Опубликованы самые шокирующие признания солдат РФ из бесед с родней

Краденные доллары, огромные жертвы, тупые генералы.

Перехваченные за последнее время украинскими силовиками телефонные разговоры московитских военных доказывают: армия мародеров уверенно превращается в сборище людей, мечтающих сбежать с фронта.

За время войны армия РФ потеряла в Украине более 23 тыс. военных убитыми и еще около 70 тыс. — ранеными. И окончательно растеряла имидж «грозной силы» и «второй армии мира».

Ярким свидетельством деградации группировки вторжения, да и всего московитского общества, стало содержание телефонных бесед с родней, которые регулярно перехватывают украинские силовики. Бойцы «путинской армады» говорят не о патриотизме, морали или желании справедливой победы, а о ворованных ценностях, недалеких и трусливых командирах, огромных потерях и стремлении любыми способами вернуться домой.

НВ отобрал самые шокирующие признания московитских оккупантов, сделанными теми за последнее время.

***

— Не знаю, как вывезти все через границу. На самом деле тут всего очень много. Только город захватывают, — любой дом твой, заходи. Я тут долларов понабрал. Сейчас приеду, сейчас поменяем. Золото там не поднялось в цене?

— В начале войны скакануло. Сейчас вернулось обратно. Но не переживай: это такая валюта, которая не пропадет. Не то, что рубль.

***

— Типы, короче, их попривозили, бл*дь, сюда. Они едут, насилуют баб, грабят. У нас есть вот этот вот со Пскова тип короче, он в Питере сейчас. Ну там… Приехал короче изнасиловал бабу, убил ее, ограбил. Там много ху*ни связано с мародерством.

***

— Сегодня утром наступление было. Разведчики сказали, что там никого нету, зеленки и мин тоже нет. Зашли. И первым танк шел. В него сразу прилетело. Он отъехал левее — и там мина. Экипаж выскочил и все, — его подожгли. И также потом следующие вторые два. Комбата там что-то тоже жестко, трехсотого [раненым] увезли. В пехоте осталось 5 человек. Остальные отказались сегодня… Тут такая вообще резня. Генералы — им только надо, чтобы мы шли вперед и вперед. Все, даже танкисты, мы сейчас говорим: не поедем никуда.

***

— Ну, бошки полетят у многих генералов, ты понимаешь?

— Конечно.

— Выводы сделают. Его просто обдурили, Путина! Поэтому все и начало было такое.

***

— «Кукушка» едет. Домой хочу. Я жду конца мая. И если середина мая или в июне еще пойдет, я ногу подверну и домой поеду. Я позвоню тебе, ты позвонишь во всякие инстанции и будешь жаловаться и все.

***

— Короче, один генерал тоже как типа у вас под Изюмом приехал, на минное поле загнал танковую бригаду: ну-ка, быстро в атаку все поехали. И полбригады сгорело, сожгли. И солдат не выдержал потом, — когда вернулись, он танк завел и по ногам ему проехал, по генералу. И тот в больнице потом умер.

***

— Какая-то Росгвардия подмосковная и богучарские танкисты [из Воронежской области] просто друг друга на поле месили. Они просто друг друга перебили и все.

— Я слышал про это.

— Мы первый месяц просто в шоке были. Потому что мы приезжаем к ним, бьем друг друга и уезжаем. Десантура эта, которая сидит, даже в Изюм не заехала. Вообще где-то, элита, сидят, кусты охраняют свои же.

***

— Местных грабят. Мотоцикл отжали, катаются.

— Золото собираете? У нас золото по 10 тысяч за грамм.

***

— Я вообще в шоке, как так жить можно. Тут все разбомбили. Вообще все, что было и не было — все разбомбили. Изюм — это город, сопоставимый Воронежу [население — более 1 млн чел.]. Теперь от него там вообще ничего не осталось. Просто руины. Руины, воронки и бабки с дедами.

— Ну, Харьков тоже огромный город.

— Харькову вообще пипец. Его жестко бомбили. Целый месяц, прикинь, город бомбят.

***

— У нас в полку один танк остался. Мы свой танк, короче, с утра сломали сами, чтоб не ехать. БТРы без нас поехали и там три «двухсотых» [убитых] и многовато «трехсотых» [раненых] в тяжелом состоянии.

— Ну, и слава Богу! Разберите его, сдайте на металлолом, целей останетесь.

***

— Они боятся. Командиры боятся. [Командир] в подвале прятался. Оттуда приказы дает. Впереди он никогда не был.

— Вы, когда еще первый раз заходили, удрал он, да? И тогда люди в плен 8 человек попало?

— Да.

— Это он? Понятно. Ему уже и полковника дали, да?

— И полковника, и Орден мужества.

***

— Да какие 1.350 [официально признанное Москвой число убитых московитских солдат]… 14 тысяч было в начале операции. КАМАзы один за одним, шаланды шли закрытые и затентованные. И просто где они проезжают — там лужи крови протекали. Они их в мешках просто частями собирали — кого разорвало, увозили, бл*ть.

***

—  Деньгами все манят и манят. С 10-го числа должны сделать перерасчет: еще по 8 тысяч в день, а с 1-го мая — по 15 тысяч в день! А если не пойдешь, то ничего не дадим!

***

— Всех нормальных уже поубивало или ранило. Придурки одни остались. Тяжело вообще. Никого не осталось, кто-то дезертировал вообще.

***

— Вы сказали, что до какой-то деревни дойдете, ой, до реки.

— До реки еще 5 деревень или 4. Вроде легко, но мы километр 2 часа проходили под боем. Подорвали вчера «топляк» (перевозчики дизельного топлива). Наша артиллерия самая плохая артиллерия в мире.

— Почему?

— Да не попадает никуда.

***

— Шо ты там напутешествовал хорошего?

— Та ниче, бл*дь. Три ноутбука.

— Та куда ты их, бл*дь? Солить будешь?

***

— Мало, пап, вообще мало. Из роты 17 человек [осталось] - от 52 [приехавших]. С БГТРа там сколько нас человек было? 350? А осталось меньше ста.

— Ах*еть. Адекватные командиры хоть есть?

— Адекватные все уехали.

***

— Влад, я тебя умоляю. Это вам КП (командир полка) говорит жестко, обзывает вас, — вы с ним ругаетесь?

— Да. Там нас посылают.

— Отказывайтесь. Вы что, вы и так уже все взяли. Вы там, блин, все города взяли. Кись, пожалуйста, я тебя умоляю, если будет какая-то возможность оттуда свалить, Влад, сваливай. Понятно?

— А как? Тут только два пути, Юля. И оба нехорошие.