Беларус построил дом из мусора и показал, как он устроен

В округе он не менее знаменитый, чем замок Радзивиллов.

Этот дом находится в Несвижском районе Минской области. И в округе он не менее знаменитый, чем замок Радзивиллов. Олег Викентьевич построил свою трехэтажную мастерскую Artists House из “мусора”. Все то, что перестало нести ценность для соседей, послужило для мужчины строительным материалом. У каждого на этот счет сложится свое мнение, но одно нужно знать наверняка: мастерская стоит уже больше 20 лет, ее не берут ни ураганы, ни время. А если постараться, то ее можно легко переделать в жилой объект, пишет realt.by. Посмотрите, как выглядит дом-музей, где на потолке висят картины, а на верхнем этаже живут голуби.

«Только один раз отец меня похвалил — это было во сне»

Олег Викентьевич называет себя и скульптором, и художником, и архитектором. Все свои таланты он продемонстрировал в деле, когда 20 лет назад возвел собственную мастерскую в Снове. В свое время Олег Викентьевич закончил Витебский худграф, поэтому неудивительно, что каждая работа, независимо от масштабов и назначения, выглядят как арт-объект.  В родительский дом Олег вернулся сразу после обучения, в 1993 году.

— У всех художников одна проблема: он живет в городе, а его маленький рабочий уголок находится черти где. Тут я подумал, что нужно строить мастерскую рядом с домом, чтобы никуда не ездить. Так у меня во дворе постоянно появляются работы, своя выставка, которую никуда не нужно вести. Соседка всегда подмечает, когда рождается очередная инсталляция. Она даже выучила это слово, хотя всю жизнь спокойно жила себе без перфомансов, занималась пчеловодством.

Мастерскую мужчина решил пристроить к родительскому дому, ведь рядом должна быть инфраструктура: вода, электричество,  да и инструменты всегда под присмотром.

— Стал вопрос: из чего все делать? 1995 год — разруха полная. В магазинах пустота, цемент нужно выписывать в колхозе, получать квитанции и ждать годы. Когда начали копать яму экскаватором, обнаружили гору глины. “Вот бог и послал мне строительный материал”, — подумал тогда я. В Снове в 40-ых годах дома на одной улице были возведены из самана. Съездил посмотреть на них них и взял на вооружение.

Без камней, арматуры, цемента и, конечно, кирпичей дело не обошлось.  По углам и вокруг окон Олег все обкладывал кирпичом, а простенки — из саманных блоков. На процесс тогдашней стройки сейчас бы смотрели со слезами на глазах. Вместо бетономешалки использовали шуфель, вспоминает герой. Блоки делал длиной в 20 см, 40 см шириной и 25 см в высоту. Стены обшивались картоном, в том числе картонными ящиками от холодильников, которые не пропускают ни пыль, ни ветер. Затем уже прибивались доски. Наполнителями в стенах служили бутылки, в качестве перевязок — проволоки и веревки. Все, что попадалось, то и использовалось.  Дом был готов через два года. Олег утверждает, что стройка — это дело вечное, особенно в его случае, ведь в мастерской каждый раз появляется что-то новое: “материал сам диктует, что с ним можно сделать.”

— Люди выбрасывают шкафы из ДВП и ДСП, а их можно использовать в качестве утеплителя и выравнивания стен внутри. Больше всего окружающих удивляло, что здесь есть открытая глина. Соседи пророчили, что через год у меня все развалится. Я не жалел гвоздей и цемента, поэтому все стоит по сей день. Все нужно применять с умом. Зачем люди вешали ковры? Для утепления и звукоизоляции. У меня между этажами они тоже лежат. Соседи сейчас уже сами предлагают старые вещи, потому что я им найду применение. Например, мне отдали старую черепицу, которой я обложил фасад отцовского дома. Она цементная и мне приходилось постоянно затачивать победитовое сверло, потому что оно тупилось и не удавалось просверлить отверстий.  А есть черепица, которую я использовал как декор в бане. Она отслужила свое на улице, теперь будет жить внутри.

Люди к такому подходу к строительству относится по-разному. Найдутся те,  кто скажет, что это творение — чушь и ерунда.

