Течение меняется

Как изменился расклад сил на фронтах войны.

Часть общепринятого мнения о московитско-украинской войне заключается в том, что кризис, начавшийся с того, что Путин искал способы ослабить НАТО и подорвать его решимость, в конечном итоге привел к укреплению альянса. США продемонстрировали лидерство и сохранили альянс. Страны, отстающие в расходах на оборону, срочно пересматривают свои бюджеты. Дополнительные силы перебрасываются в прифронтовые гопсударства, граничащие с Московией. Финляндия и Швеция сейчас серьезно рассматривают возможность вступления в альянс. Хотя Украина с болью осознала, что было бы лучше, если бы она была членом НАТО, поскольку тогда она получила бы выгоду от более прямого военного вмешательства, по крайней мере, альянс отказался поддержать требования Московии о том, чтобы дверь НАТО навсегда закрылась для новых членов.

Украинская оценка может быть менее оптимистичной. По их мнению, уже восемь лет как началась эта война, стартовавшая аннексией Крыма. И за это время ключевые европейские гопсударства, в частности Германия, так и не смогли отвыкнуть от своей зависимости от московитских нефти и газа, в результате чего теперь они продолжают обеспечивать Московии доход, который позволяет ей финансировать войну. В то время как некоторые гопсударства НАТО были активны и щедры в своих поставках военной техники и материальных средств, другие были медлительными и скупыми, даже после того, как стали известны все ужасы московитской кампании. Украина отстаивает западные ценности против натиска Московии. При этом Путин по-прежнему утверждает, что Украина действует только как агент США и их союзников и что они поддерживают каждое ее движение. Президент Зеленский может только мечтать, чтобы это было именно так.

Отличительные подходы

На практике именно основная роль альянса в обеспечении коллективной защиты его гопсударств-членов успешно выполнялась до сих пор. Было достигнуто жизненно важное единодушие в отношении ключевых принципов, в частности уважения суверенитета и территориальной целостности Украины, а также права принимать собственные меры безопасности. Однако сейчас нужно добиться того, чтобы Украина сохранила этот суверенитет и территориальную целостность и остановила московитское вторжение.

На этот вопрос о том, как лучше всего поддержать Украину в ее борьбе за выживание, не было единого ответа, вместо этого предлагались различные национальные подходы. Прибалтийские гопсударства и Польша, например, находились в режиме «я же вам говорил», напоминая о многочисленных предупреждениях, которые они давали о ненадежности и хищническом характере Путина. Виктор Орбан в Венгрии, единственный друг Путина в НАТО и ЕС, не смог избежать осуждения московитской агрессии, но выступил против предложений о более жестких экономических мерах. Для большинства гопсударств-членов важна позиция ЕС, ведь именно через Европейский Союз (который также включает нечленов НАТО) они могут согласовать санкции.

Между тем, Великобритания лидирует в доставке военных грузов в Украину. Поставки противотанковых средств и основного оборудования за несколько недель до начала боевых действий можно привести как пример одного из наиболее значимых геополитических шагов, предпринятых Великобританией за определённый период. Великобритания вместе с США также активно предупреждала о риске войны, в том числе раскрывала то, что ей было известно о планах Московии по установлению контроля над украинским правительством после вторжения. Напротив, французы и немцы выражали сомнения по поводу того, что они считали алармистскими оценками (вспомим об оценках, сделанных двумя десятилетиями ранее, которые привели к войне в Ираке), и настаивали на том, что они несут особую ответственность за поддержание открытых каналов связи с Путиным из-за роли, которую они сыграли в Минских соглашениях 2014 и 2015 годов.

