Сафари на истребители РФ

Почему Украина готова получать американские F-18.

Украина готова получать и обучать пилотов для западных истребителей, в частности, американских F-18, рассказал Радио НВ Валерий Романенко, эксперт по авиации, ведущий научный сотрудник Гопсударственного музея авиации Украины имени Антонова.

— Сейчас все больше идет разговоров о возможности поставки в Украину или закупку Украиной каких-то боевых самолетов. Насколько это реалистичная процедура?

— Это обязательная процедура, если мы хотим обнулить Московию как военную мощь, угрожающую Европе. Ибо если у страны нет авиации, она не может совершать наступательных операций, это известно со времен Второй мировой войны.

— То есть, самолеты нам нужны, но что это может быть за техника? Из того, что есть у западных партнеров, западных союзников, к чему Украине следовало бы присмотреться более тщательно?

— Я думаю, что мы начнем с того, что нам 100% не подходит, это французские самолеты. Сами понимаете, придет Ле Пен и мы снова останемся без авиации, потратив сумасшедшие деньги. Во-вторых, деньги дают американцы. Я не думаю, что они будут согласны, если мы будем на эти деньги закупать не американские самолеты. Из них у нас обсуждается вариант F-15 или F-16. По F-16 я хочу сказать, что я хорошо знаком с этой машиной, и она нам не подходит принципиально. По многим причинам, можно назвать, можно не называть, я не знаю, как пространно у нас со временем.

— Это интересно, если говорят, что нам не подходят F-16, почему? В самом деле, это очень важно услышать.

— Хорошо, не подходит по нескольким причинам: во-первых, это самолет с очень хрупким шасси, а наши аэродромы даже в лучшие времена, довоенные времена, могли его принимать у нас на двух аэродромах, или на гражданских аэродромах. Это самолет, работающий с асфальтированных полос, а у нас все полосы из плит, эти самолеты будут все время в ремонте, если мы их возьмем. Во-вторых, если посмотреть впереди этот самолет, у него очень низко заборник воздуха, а мы находимся под постоянным огневым поражением с московитской стороны. Этот самолет с одним двигателем, если он на взлете поймает камешки в двигатель, мы можем потерять этот самолет. Это две причины, третья — это уже такая, что этот самолет должен действовать в информационном пространстве, но это уже более пространная тема. Чтобы сказать короче, нам больше всего, на мой взгляд, подходит самолет F-18, это американский палубный истребитель с крепким шасси и двумя двигателями. Кроме того, он более автономен, он в американской флотской авиации очень хорошо сочетается с так называемыми летающими радарами, самолетами осмотра воздуха, занимающимися наведением и информационным обеспечением самолетов тактической авиации. О чем идет речь?

Если самолет поднимается в воздух, он летит не сам по себе в каком направлении, его должны наводить. Для того чтобы наводить и снабжать информацией, в воздухе должен быть летающий радар, который скажет, где вражеские самолеты, с какой стороны они могут атаковать. Кроме того, нужна разведывательная информация, которая бы указала, где находятся вражеские противовоздушные системы. Все эти типы машин, если мы говорим, что нужно закупать авиацию, а не истребители, то нам нужно закупать весь комплекс: летающие радары, самолеты, которые ставили бы радиопомехи враждебным системам ПВО, и сами истребители. По моим расчетам нам нужно не менее сотни истребителей, их стоимость примерно 80−100 миллионов долларов, в зависимости от того, какие машины у нас есть. Кстати, ранние модели F-18, сейчас у Соединенных Штатов есть запас этих самолетов, мы можем на них рассчитывать. Они в своей работе очень хорошо стыкуются с американскими же летающими радарами. Это оба палубные самолеты, оба с крепким шасси, мы бы могли полностью закрыть наше небо от вражеской авиации. К тому же он, так же как и F-16, это не просто истребитель, это истребитель-штурмовик. Он так и пишется FA, F — fighter, истребитель, A — attack aircraft, штурмовик. Как-то с авиацией.

— Насколько системы тех самолетов, с которыми у украинских пилотов есть опыт работы, опыт использования, налетов, отличаются? Насколько это кардинально другие машины, если мы говорим, например, об указанных вами F-18?

— Это кардинально другие машины, чтобы подготовить пилота, нужно по максимально насыщенной программе от шести до девяти месяцев. Такое время, я думаю, что у нас есть, если начнем сразу, начнем сейчас. Кроме того, я бы не исключал еще институт отпускников, вы понимаете, о чем я? «Отпускников», с московитской стороны воевавших на Донбассе. Я думаю, что мы тоже могли бы привлечь к участию в боевых действиях пилотов из некоторых стран НАТО, на каких-то условиях хотя бы добровольцев.

