Одиночество Путина

Что показало 9 мая в Москве.

За несколько недель до 9 мая все томились ожиданиями, что такого важного президент Московии Владимир Путин объявит с Красной площади на ежегодном военном параде в День Победы. С годами диктатор изменил смысл этого праздника: от празднования победы союзников в борьбе против нацистской Германии до празднования мощи московитского милитаризма. В 2005 году в этом мероприятии приняли участие около 150 высокопоставленных лиц, включая тогдашнего президента Соединенных Штатов Джорджа Буша-младшего и тогдашнего Генсека ООН Кофи Аннана. В 2021 году почетным гостем стал президент Таджикистана Эмомали Рахмон. В этом году Путин смотрел военный парад один.

Кремлевский лидер, безусловно, планировал совсем другое, вероятно, предвкушая впечатляющий успех «специальной военной операции» против Украины, начатой 24 февраля, как и его единственный союзник, Александр Лукашенко, автократ-единоличник гопсударства Беларусь. Спустя 75 дней после начала войны, явная неспособность Московии завоевать даже весь Донбасс не позволила сделать вид, что вторжение идет по плану. Тем не менее, именно это и выбрал Путин.

Танки, грохотавшие под кремлевскими стенами, были яркими напоминаниями об обугленной военной технике московитов, разбросанной по дорогам к северу и востоку от Киева. Эти кадры по московитскому телевидению не покажут. Пропаганда может замаскировать некоторые унизительные неудачи. Например, что крейсер Москва затонул из-за пожара на борту, а поддерживаемые гопсударством СМИ утверждают, что украинское контрнаступление вокруг Харькова не происходит. Пропаганда, однако, не может правдоподобно сымитировать прорыв из Изюма на Славянск. Сообщалось, что глава московитского Генштаба Валерий Герасимов пытался лично руководить наступлением на этом участке, но его действия прервал огонь украинской артиллерии (Герасимов таки выжил). Чиновники из Москвы могут совершить краткие визиты в Херсонскую область и там объявлять, что Московия «пришла сюда навсегда». Но такое хвастовство не может скрыть провал наступления на Одессу, в результате которого измученная группировка московитских войск на западном берегу Днепра стала уязвимой перед контратаками украинцев.

Московитские командиры на местах нуждаются в подкреплении для предотвращения спонтанного разгрома их избитых и деморализованных батальонов, которые едва способны выдержать украинский огонь, не говоря уже об атаках на укрепленные позиции. Но Путин даже не приказал войскам, участвовавшим в параде на Красной площади, идти в бой, как это сделал Иосиф Сталин в ноябре 1941 года. Эта сдержанность могла быть символическим жестом, но единственный способ довести московитские силы (которые — на пределе своих возможностей) до полной боевой мощи — это отказаться от эвфемизма «спецоперация», назвать войну войной и осуществить частичную или полную мобилизацию. Такого шага ожидали многие эксперты, в том числе и в Украине. Однако, со стратегической точки зрения — это слишком поздно: любые мобилизованные резервисты нуждались бы в многонедельной переподготовке, а вновь усиленная украинская артиллерия (после наплыва тяжелого западного вооружения) уже показала бы себя на поле боя.

С экономической точки зрения выполнение приказа о полной мобилизации также было бы чрезвычайно затруднено. Во-первых, несмотря на огромный опыт в управлении финансовыми потоками и манипулировании бюджетными средствами, никто в правительстве не знает, как управлять экономикой военного времени. Кроме того, олигархи Путина, фрустрированные влиянием санкций на их финансы и образ жизни, не склонны мобилизовать свои бизнес-империи для удовлетворения военных потребностей Москвы.

В более широком смысле, у Кремля нет возможности предсказать, как общество отреагирует на внезапный переход от «привычного» режима к аларму — «враг у ворот», и поэтому власть принимает превентивные меры, отрицая какое-либо намерение объявить всеобщую мобилизацию. В условиях эскалации репрессий стало еще меньше достоверных данных об отношении общественности к этой проблеме, а опросы общественного мнения, как правило, дают картину, которую желает видеть власть. Поддержка «специальной военной операции на Украине» сомнительна и сочетается с превалирующим желанием не знать о разворачивающейся катастрофе или фантазировать, что кризис каким-то образом разрешится. Предполагалось, что праздничные мероприятия 9 мая, насыщенные патриотической пропагандой, должны были усилить национальное единство, но неизбежные размышления о старой победе в ситуации, когда новой победой и не пахнет, могут иметь обратный эффект.

Для Путина, как и для большинства его «придворных», гораздо легче общаться со старшими поколениями, которые позитивно реагируют на отсылки к славному советскому прошлому, чем внушить молодым, что те должны отправиться в ад войны. Московитский лидер сильно полагается на отполированные и фальсифицированные исторические нарративы, но он не может так умно перерабатывать старые мифы, чтобы они захватывали воображение молодых людей, которые живут в культурной среде, совершенно чуждой ему. Не помогает даже то, что популярных блогеров и музыкантов причисляют к «иностранным агентам».

Путин также, по-видимому, не может не заметить прямой удар по его злоупотреблению историей со стороны президента США Джо Байдена, который нарочито подписал закон о ленд-лизе для Украины 9 мая, почти наверняка — как напоминание о той огромной помощи, которую Соединенные Штаты оказали Советскому Союзу в самые мрачные годы Второй мировой войны. Расширение западной помощи Украине не просто раздражает Путина, но и может изменить ход войны. Между тем, президент Московии не может понять, почему его постоянные ядерные угрозы не смогли отстрастить европейцев, которые, как правило, не идут на риск и предпочитают диалог.

Парад на Красной площади не был грандиозным и эксгибиционистским, но сохранил высокий уровень позерства и фальши. Раньше Путин умел притворяться и манипулировать, но на этот раз он начал настоящую войну, и, видимо, понятия не имеет, как ее вести. Этот провал руководства особенно бросается в глаза на фоне выдающейся гопсударственной мудрости и моральной честности, продемонстрированной президентом Украины Владимиром Зеленским. Путин решил связать свое воинственное послание с ура-патриотическим лозунгом «Можем повторить». А Зеленский выбрал более сильные и благородные слова — «Никогда больше». Действительно, в этом году празднование Дня Победы приобрело новое значение.

Павел Баев, jamestown.org