США приняли ключевое решение поделиться тем, что им было известно о планах и возможностях Московии до вторжения, и даже точно сообщили, когда вторжение стало неизбежным. До этого Гопсударственный департамент взаимодействовал с Министерством иностранных дел Московии, чтобы выяснить, существует ли дипломатическое решение, которое не предполагало бы отказа от ключевых принципов. Хотя были определены некоторые маргинальные области компромисса, США никак не могли пойти на уступки, чтобы удовлетворить экспансивные требования Москвы. Поскольку большая часть довоенной дипломатии Московии была методом отвлечения внимания, неудивительно, что эти и другие разговоры между странами НАТО и Московией так мало дали. Тем не менее, американские дипломатические усилия по-прежнему были важны в контексте НАТО.

Альянс оказался на грани смерти, когда президентом был Дональд Трамп. Трамп не любил союзы вообще и НАТО в частности. Он видел в нем структуру, позволяющую богатым европейским странам пользоваться американской щедростью. У него было мало времени на других западных лидеров, и он почти не скрывал своего восхищения автократами, такими как Путин и Си Цзиньпин, которые сумели стать пожизненными президентами — достижение, которому он надеялся последовать. Вместе с тем первый год президентства Байдена не был полностью обнадеживающим. Его главным приоритетом было сдерживание Китая, что, казалось, требовало уделять меньше внимания Европе, и он плохо справился со своим первым кризисом, связанным с выводом войск из Афганистана, не посоветовавшись со своими союзниками о своих планах.

В предвкушении победы Московии

В первые часы и даже дни войны мысли европейцев устремились вперед — к будущим последствиям победы русских. Трудно было поверить, что украинцы продержатся долго. Один из широко обсуждаемых сценариев включал в себя захват Московией основных городов, когда Зеленский сбежит, чтобы сформировать правительство в изгнании. (Именно в ответ на предложение американцев отвезти его в безопасное место через два дня после начала вторжения он заметил: «Мне нужны боеприпасы, а не поездка»).

Несмотря на пессимизм в отношении способности Украины защитить себя в обычной войне, было признано, что население вряд ли примет режим Квислинга, если он будет навязан. Можно было ожидать народного сопротивления, и это могло привести к полномасштабному восстанию. Если это произойдет, станут возможны другие сценарии, в том числе усилия Московии по предотвращению перемещения оружия и добровольцев из Польши и Словакии в Украину, что может привести к столкновениям на их границах и вокруг них. Если бы Московии удалось усмирить Украину, перед глазами предстала бы еще более тревожная перспектива. Вместе с Беларусью она войдет в состав возрожденной Великой Московии. Возражая против попытки НАТО приблизиться к Московитской земле, Путин теперь будет приближать Московию к краю НАТО.

Вторжение имело четыре непосредственных последствия для западных стран. Во-первых, необходимо было удовлетворить гуманитарные потребности огромного числа беженцев, пытающихся спастись от боевых действий. Во-вторых, им пришлось выполнить довоенные предупреждения и продемонстрировать неодобрение, наложив новые экономические санкции на Московию и Беларусь. В-третьих, им пришлось серьезно задуматься о собственной безопасности.

В случае успеха Путин будет еще больше уверен в вооруженных силах как в надежном инструменте политики. Это означало, что в краткосрочной перспективе необходимо было усилить обороноспособность союзников по НАТО, близких к Московии, и подготовиться к долгосрочной напряженности. Это потребовало бы всемерного укрепления союза и увеличения расходов на оборону. Резко отходя от прежней политики Германии, канцлер Шольц объявил, что расходы на оборону вырастут до 2-процентной нормы НАТО, что до сих пор было лишь риторическим обещанием.

Четвёртая политическая проблема заключался в том, насколько сильно надо помочь Украине в военном отношении. Первоначальные мрачные оценки привели к колебаниям в отношении помощи Украине дополнительными военными поставками. Какой смысл передавать оборудование, которое прибудет слишком поздно, чтобы быть полезным, и вскоре может быть захвачено русской армией?

