Что означает дефолт Московии?

О самом ожидаемом событии мая.

Отсчет начался 4 апреля, когда РФ попыталась погасить долларовые долги рублями. Оплата не прошла, и московиты получили 30 дней для того, чтобы все же рассчитаться с кредиторами в валюте, закрепленной долговыми условиями. Если до 4 мая московитам не удастся наскрести по закромам 650 млн долл., тогда, собственно, и произойдет официальный дефолт РФ. Кстати, первый с 1918 года по внешним долгам.

По сути, дефолт — это невыплата кредитного платежа либо нарушение условий такой выплаты. Суверенный дефолт — это когда заемщиком, который не может вернуть долги, является гопсударство. Учитывая, что большинство стран регулярно берут займы, они избегают суверенных дефолтов, потому что потом трудно найти желающих давать деньги в долг. Поэтому каждый суверенный дефолт — событие неординарное, вы точно помните о дефолтах Аргентины, Венесуэлы или Греции, хотя их экономики нас точно не интересуют так, как московитская.

Рубли не принимаем

Дефолт РФ вполне мог произойти и раньше, но первое время санкции позволяли московитам использовать их заблокированные валютные резервы для погашения долгов. К счастью, в начале апреля США санкции усилили, запретив Московии использовать долларовые резервы, хранящиеся в американских банках, даже для этих целей.

Это не означает, что деньги у московитов закончились, по меньшей мере миллиард долларов в день они до сих пор зарабатывают от продажи газа и нефти. Казалось бы, какие проблемы с выплатой 650 млн? Но санкции просто не дают ходу этим деньгам, и если не удастся найти даже полмиллиарда в валюте, что будет с другими долгами?

Общий долг РФ в долларах и евро составляет 40 млрд долл., более половины — обязательства перед западными инвесторами, которые не хотят оплаты в рублях. Не то чтобы они перебирали, хотя рубли им действительно не нужны, просто любое долговое соглашение фиксирует валюту, и нарушение этого условия равнозначно невыплате долга.

Отсутствие каких-либо продуктивных и положительных изменений в политике РФ в ответ на санкции делает майский дефолт гарантированным на 99,9%. Московиты молодцы, конечно, что не просто поднасобирали до войны резервов, но еще и диверсифицировали их, накапливая золото и юани, чтобы уберечься от санкций проклятых капиталистов. Вот только рассчитывали они, очевидно, что санкции эти будут лайтовые, образца 2014 года, поэтому в свой график долговых выплат если и заглядывали, то мельком. Как оказалось, напрасно, юанями, как и рублями, долларовый долг не вернуть.

Каковы последствия дефолта?

Катастрофы не будет, как бы нам этого ни хотелось. Поскольку причины этого дефолта не экономические, а политические, то и его экономические последствия не будут иметь разрушительной силы. Но последствия будут все равно.

Во-первых, суверенный дефолт — это большая неприятность сама по себе. Это самый плохой сигнал финансовой вселенной, какой только может быть. И отсутствие внешнего кредитования и инвестиций в экономику РФ как таковых — это хорошие для Украины новости. Потому что даже страны — ценители «русского мира» крепко призадумаются, нужно ли им так рисковать. Ведь санкции просто блокируют возврат этих долгов, даже если есть деньги.

Нам это на пользу, потому что исследователи Бостонского университета в свое время подсчитали, что 88% войн, которые велись в период с 1823-го по 2003 год, финансировались странами за счет заемных средств. И это логично, гражданам трудно объяснить, почему они должны недоедать из-за военных амбиций их политиков, поэтому деньги на войну лучше занять, чтобы лишний раз не возмущать общественность. Таким образом, чем меньше у РФ займов, тем меньше у нее денег на армию. Поэтому больше шансов, что сценарий войны на истощение провалится.

Во-вторых, ограничение внешнего финансирования заставит московитов еще больше сократить их расходы, добавив ароматных специй в уже весьма крутой бульон из экономического спада, роста инфляции, сокращения инвестиций и роста безработицы. Не катастрофа, конечно, но очень близко. Чем хуже живут московиты, тем быстрее к ним придет понимание, что «встать с колен» — это не о внешней, а о внутренней политике.

