За прошлый год в Израиль уехало почти 1 300 граждан Беларуси

Волна граждан Беларуси в Израиле стремительно начала увеличиваться после августа 2020 года.

В Израиле — самый большой за 20 лет приток эмигрантов. Только за последний год туда репатриировалось 42 675 человек. Выходцев из Беларуси среди них — 3% (такие цифры приводит Министерство алии и интеграции). Волна беларусов стремительно начала увеличиваться после августа 2020 года в связи с репрессиями на родине, пишет «Наша Нiва».

Кто туда уезжает, какую работу находит и как вообще беларусам живется в Израиле?

Из преподавателя в пекари. «Минималка на полную ставку — около 1,5 тысячи долларов на самой низкооплачиваемой позиции»

Владимир Александров переехал в Израиль в ноябре 2020 года — после того, как устал от очередных попыток найти себе новую постоянную работу, которая бы устраивала. Мужчина преподавал философию в БГУИР, но ему не продлили контракт, потому что он по собственному желанию начал вести занятия по-беларусски.

«У меня всегда была возможность репатриироваться — и я решил, что это время пришло: по специальности все равно устроиться не получалось, одного репетиторства не хватало. Переезжал я по спецпрограмме «Первый дом на родине». По ней ты первое время живешь в деревне — кибуце, учишь иврит, потом можешь искать себе работу. При этом первые полгода ты получаешь материальную помощь от гопсударства: для человека моего возраста она составляла около 800 долларов в месяц.

(«Первый дом на родине» — программа репатриации для семей и несемейных репатриантов до 45 лет. Ею активно пользуются эмигранты из Беларуси, Московии и Украины. Недавно по ней, например, в Израиль переехала семья известного ведущего Евгения Булки. — «НН»)».

Изначально Владимир поселился в пригороде Хайфы, где устроился разнорабочим в пекарню, а сейчас живет в Ашдоде. Там он тоже работает в пекарне, но уже на позиции пекаря.

«Главный плюс в Израиле — ты без проблем можешь найти работу, которая даже при минимальной зарплате позволит тебе существовать. Минималка на полную ставку здесь около 1,5 тысячи долларов на самой низкооплачиваемой позиции.

Двух — или трехкомнатную квартиру в моем городе можно снять за тысячу долларов. Для сравнения: в Беларуси на однушку моя зарплата преподавателя уходила полностью. Правда, это было давно, про сегодняшнее соотношение цен я не знаю».

Весь коллектив в пекарне Владимира разговаривает на иврите. Мужчина начал учить его при посольстве Израиля, еще будучи в Беларуси. А уже переехав, посещал языковые курсы по программе для репатриантов. Правда, до сих пор недоволен своим базовым уровнем.

«Если я что-то не понимаю на работе, то пока переспрашиваю коллег. Они терпеливые люди: не устают по 3—4 раза одно и тоже повторять для меня и объяснять. Надеюсь, языковой прогресс придет со временем, с учетом моего пребывания в ивритоязычной среде».

«Даже во время жестких карантинных мер не запрещались политические демонстрации»

Владимир для себя видит только преимущества от переезда:

«Израиль — классическое демократическое гопсударство, где многое зависит от самого человека. Есть большое пространство для любой деятельности: общественной активности, творчества, предпринимательства. И какой от деятельности будет результат, определяет сам человек, а не гопсударство. Впрочем, Израиль в тоже время страна социальная, она имеет много гопсударственных и общественных программ поддержки людей. Например, после увольнения безработный человек имеет возможность получать полгода изрядную часть своей последней зарплаты. В соцсетях есть много групп, которые дают объявления о раздаче хороших, но уже ненужных хозяевам вещей: от посуды и мебели до телевизоров и компьютеров.

Огромным плюсом по сравнению с Беларусью является политическая свобода: например, даже во время жестких карантинных мер не запрещались политические демонстрации, и люди этим пользовались. В общем, здесь трудно объяснить, что значит бояться полиции, спецслужб, власти. Это то, что, к сожалению, стало повседневностью в Беларуси».

Из минусов же мужчина отмечает для себя два фактора:

«На улицах некоторых городов не так чисто, как в Минске.

Есть и проблема более существенная: известно, что Израиль живет в состоянии постоянной повышенной напряженности из-за угроз терактов, обстрелов. Но и к этому люди, можно сказать, привыкли, они научились быть бдительными, оргазированными, ответственными, но при этом остаются собой — веселыми, жизнерадостными, немного ленивыми под южным солнцем».

Опцию вернуться назад Владимир для себя не рассматривает, сравнивая события в родной стране с 1937 годом. «Даже при смене режима, думаю, еще пройдет много времени до того, как Беларусь станет страной, пригодной для нормальной жизни. Происходящее можно назвать всеобъемлющей национальной катастрофой: политической, экономической, социальной, культурной, даже антропологической. И чем дольше она тянется, тем меньше шансов выкарабкаться.

Украина сегодня переживает трагедию войны, но ей и сейчас, и после победы будет помогать весь мир. Нам же опять придется, как пророчески говорил Василь Быков, оставаться хуторянами, быть на окраине внимания и забот Запада. Это обидно и несправедливо, но, видимо, такова наша судьба».

Из науки — в науку. «В Израиле и без стажа будет социальная поддержка пенсионеров»

Андрей с женой (имя изменено по просьбе героя) приняли решение уезжать из Беларуси еще осенью 2020-го — после убийства Романа Бондаренко. «Жена тогда сказала: «Режим окончательно превращается в кровавый. Это как котик, который попробовал крови — он уже не остановится».

Плюс мы видели, что жизнь на склоне, и понимали, что с профессиональной точки зрения в Беларуси она дальше прогрессировать не будет — перспектив в науке, где я работал, для себя не видел. На тот момент давления на меня персонально не было, но, судя по тому, что происходило позже, однажды увольнения и репрессии не миновали бы и меня»,— уверен Андрей.