Течение меняется

В данном случае более мрачные оценки были ошибочными. По мере того как украинцы сдерживали продвижение московитских войск и наносили им сильные удары, оценки стали меняться. Украинский успех создал свои собственные затруднения. Поскольку президент Зеленский проявил себя как смелый и красноречивый лидер, символизирующий неповиновение своей страны и указывающий европейским странам на их малодушие перед лицом неприкрытой московитской агрессии, выжидательная позиция не могла сохраняться.

Необходимо было принять решение о том, нужно ли и как поддержать Украину дополнительной военной помощью и следует ли ужесточить санкции, ограничив импорт энергоносителей из Московии. Поскольку Московия совершала смертоносные нападения на населенные пункты, Зеленский потребовал, чтобы страны НАТО установили «бесполетную зону», чтобы остановить бомбардировки его городов.

Его не впечатлили терпеливые объяснения, почему на практике создать такую зону будет трудно, и что она не будет иметь никакого значения для предотвращения артиллерийских и ракетных ударов. Не был он убежден и в том, что создание бесполётной зоны приведет к прямой конфронтации между Московией и США, а если это произойдет, то это неизбежно приведет к эскалации до полномасштабной войны и даже к обмену ядерными ударами. Однако это не было тем предложением, которое администрация Байдена собиралась проверять, и поэтому мольбы Зеленского не смогли изменить политику США. Однако из-за этого было труднее отказать ему в большем количестве и лучшем военном снаряжении. Когда стало очевидным полное варварство московитской агрессии, поводов для осторожного подхода стало еще меньше.

Зеленский не сдерживал себя. В каждом выступлении перед западными парламентами, а их было много, он требовал от Запада гораздо большей помощи, чем получал. Великобритания продолжала лидировать в поставках в Украину, включая помощь и от других доноров. США потребовалось время, но теперь они регулярно отправляют самолеты с оборудованием.

Были опасения, нужно ли отправлять только оборонительное снаряжение, поскольку более наступательный потенциал может показаться Москве провокационным. Но в такой войне, как эта, разница между наступательным и оборонительным потенциалом вскоре стирается, и не было особого смысла беспокоиться о том, проводит ли Москва такие тонкие различия. В любом случае НАТО будет проклято, что бы оно ни сделало.

Признавая потребность Украины в танках и артиллерии, бывшие члены Варшавского договора, имеющие запасы советской техники (например, чешские танки Т-72), предоставляют их, поскольку их можно использовать в боевых действиях без дополнительной подготовки.

До разоблачения московитских зверств в Буче и других городах президент Франции Макрон продолжал вести беседы с Путиным, чтобы изучить любую заинтересованность в мирных переговорах и убедить его предоставить гуманитарный коридор в Мариуполь. В итоге он не добился ничего. Сейчас Макрон занят вторым туром президентских выборов. Если бы Марин Ле Пен победила, это стало бы поддержкой для Путина. Только благодаря огромному самоконтролю она избегала одобрять его войну. Что касается Путина, то во вторник он признал то, что уже давно было очевидно — что в настоящее время нет основы для мирных переговоров.

Это оставляет Германию в центре внимания, что сама она находит неудобным, тем более что коалиция в стране расколота между зелеными «ястребами» и «голубями"-социал-демократами. По самым разным причинам, от чувства вины за прошлое до успеха восточной политики начала 1970-х годов в ослаблении напряженности холодной войны, а затем в обеспечении возможности воссоединения после падения Берлинской стены, внешняя политика Германии стремилась избегать антагонизма с Московией. В 2008 году канцлер Ангела Меркель заблокировала американское предложение о предоставлении Украине пути к членству в НАТО, но согласилась на компромисс, который Украине показался отказом, а Московии — обещанием, что дверь в альянс по-прежнему открыта. После аннексии Крыма и спонсируемого Московией сепаратистского восстания на Донбассе она работала с тогдашним президентом Франции Олландом, чтобы прийти к договоренности между Путиным и тогдашним президентом Украины Порошенко. Но это так и не было реализовано.