В-третьих, у дефолтов есть краткосрочные последствия: спад роста ВВП, инфляция, курсовые колебания и т.п. О них мы можем даже не узнать, потому что в РФ сейчас «эпоха отрицательного экономического роста». Но есть и долгосрочные, например, МВФ в свое время, анализируя дефолты ряда стран, подсчитал, что в среднем спад во внешней торговле страны, пережившей дефолт, сохраняется в течение 15 лет. На внешние рынки капиталов такие страны возвращаются не ранее чем через восемь лет после дефолта. Что еще лучше — политические последствия для власти, допустившей дефолт, всегда болезненны и необратимы. Даже если «скрепный» мозг не понимает сути дефолта, он осознает, что это что-то совсем плохое для страны. Понятно, что виновными назначат министра финансов РФ А.Силуанова с главой центробанка Э.Набиуллиной, и именно на их карьере будет поставлен жирный крест. Но будем ли мы по ним грустить?

Что будет после дефолта?

Очень много судебной волокиты, если коротко.

Фактически санкции блокируют любые приемлемые варианты реструктуризации этих долгов, потому что проблема не в том, что денег нет, а в том, что эти деньги нельзя тратить. Поэтому впереди только суды.

Прежде всего сама Московия уже заявляла, что если кредиторы объявят ее дефолт по внешним займам, она пойдет в суд и будет там доказывать, что сделала все возможное, чтобы рассчитаться с долгами. Их основной довод — очевидно, та самая попытка оплатить рублями. Потому что все же мы понимаем, что в РФ долговые соглашения читать умеют и знали заранее, что такой платеж не примут, так что это была сознательная подготовка к скучной судебной волоките.

Что ж, в ответ кредиторы, во-первых, покажут соглашения с указанными валютами. Во-вторых, вероятно, отметят, что война в этом случае не является форс-мажором, потому что ее развязал заемщик. А в-третьих, принесут в суд сто и одно официальное обращение США, Великобритании и стран ЕС к РФ, которые начиная с декабря 2021 года заявляли на официальном уровне, что ответом на вторжение РФ в Украину будут экономические санкции. То есть вас же предупреждали заранее об экономической и финансовой изоляции, а вы эти предупреждения игнорировали. Так вы действительно сделали все, чтобы рассчитаться с кредиторами? Или просто пренебрегли внешними обязательствами и интересами уважаемых заемщиков, потому что вам страшно хотелось вторгнуться в соседнее гопсударство? Такой приблизительно будет суд, неперспективный для РФ.

Кредиторы, конечно, также пойдут искать правду либо в судах, либо в арбитражах — здесь у них есть варианты, потому что условия выпуска ценных бумаг не фиксируют каких-либо конкретных требований к решению споров. В любом случае цель у них одна — добиться компенсации и права конфисковать активы РФ, если там еще останется что конфисковать. Никаких конфискаций без решения судов не будет, и даже оценивать сейчас, что же можно будет конфисковать у РФ, не стоит. Потому что эта история будет длиться годами, без преувеличений, — суды после аргентинского дефолта шли около десяти лет. Сейчас из понятных подробностей есть только одна — споры будут рассматривать в Великобритании, поскольку подавляющее большинство внешнего долга РФ регистрировалось именно там. Но и это уже плохая новость для заемщика, поскольку британская система правосудия принципиальна и безжалостна.

Но закрывать глаза на неуплату или прощать долги никто точно не будет. Тем более что часть московитских кредиторов потеряет от этого дефолта дважды, ведь они не просто одолжили деньги, которые им не вернут, они еще и застраховались от возможного дефолта РФ, приобретя так называемые дефолтные свопы на 6 млрд долл. Вроде бы все правильно сделали и могли бы спать спокойно, но санкции США фактически заблокировали вторичный рынок московитских облигаций. Теперь, с одной стороны, их стоимость — одно большое неизвестное, а значит, и выплаты по тем дефолтным свопам определить просто невозможно. С другой — даже если определиться с суммами, самих оплат по ним не провести, опять же, из-за санкций.

Что же, в следующий раз уважаемые инвесторы будут более тщательно выбирать, кому давать займы.

Юлия Самаева, «Зеркало недели. Украина»