«Батальон имени Калиновского — это будущая беларусская армия»

Как беларусские бойцы бьются за свободу Украины.

После начала полномасштабного наступления Московии на Украину президент Зеленский призвал добровольцев со всего мира вступать в борьбу с оккупантами. Вскоре появился Беларусский добровольческий батальон имени Кастуся Калиновского. «Новая Польша» публикует интервью с одним из его бойцов (позывной «Змагар»).

— Как ты дозрел до того, чтобы поехать на войну?

— Прежде чем стать добровольцем, я был волонтером: ездил на границу забирать беженцев, приносил продукты, собирал все нужное для воинов. Но я ощущал, что этого мало. У меня были долгие разговоры с самим собой — даже скорее монологи, попытки все взвесить, обдумать. И я осознал, что никогда себе не прощу, если не поеду туда. Просто потеряю себя. А если я потеряю себя, то как дальше с этим жить?

— Повлияли ли события 2020 года в Беларуси на твое решение?

— Да, повлияли. Репрессии 2020-го года оставили шрам на моем сердце. Я чувствовал, что сделал недостаточно, и меня это корежило изнутри. Чувство несправедливости во мне тлело все это время.

— Как и где проходило собеседование?

— В Варшаве. Я встретился с человеком, сказал, что хочу стать добровольцем беларусского батальона. Он объяснил, какая процедура, что для этого нужно сделать. Через какое-то время я был готов ехать.

— Как обстояли дела с обмундированием? Что у тебя уже было, а что дали на месте?

— Мне сказали, что все необходимое дадут, но если есть возможность что-то привезти с собой — нужно это сделать. Я купил часть вещей: термобелье, обувь, рюкзак. Очень много желающих, всех сразу не одеть, особенно на начальных этапах. Многое передают волонтеры, огромная благодарность им за это.

— Как ты ехал?

— Своих ходом. Волонтеры предоставили нам автомобили, которые нужно было передать в Украину. Мы их довезли до нужной точки, и дальше уже на поезде до Киева.

— 25 марта батальон имени Кастуся Калиновского официально стал частью ВСУ, а все бойцы приняли присягу. Ты тоже?

— Совершенно верно. Присяга состоялась в наш настоящий День независимости (День воли). Режим Лукашенко хотел и хочет стереть этот день из нашей памяти, но у него ничего не получится.

— В батальоне только беларусы или есть представители других национальностей?

— Только беларусы.

— Знают ли твои родители и знакомые, что ты воюешь? Если да, то в курсе ли они всего? Как отреагировали?

— Мой родной брат знает всю правду — у нас с ним очень теплые отношения, я не мог это скрывать от него. Папа догадывается. Когда я звонил брату, он был рядом и, думаю, многое услышал. Мама знает где я, но она думает, что я волонтер и где-то под Киевом помогаю людям. Хотя мне кажется, что она тоже догадывается, потому что часто задает очень наводящие вопросы.

Знает узкий круг друзей. Один товарищ из Беларуси в курсе, но я очень поверхностно посвятил его в ситуацию. Просто не хочу подвергать опасности тех, кто там остается. К тому же многое просто не могу рассказывать.

— Постоянно говорят о том, что беларусская армия может вступить в войну на стороне Московии и открыть очередной фронт. Если это произойдет, ваш батальон будет заниматься этим направлением?

— Не могу сказать точно. У нас есть командование, которое за это отвечает. Если будет принято такое решение — мы выполним приказ.

— Ты готов стрелять в этих солдат?

— Я и ребята, с которыми мы общались на этот счет, готовы. Как только кто-то из беларусских военных пересечет украинскую границу с оружием, чтобы убивать, они в этот же момент становятся для нас врагами. Для нас они не беларусы, они — лукашисты.

— Что бы ты посоветовал тем беларусским военным, которые войдут на территорию Украины?

— Я бы посоветовал сложить оружие и сдаться. Им ведь могли угрожать оружием какие-то заградотряды. Для нас пленный — это пленный, никто не будет над ним издеваться. Если они пришли убивать — они умрут.

— Часть московитских ракет прилетает с беларусской территории. Как ты относишься к этому соучастию?

— Понимаешь, Беларусь сейчас — это один большой концлагерь. Страна находится под оккупацией не только русских солдат, но и лукашенковского режима. Там почти невозможно проявить какое-то ощутимое сопротивление. Инакомыслие наказуемо, в худшем значении этого слова.

Я слышал о том, как учительница пришла в школу с резинкой сине-желтой расцветки и получила штраф 70 базовых величин. 2240 беларусских рублей, т.е. около 620 евро Многих просто сажают.