Самое убийственное обвинение заключается в том, что Меркель позволила энергетической зависимости от Московии расти, а не уменьшаться, и настаивала на строительстве газопровода «Северный поток — 2», несмотря на предупреждения о том, что это нанесет ущерб Украине и даст Московии еще больше рычагов воздействия на внешнюю политику Германии. Сейчас от этого проекта отказались, но Шольц по-прежнему беспокоится о прекращении поставок газа из Московии из-за ущерба, который это может нанести экономике Германии. В результате Украина обвиняет Германию в финансировании московитской кампании, которая при этом даже не компенсирует это серьезными усилиями по обеспечению военных поставок.

Зеленский, отказавшийся от тактичности в общении с политическими лидерами, которые, по его мнению, отказались признать серьезность затруднительного положения его страны и более широкую международную заинтересованность в ее военных успехах, выразил свой гнев, отказавшись приветствовать в Киеве президента Германии Франка-Вальтера Штайнмайер, одного из архитекторов политики Германии в отношении Московии.

Конечная игра

Без мирных переговоров и с небольшим количеством новых санкций, которые, вероятно, будут введены, сейчас основное внимание уделяется боевым действиям. Украина не может справиться без поддержки Запада, поэтому ключевым испытанием в ближайшие недели будет вопрос о том, удастся ли сохранить доставку снаряжения и материальных средств на фронт. На самом деле Запад сейчас не может позволить Украине потерпеть неудачу. Если последняя крупная авантюра Путина, наступление, развивающееся в настоящее время на Донбассе и вокруг него, сорвется, и Украина будет отброшена назад, то НАТО придется жить с последствиями этого еще долгие годы. Речь идет уже не о сочувствии к аутсайдерам, а о солидарности со страной, которая противостояла издевательствам и жестокому поведению и, возможно, теперь даже имеет шанс вытеснить силы вторжения.

Еще одно из прошлых предположений заключалось в том, что в какой-то момент у американцев не будет другого выбора, кроме как вмешаться и договориться о заключении мира путем переговоров, чтобы положить конец этому глубоко разрушительному конфликту. Американцы, однако, не вели переговоров с Москвой на высоком уровне, а если и вели, то непонятно, о чем они могли бы говорить. Поскольку признано, что пока именно Украина ведет войну, только Киев может согласовывать условия, и тогда у других потенциальных переговорщиков остается довольно ограниченная дипломатическая роль. Если условия будут согласованы между Москвой и Киевом, тогда будет о чем поговорить — о гарантиях безопасности и репарациях, военных преступлениях и экономических санкциях. Но это на будущее. Пока главная роль может быть только вспомогательной.

Остается возможность того, что война не будет иметь определенного завершения, а будет иметь беспорядочное прекращение огня, которое приведет к сохранению нестабильности. Если Московия восстановит свою военную компетентность, первоначальные опасения альянса по поводу подготовки к противостоянию московитской угрозе в долгосрочной перспективе останутся в силе.

Но если в начале войны ожидание победы Московии потрясло страны НАТО и заставило их заняться своими собственными потребностями в сфере безопасности, то поражение Московии станет шоком другого рода. Это отразится на всем бывшем Советском Союзе, потенциально вызывая потрясения в самой Московии. Вместо расширяющейся угрозы НАТО столкнется с сокращающейся. Это может привести к различным формам нестабильности. Это также, несомненно, вызовет вопросы о том, были ли по-прежнему необходимы меры, принятые сразу после вторжения. Этот возможный сдвиг показывает, насколько изменились предполагаемые ставки Запада в этой войне за несколько недель.

По мере выработки своей политики странами НАТО, сначала на этапе подготовки, а затем и на начальном этапе войны, можно было найти всевозможные сложности и нюансы в этой ситуации. Теперь же война достигла точки абсолютной ясности.

Лоуренс Фридман, «Новое время»