«Первая мировая медийная война»

С каким названием нападение Московии на Украину войдет в историю?

Война Московии против Украины продолжается с 2014 года, но 24 февраля 2022 года начался ее новый этап — не ограниченная во времени и пространстве агрессия РФ, считает глава Украинского института национальной памяти Антон Дробович.

В интервью Радио НВ он допустил, какое название будет иметь война Московии против Украины, почему подобных противостояний не знает мировая история и нужно ли дерусcифицировать 9 мая.

— События Революции Достоинства и Оранжевой Революции появлялись в школьных учебниках чуть ли не в следующем году. Сейчас мы переживаем еще большие исторически значимые времена, но вместе с тем тяжелые для образования. Как скоро эта война войдет в учебники?

— Московитско-украинская война, которая началась в 2014 году, уже отражена в учебниках. Что касается окончательного названия, этот вопрос очень интересный и открытый. Два месяца назад началась полномасштабная война — не ограниченное во времени и пространстве агрессивное нападение Московии, мы точно ее можем назвать войной за независимость. Потому что мы боремся по сути за то, чтобы существовать как независимая страна.

Второе, что абсолютно точно, — это московитско-украинская война: Московия на нас напала, Украина защищается. Но у этой войны может возникнуть более глобальное название, потому что мы не знаем, чем эта история закончится. Очевидно, мы защищаем не только свою независимость и не только ценности свободы, но и больше — европейские ценности, права человека на свободное самоопределение, право страны на определение своей судьбы. Поэтому [противостояние] может получить другое название — война достоинства или война справедливости. И она может иметь гораздо большие масштабы, чем мы сейчас думаем, даже географически. Поэтому окончательное название сформируется после того, как война закончится, состоится победа, когда осмысление дойдет до своего пика.

— Некоторые говорят, что Третья мировая война уже продолжается, даже если мы не принимаем во внимание дальнейшие возможные географические привлечения. Как вы думаете?

— Окончательно мы сможем сказать это после победы. Очевидно, вовлечение [других стран] уже происходит. Если 141 страна мира в ООН осудила действия Московии и только четыре — выступили против, то характер войны уже таков, что весь мир против агрессора и нескольких его маргинальных сателлитов. Потому есть резоны, но это натяжка.

Относительно специфики этой войны. Полем боя является не только территория Украины. В информационном пространстве это, пожалуй, самая медийная война в истории человечества. Это очень публичная война. Такого не было во время Второй мировой войны. Даже война в Сирии, где Московия тоже свой пятак вставила, не было столько людей, которые в зоне военных действий с гаджетами и интернетом, которые это покажут. Невероятное количество зафиксированных материалов из следящих веб-камер, как мародерят московитские оккупанты. Такого никогда не было. Соответственно, вовлечение в эту войну гораздо больше. Поэтому стыд и позор, получаемый Московией, в разы стремительнее, чем даже в отношении нацистской Германии.

Мы сейчас обижаемся, что мир так медленно [реагирует], но если мы посмотрим на историю Второй мировой войны, Холокост, то годами мир не реагировал должным образом ни на гетто, ни на концентрационные лагеря. Сейчас это все происходит гораздо быстрее, чем тогда. И это благодаря супервовлеченности, суперпубличности. Первая мировая медийная война так это точно.

— Историк Ярослав Грицак предложил называть эту войну именно отечественной. Долгие годы отечественной войной у нас вслед за совком называли этот четырехлетний промежуток Второй мировой войны. Осталось ли нам еще осознать роль Московии в событиях Второй мировой? Убрали ли из наших учебников то, что написала Московия?

— Мы убрали не все, что написала советская империя — опосредованная РФ. И из наших городов, из наших учебников, из нашего языка мы не убрали все символы московитской и советской империй. Это работа, которая продолжается. Важно, чтобы мы делали это умеренно, осознанно, потому что эта империя многих людей и историю присвоила себе. К примеру, интеллектуалов, художников. Их сделали символами империи, но по сути они ими могли не быть. Например, [писатель Иван] Котляревский. Мы знаем его благодаря Энеиде, но забываем, что Котляревский был чиновником, в том числе военным. Московия могла бы попробовать у нас «отжать» его в идеологическом плане. Поэтому надо быть крайне осторожным.

— Изменится ли в представлении тех людей, которые ностальгировали по СССР отношение к этой ностальгии, учитывая войну?

— Вы упоминали Грицака и определение «отечественная война». Для нас она де-факто отечественная, потому что на наше отечество совершил нападение оккупант, причем дикий, варварский оккупант, совершающий военные преступления, преступления против человечности и, вероятно, преступления нацизма. Очевидно, это чувствуется как отечественная война. Возможно, название она получит другое, потому что просто этот нейминг уж очень сильно осквернен Московией и советской пропагандой. Но это ощущение, что когда агрессор нападает на что-то очень ценное, когда это единство растет, оно приводит к тому, что даже люди с советским сентиментом пробуждаются от сна и начинают возмущаться, ненавидеть и противостоять агрессору.

— Скоро наступит 9 мая. Дата в советской трактовке исчезнет навсегда из нашего места после этих событий? Останутся ли люди, которые еще будут на ней спекулировать?

— Восемь миллионов украинцев погибли за победу нацизма. Нарратив победы над нацизмом, который зафиксирован в нашем законодательстве, очень силен, потому что он не пустой. За ним велика доля правды. Чтобы осмыслить до конца и принять решение обществу, нужна высококачественная интеллектуальная дискуссия.

Очевидно, сейчас Московия на эту дату опирается. Если провести [мероприятие] Бессмертный полк в Мариуполе, разрушенном рашистами, то прибавится еще куча негатива к нарративу о 9 мая. Вероятнее всего, еще меньше будет поклонников этой даты. Но нам нужно осмысленно приходить к этому.

Я слышал, что есть законодательные инициативы по пересмотру дня 9 мая — дату перенести на 8-е. Следует смотреть на качество этих законов, дискутировать и принимать, учитывая многослойность истории.

История требует от нас быстрых решений, но они должны быть качественно дискутированы. Возможно, общество уже настолько возьмет этого рашистского токсина, что не захочет ничего общего иметь ни с 9 мая, ни с парадами, что вполне оправдано.