Я чувствую свою долю ответственности за то, что происходит там. Это также причина того, что я здесь: чтобы все это изменить. Я хочу, чтобы лукашенковский режим и Московия понесли справедливое наказание за все, что они сделали.

— Можно ли считать, что это начало национально-освободительного движения в Беларуси, переломный момент, который останется в истории?

— Мне хочется в это верить. Не могу говорить за всех, но по моему мнению и ощущениям наш батальон сейчас пишет новую беларусскую историю. В 2020 году мы хотели писать ее чернилами, но в 2022-м нас вынудили делать это кровью. Мы не будем стоять в стороне.

Я слишком часто в своей жизни шел на компромиссы. Я не трус, просто в большинстве ситуаций убеждал себя, что надо промолчать или уйти. Иначе могли посадить, испортить жизнь и мне, и близким. Но надоело всю жизнь убегать от режима. Он уже очень долго держится на крови. В 2020 году была попытка говорить языком демократии, но мы видели, чем это закончилось: убийства, посадки, репрессии, которые продолжаются по сей день.

Сейчас мы используем тот язык, который понимают и применяют они: язык силы. Я убежден, что наш батальон — это будущая беларусская армия. Это видно по уровню сознательности и ответственности, который я здесь наблюдаю.

Я смело могу назвать всех здесь своими побратимами. Нас сблизила общая цель и общая идея. Порой вся жизнь сводиться к одному поступку — те, кто сейчас здесь, свой поступок совершили. После победы Украины над оккупантом мы будем строить свое гопсударство. Я в этом уверен.

— Ты военный в прошлом? Какая у тебя подготовка — умел ли ты раньше стрелять, оказывать первую помощь раненым?

— Нет, в армии я не служил. Но у меня всегда была отличная физическая форма. Продолжительное время я занимался боевыми единоборствам, с детства ездил по разным тирам. С оружием знаком давно и всегда метко стрелял. У меня были базовые знания тактики нападения и защиты. Сейчас, когда у нас проходили тренировки, я сумел показать себя с хорошей стороны, на это обратили внимание.

Основы первой медицинской помощи повторил тут на месте. Теперь могу стабилизировать раненого человека до оказания специализированной помощи.

— А как ты реагируешь на кровь?

— Как бы это странно ни звучало, здесь очень быстро адаптируешься к этому. Ты понимаешь, что от твоих действий может зависеть твоя жизнь или жизнь побратима. Ты не можешь впадать в ступор, это будет дорого стоить.

— Как вас приняли в Украине, как люди реагируют на то, что ты беларус?

— Я чувствую повсеместную эмпатию и гигантскую поддержку. Люди видят, что нам не все равно, что мы не стоим в стороне. Для нас, беларусов, русские тоже оккупанты.

— Поменялось ли твое отношение к Московии и московитам после 24 февраля?

— Кардинально. Первый тревожный звонок для меня — это 2014 год, ситуация с Крымом. После этого 2020 год в Беларуси, когда благодаря финансированию из московитской казны режим Лукашенко устоял. Но именно 2022 год поставил жирную точку. До этого я старался думать, что в московитской верхушке сидят рациональные люди, но я ошибался. Сейчас я осознал, что Московия — это корпорация зла. Сплошное лицемерие и вездесущее желание навести страх.

В ближайшем будущем я перейду на беларусский язык и не буду использовать русский там, где можно использовать мой родной.

— Путин равно московиты?

— Не на сто процентов. Но в большинстве своем — да, на 60 процентов точно. Там есть адекватные люди, но, мне кажется, они уже в эмиграции.

— У вас были боевые выходы? Ближний или дальний бой? Вы используете современные виды оружия?

— Я не могу детально говорить об этом. Скажу только: были и современное.

— Как выглядит твой день сейчас?

— Каждый день — тренировки с очень опытными инструкторами. После каждой тренировки ты чувствуешь, как растешь физически и морально.

— Тяжело в учении, легко в бою, правда?

— Да, отчасти. Мне кажется, тут больше подходит американская поговорка: в критической ситуации ты не поднимешься до уровня своих ожиданий, а упадешь до уровня своей подготовки.

— За что ты борешься?

— За нашу и вашу свободу. За независимость! Если мы сейчас не отстоим свое, такой возможности может больше не быть.

— Что ты понял о войне?

— У меня ощущение, что война — это когда у Бога отпуск. Он просто отворачивается и не смотрит на то, что происходит. Это боль, ужас и потери. Но во всем этом негативе ты учишься дальше жить, пусть и не сразу.

— Что первым делом сделаешь после того, как вернешься с войны?

— Высплюсь на мягкой кровати. Хочу спать и знать, что в меня ничего не прилетит.