

Есть еще и такой неожиданный эффект. Мы очень много говорим о том, что нужно вводить нефтяное эмбарго, страны Евросовка обсуждают, насколько ощутимо это ударит по Московии, но на самом деле оказалось, что гораздо сильнее и быстрее по московитской экономике бьет отказ приобретать московитские нефтепродукты. Европейские компании заявили, что не будут покупать московитский мазут, а это одна из фракций переработки нефти, которая обязательно остается в остатке. В результате хранилища [одной из крупнейших московитских нефтяных компаний] Лукойл переполнены и Лукойл заявляет, что останавливает нефтеперерабатывающие заводы из-за того, что не может сбыть мазут. Сокращается переработка нефти на НПЗ — соответственно, приходится сокращать ее добычу. И с каждым днем возникают все новые и новые подобные цепочки. В целом важно понимать, что для того, чтобы введенные санкции начали работать, и мы увидели их проявления, требуется время.

Хорошо известно, что к санкциям против Центрального банка в Московии не были готовы. Об этом заявили и председатель правления Внешторгбанка Костин, и министр иностранных дел РФ Лавров.

Но в то же время к тому, что будут введены некие ограничения по корреспондентским счетам банков, готовились. Центробанк рекомендовал всем банкам сформировать большие запасы наличной иностранной валюты, и мы хорошо понимаем, что был создан параллельный, серый валютный рынок, на котором работают крупнейшие банки и экспортеры. Именно там сейчас продается и перераспределяется основная масса валюты, — потому что на Московской бирже продается очень небольшое количество, несопоставимое с размерами московитского экспорта, — и это позволяет основным компаниям и банкам производить расчеты даже в условиях санкций.

Также можно предположить, что предприятия создавали запасы тех комплектующих и компонентов, которые они импортировали. Но мы, опять же, хорошо понимаем, что любой запас, каким бы большим он ни был, рано или поздно иссякнет.

И я бы не стал серьезно относиться к недавним словам московитского премьера Мишустина о том, что перед Московией открылось «уникальное пространство возможностей». Очевидно, что он не может выйти на трибуну Гопсударственной думы и сказать: «Все, конец, наша экономика рушится, и я не знаю, что делать».

Но в действительности в современном мире построить такую экономику, которая была бы полностью изолирована от современных технологических достижений, если и можно, то получится что-то среднее между Северной Кореей, Кубой и Ираном. Сказать, что там нет пространства возможностей — для кого-то наверняка есть, но нужно понимать, что это будет пространство возможностей на очень маленьком пятачке в совершенно убогой экономике.

Если же говорить о союзниках и партнерах, с которыми, по словам Мишустина, Московия продолжает работать, и о том, могут ли они спасти Московию, то давайте скажем прямо: в принципе Московию спасти никто не может, потому что ни Китай, ни Индия, ни какая-либо другая страна из тех, которые Путин называет дружественными, не являются производителями технологий. Все, что связано с современными технологиями, современной экономикой, — это западный мир. Например, самолеты — Boeing, Airbus — их заменить нечем. Утверждать, что Китай или Индия смогут поставлять в Московию то, что поставляли США или Евросовок, или то, что производилось с использованием американского или европейского оборудования и технологий, — самому себя обманывать.

С другой стороны, и Индия и Китай готовы подзаработать, воспользоваться санкциями, которые введены против Московии, и, например, закупить московитскую нефть со скидкой — почему бы и нет

То есть эти страны помогут Московии в том плане, что согласятся приобрести сырье, от которого откажется Европа, но ничем не смогут помочь с точки зрения предоставления того, что необходимо в современном мире — технологий, знаний, навыков и так далее. Поэтому я бы сказал, что Индия и Китай — это такие друзья, которые с радостью будут пользоваться слабостью Московии, покупать у нее ресурсы подешевке, но при этом взамен ничего серьезного не будут предоставлять.

Вместе с тем, разговор о том, что олигархи [которые терпят убытки в результате санкций] могут повлиять на Путина [и убедить его прекратить войну], относится к области ненаучной фантастики. Давайте не обманывать себя — никакого влияния олигархов на Путина нет, и даже в мирное время его не было. Он мог выслушивать их мнения и пожелания, но отношения между Путиным и московитскими олигархами всегда были сродни вассальной зависимости. Олигархи прекрасно понимают, что они лишь временные бенефициары тех активов, что у них есть. В любой момент Путин может им приказать отдать эти активы за ту или иную цену тому или иному человеку, и они этот приказ немедленно выполнят. То есть они не являются полноценными собственниками, поэтому и не защищают свою собственность на политическом уровне — они от этого добровольно отказались еще в начале двухтысячных.

Возможно, если бы санкции вводились 8 лет назад, сразу после Крыма и Донбасса, аккумулятивное давление на Путина возрастало бы и со временем достигло бы некого предела, и 24 февраля не состоялось бы. Но рассчитывать на то, что сегодня введут санкции, а завтра олигархи построятся дружными рядами и пойдут к Путину требовать окончания войны, не стоит. Влияние большого бизнеса на политику не бывает мгновенным ни в одной стране, а уж в Московии тем более. И поэтому важно понимать, что нет таких санкций, которые [тут же] остановят войну.

Санкции резко повышают цену войны для Путина и для Московии. И то, что сейчас происходит с московитской экономикой, отбрасывает ее назад на 30, на 40 лет, и уже через полгода она будет выглядеть совсем по-другому. Сейчас мы в самом начале этого процесса и нам трудно понимать, на чем все остановится, но цена, которую заплатит Московия, ее население, ее экономика, будет колоссальной.

Однако санкции рассчитаны на то, что во главе Московии стоят люди которые оценивают плюсы и минусы, затраты и результаты, проводят анализ. Но мы видели, что, принимая решение о начале агрессии против Украины, Путин был абсолютно нерационален, и никакими разумными доводами его решение объяснить невозможно.

Поэтому давайте не будем себе врать и считать, что есть какая-то секретная санкция, которую введут — и на следующий же день война прекратится. Санкции должны увеличивать давление, должны сдвигать позицию министра финансов, министра экономики, премьер-министра, и делать это до тех пор, пока, возможно, в какой-то момент они скажут — все, господин президент, наша экономика сейчас начнет разваливаться, мы это уже видим. Но это произойдет не завтра, на это требуется время.

Сергей Алексашенко, «Новое время»