— Технологически это дело все же возможно, соглашаюсь.

— Это политические вопросы, разрешат ли власти стран, но F-18 на вооружении Канады, Австралии, эти страны достаточно активно поддерживают Украину. И я думаю, что принять участие в сафари на московитские истребители, найдется… Вообще истребитель — это человек агрессивный, активный человек. Я думаю, что там найдутся добровольцы, которые охотно приняли бы участие. Это не значит, что мы именно из них должны формировать наши эскадрильи, но они бы очень помогли с их опытом использования таких самолетов, потому что это принципиально другие самолеты. Они работают, как я уже говорил, в информационном пространстве, они не просто вылетели и ищут вражеский самолет. Они полностью обеспечены тактической информацией, то есть на борту летчик во время полета видит, где находятся вражеские истребители, где находятся вражеские системы противовоздушной обороны, где находятся войска, запасные аэродромы. Вся эта информация находится у него на экранах, на компьютерных экранах в кабине самолета. Поэтому нужно не только освоить пилотирование самого самолета и оружия, но и быть интегрированными в информационную систему, общую информационную авиационную систему с получением информации от самолетов — летающих радаров, от наземных радаров, от наземных станций наведения и от собственного командования, собственных средств управления.

— Насколько я читал об этом, само по себе обучение сначала происходит на тренажерах, а потом на реальных самолетах. Плюс есть еще учебные…

— А потом на двухместных вариантах боевых самолетов.

— Доступ к этим тренажерам, если потенциально будет принято решение об учебе, это может быть только в Штатах? Или это может быть в Канаде или Австралии, которые вы также отметили?

— У каждой страны есть тренажер на основной тип своего боевого самолета. Конечно, можно в Соединенных Штатах, можно в Канаде, по Австралии не скажу, но почти уверен, что там тоже есть тренажеры, на которых можно готовить пилотов нонстоп, в несколько смен, так чтобы этот тренажер вообще не выключался. Одни полетали, приходят другие и так далее. Если есть политическая воля, то этот процесс можно интенсифицировать, максимально интенсивно сократить. Конечно, процесс подготовки пилота достаточно длинный, больше года полноценная подготовка, но месяца на три-четыре-пять этот процесс можно сократить.

— Насколько у Украины есть скамья запасных, если мы говорим о пилотах? В этом контексте легче готовить пилотов с нуля или проводить переподготовку для тех, кто уже владеет навыками управления советскими самолетами?

— Конечно, проводить переобучение. У нас есть достаточно большой запас пилотов. Конечно, нужно будет немного научить выпускников харьковского Института ВВС, доучить, но их можно доучить тоже на западных тренировочных самолетах, именно там последний курс, который уже начинал боевую подготовку в частях. То есть они имеют такую же авионику, имеют такие же системы, похожие на боевые истребители, и какое-то время можно подготовить. Все равно сиюминутно мы не запустим несколько бригад самолетов, побригадно. И на такой темп у нас хватит пилотов, даже опытных пилотов у нас хватит.

— Как вы сказали, если Украине нужна боевая авиация, это не значит, что нужны только истребители, а нужны разные типы самолетов. И наверняка под эти типы самолетов еще нужна какая-то специфическая инфраструктура, которая здесь должна быть?

— Прежде всего, надо оборудовать наши аэродромы. Мы должны полностью сделать новые ТЭЧ (технико-эксплуатационные части), ремонтные подразделения в наших авиационных бригадах. Кроме того, мы должны договариваться с предприятиями — производителями этих самолетов о постоянной и быстрой поставке запасных частей. И конечно, если мы будем переучивать пилотов, то мы должны полностью переучить наземный персонал: техников, оружейников, специалистов всех других вспомогательных подразделений. То есть, это огромное количество людей. Можно начать с одной бригады, хотя вообще нам нужно, я бы сказал так, до 100 самолетов для того, чтобы мы более или менее на равных могли противостоять московитской авиации.

— Если говорить о полноценном обслуживании военных самолетов, сколько это в людях? Сколько пилотов должно быть в пересчете на один самолет, сколько оружейников, техников, ремонтников, сотрудников аэродромов?