— Батька мне иногда говорил, что приедет на погрузчике и все снесет. Он не понимал, зачем я это делаю. Но бывало тоже привозил камни и заказывал в колхозе цемент для стройки. Только один раз отец меня похвалил — это было во сне. Изначально многие не воспринимали мою мастерскую. Теперь, когда прошло  20 лет, у некоторых соседей попадали фронтоны, и они удивляются, почему у меня все стоит.

На улице о лужи разбиваются капли дождя, а в авторском камине трещат дрова. Чего здесь только нет: чашка внутри кирпича, несколько топочных  дверей, обломки старинной плитки. Каждая деталь таит в себе секреты в прямом смысле слова: за одной дверцей Олег хранит конверт с письмами.

«Сосед столько денег вложил в свой дом, а теперь сетует, что все интересуются только моим»

Олег шутит, что начал собирать большие камни “амаль с нараджэння”. А в лет 7 в душу запала плетеная корзина близкого человека, которая позже попала к нему в руки, когда стала не нужна владельцам. Тот мальчик еще не знал, кем будет и что соорудит, но именно тогда он понял бесценность вещей. Среди сотен предметов в мастерской именно она до сих пор ему дороже золота.

На втором этаже находятся несколько комнат. Каждая заставлена вещами, имеет свой интерьер и предназначение. За дверью у рабочего стола находится небольшой читальный зал с библиотекой, креслом у окна, рамами которого служат ободы автомобильных колес. За ним располагается склад работ.

Все, что здесь есть, представляет для Олега огромный интерес. Он может рассказать об окружающей его утвари. Половина вещей в мастерской когда-то принадлежали родственникам и соседям. После смерти обладателей большинство вещей из полок перемещаются в мусорные пакеты. Олег смотрит на такие предметы иначе. Мужчина не может понять, как все то, что стоило нашим бабушкам и дедушкам стольких трудов, совершенно не ценится детьми и внуками.

— Когда продавали бабушкин дом, то выбрасывали оттуда все, в том числе и ее вышивки. Дедушка был столяром. В семье отца отчим сам себе скрипку сделал. До меня люди тоже занимались творчеством. Это усидчивая и ответственная работа. У меня возникла необходимость все это сохранить, чтобы в моем окружении поняли, что это ценные вещи.

В процессе разговора и нескольких часов, проведенных в мастерской, понимаешь, что эти стены берегут не инструменты, гвозди и доски,  а память о людях, которые были в жизни Олега. Скамью, на которой он сидит, сделал его дедушка, а чехлом служит бабушкина безрукавка.

Олегу важно, чтобы и его дети также ценили все то, что он делает. Вспоминает, как сын, будучи еще мальчишкой, прибежал домой и рассказал отцу, что где-то недалеко люди выбрасывают огромное количество вещей. Парень надеялся, что Олег заберет их и даст им вторую жизнь.

На третьем этаже у скульптора находится голубятня и небольшая комната, которую он называет “местом силы”. Причиной стало большое количество окон и вид на деревню и дуб. Олегу нравится отсюда наблюдать за грозой, ураганными дождями и метелью.

А вот любовь к птицам у мужчины продолжается с детства. Говорит, что они летают вместо него. В углу спрятались молодые птенцы, а на противоположной стороне лежат яйца. Да, такого в городе не увидишь.

Бывает сейчас соседи приходят к Олегу за творческим советом. Парни говорят, что такая мастерская — это мечта любого мужика: что хочешь, то и делай здесь.

— Сосед столько денег вложил в свой дом, а теперь сетует, что все интересуются только моим, а на его даже не смотрят, — пересказывает местные шутки Олег и отмечает, что мастерская широко известна в узких кругах. Хотя и обычные туристы порой заезжали в Снов именно ради Artists House.

Олег уверен, что переделать мастерскую под жилой дом вполне реально, нужно лишь уделить больше внимания утеплению, коммуникациям и интерьеру.

А еще строительство дома из вторичных материалов не только экологично, но экономично. Перенести потерю такого здания морально легче.

— Помимо покупки недвижимости в жизни есть еще много чего увлекательного.  Нужно и детей растить, и путешествовать. Любой дом легко превращается в хлам, если с ним что-то случается. Однако, если все собрать и забетонировать, то любой материал может стать фундаментом.