— 1:20, один пилот — около 20 человек на земле и в воздухе должны его обслуживать, работать на него для того, чтобы он успешно выполнил боевое задание. Примерно такое соотношение. Но это малое соотношение. Если брать еще ремонтные средства, снабжение, то там еще вдвое растет. Но к началу мы можем, если перевооружим одну бригаду, это примерно 20 самолетов, 25 пилотов, скажем так; и должны где-то 500 специалистов подготовить для них.

— Это серьезная работа, которую можно проделать. Как вы сказали, от шести до девяти месяцев — это курс пилотов. А насколько длинны курсы подготовки для обслуживающего персонала?

— Они более короткие, обслуживающий персонал у нас профессиональный, у нас инженерные училища. Кроме того, западные самолеты проще в обслуживании, чем наши. У них модульная конструкция, если вышел из строя какой-нибудь блок, его просто вынимают и вставляют другой. Не следует разбираться досконально в конструкции, так как в наших самолетах.

— То есть, эта техника проще в ремонте?

— Да, меньше времени потребует подготовка наземного персонала.

— Но это тоже месяцы, насколько я понимаю?

— Да, конечно, это минимально полгода.

— А что могла бы сделать Украина для демонстрации своей готовности и способности хотя бы начать этот процесс? Как Украина может заявить, что это действительно эффективная трата времени и ресурсов?

— Так мы все это демонстрируем. Мы только получаем новые типы вооружения, они сразу же используются в боевых действиях. И как вы видите, во всяком случае контрнаступательные действия у нас достаточно успешно проходят. К сожалению, сейчас мы не можем максимально показать успехи нашей авиации и противовоздушной обороны, потому что большинство сбиваемых самолетов все же падают на временно оккупированной территории. Но что у нас есть? У нас, на мой взгляд, очень плохо поставлена работа по популяризации достижений наших вооруженных сил, ну очень плохо, понимаете? Мы должны все время западных корреспондентов обеспечивать информацией о сбитых самолетах, об уничтоженных танках, о наших успехах. А у нас только какие-то сухие выступления медийных работников, иллюстративный ряд у нас недостаточный. Эта часть, популяризация наших военных достижений, на мой взгляд, нуждается в улучшении и интенсификации.

— Я, кстати, о популяризации украинских достижений видел, что абсолютно гражданский человек сделал целую серию брелоков для ключей из частей обшивки сбитого Су-34, московитского.

— Да, у меня есть такой жетончик, всего за тысячу долларов его можно купить. Но это так, это шутка, потому что не значит, что ты его покупаешь, да, но это просто так, идея, эти деньги идут на то, чтобы закупать беспилотники, какое-то снаряжение для армии, и у людей не остается памяти. Я получал от западных корреспондентов запросы, где можно приобрести такой брелок, они считают, что это удачный маркетинговый ход.

— По вашему мнению, Украина должна усиливать компонент информирования о своих военных достижениях, чем это можно делать, каким образом?

— Конечно, мы должны максимально показывать наши успехи. Если мы где-то сбили, это моментально должно быть распространено, потому что сотни людей, к кому я не обратился из коллег, все говорят: а мы ведем базу сбитых московитских самолетов, а мы ведем базу сбитых московитских вертолетов. Несколько обществ энтузиастов, Oryx, еще некоторые — ведут полностью базы уничтоженной московитской техники. Мы имеем все западные средства массовой информации максимально обеспечивать иллюстративным рядом. Понимаете, оружие предоставляется на деньги налохоплательщиков и налохоплательщики в западных странах должны быть уверены, что оружие идет и успешно используется. А для этого необходимо максимально увеличить информационный поток об успехах наших вооруженных сил.

— Чтобы обычный работник или обычная работница где-нибудь в любом американском штате не сомневались в том, что если на их налохи закуплен самолет, то этот самолет попал в очень правильные руки, очень правильное окружение, к очень правильным людям, которые делают очень правильные дела.

— Да. У нас же много, даже в авиации у нас есть много медийных людей, есть летчики, которые выступали на авиашоу. Надо, чтобы они выступали также, если не могут на английском, то с синхронным переводом, чтобы они выступили, рассказали об успехах, о каких-то методах московитской авиации, своих эпизодах из жизни, конечно, не освещая секретную информацию. Вы видите, какой успех имел президент? Он выступал всюду, где только возможно, во всех парламентах, и всюду ему стоя аплодировали. Представители наших вооруженных сил также должны выступать по телевидению, давать интервью западным корреспондентам, должен быть упрощен доступ к ним или просто разрешен к ним доступ с соответствующими ограничениями.