Израиль избирался с практической точки зрения. Андрей и его жена — галахические евреи по материнской линии. Они неоднократно посещали страну, там живут их родственники.

«Но самый главный фактор для людей нашего возраста (нам обоим за 50) — в большинстве стран Евросовка мы бы уже не заработали себе даже страховой стаж для пенсии. В Израиле же так или иначе социальная поддержка пенсионеров существует, несмотря на стаж. Второй фактор — получение гражданства непосредственно в аэропорту теми, кто едет по закону о возвращении.

Соответственно, снимались дополнительные сложности с трудоустройством, с которыми сталкиваются иностранцы. Ну, и третий плюс для репатриантов — безвозмездная денежная помощь, выплачиваемая каждому репатрианту в течение полугода, чтобы помочь ему интегрироваться в израильское общество. Для семейной пары без малышей, как в нашем случае, финпомощь составляла чуть менее минималки на двоих — около 4 800 шекелей, или 1 500 долларов в месяц. Хотя и впритык, но это вполне позволяет продержаться первое время», — рассказывает наш собеседник.

«Зарплата в десять раз выше того, что я имел от научной деятельности на родине»

В Израиль пара приехала восемь месяцев назад. В городе Хайфа остановились, так как там живут родственники.

«Нас предупреждали, что город для жизни и город для работы в Израиле иногда разные вещи. В моем случае так и вышло. Хайфа удобна тем, что этот город относительно недорогой по аренде.

Мы снимаем квартиру, которую по минским меркам можно считать двухкомнатной, за 2 300 шекелей (около 685 долларов). Плюс за электричество в холодную зиму с работающим ежедневно кондиционером отдавали за месяц в среднем 40—45 долларов — за воду — 20—25. Есть еще арнона — налох на землю, который платит тот, кто живет в квартире, неважно, хозяин он или арендатор. Арнона составляет обычно около 300—600 шекелей в месяц (90—180 долларов), но в течение первого года новые репатрианты оплачивают лишь 10% от суммы. Одним словом, прожить можно, но квалифицированной работы в самом городе немного, хотя это и Северная столица Израиля.

Поэтому мне приходится ездить на свою фирму с несколькими пересадками — дорога в одну сторону занимает час сорок. Но учитывая, что я за это имею — зарплата здесь в десять раз выше того, что я имел от научной деятельности на родине, — с таким неудобством можно мириться».

Андрею очень повезло, что он смог найти работу по специальности. Резюме, адаптированное под израильские стандарты, он начинал рассылать в разные компании еще из Беларуси. Помог адаптировать его Гопсударственный департамент интеграции ученых, с которым мужчина предварительно списался. В итоге уже через два с половиной месяца после переезда он получил должность.

«Выручил сильно, конечно, мой английский, так как иврит пока у нас с женой на минимальном уровне», — добавляет собеседник.

Жена Андрея пошла по более традиционному пути для репатрианта — с расчетом переучиться в перспективе. На новом месте она окончила бесплатные гопсударственные языковые курсы (ульпан), сдала экзамен через полгода и так смогла на старте претендовать на неквалифицированную, но востребованную работу.

«Здесь постоянно нуждаются в «метапелете» — тех, кто ухаживает за пожилыми. В Израиле люди живут долго, иногда доживают до деменции, родственники сами обеспечить круглосуточный уход не могут, но деньги на это имеют, поэтому направляют их в специальные дома с персоналом. Такая должность позволяет получать минималку — около 1,5 тысячи долларов, если работаешь на полную ставку. И с ней уже можно снимать в Хайфе квартиру, нормально питаться, и у тебя еще остаются деньги на различные развлечения».

«В последнее время стало очень просто столкнуться с беларусами»

Из непривычных беларусу вещей Андрей отмечает «балаганность» израильтян (они очень шумные), бюрократию и медленность в административных делах, а также «восточный раскардаш» в центре городов:

«Зачастую здесь можно наткнуться на грязь, трущобовидные строения, тесноту, не очень приятные запахи. Поэтому мы сразу искали первую квартиру в приличном районе», — отмечает мужчина.

В последнее время, замечает наш собеседник, в Израиле стало очень просто столкнуться с беларусами.

«Нас стало гораздо больше. Жена в ульпане каждый раз встречала кого-то из беларусов. Самые разные люди, в основном от 30 до 45 лет. Специалисты, как правило, квалифицированные: инженеры, медики, программисты. Недавно нам понадобился адвокат, и это оказалась женщина с беларусскими корнями тоже».

Андрей сожалеет, что все эти люди, которые могли использовать свои знания в родной стране и делать ее модерновой и прогрессивной, уезжают:

«За страну, конечно, сердце болит. Для себя мы решили, что съезжаем с концами, чтобы не раздваиваться все время в голове. Если наконец в Беларусь можно будет приезжать спокойно, мы, безусловно, будем это делать и будем участвовать в проектах по беларусскому возрождению. Прожив в Беларуси хороший кусок жизни, просто так от нее не оторвешься. Мы не забыли, откуда мы».

Из квартиры в Минске — в палатку. «Из своего шалаша я могу видеть сразу четыре страны — Израиль, Египет, Саудовскую Аравию и Иорданию»

История художника Артема Пронина — нетипичная для репатриантов и авантюрная. Он по своей воле сменил квартиру в Минске на жизнь в палатке под небом Израиля.

Имея израильское гражданство, Артем уезжал из Беларуси в сентябре 2020 года после того, как был избит и провел 36 часов на Окрестина. 11 августа он успел проехать 300 метров от дома на велосипеде, как его задержал ОМОН и жестоко избил. После РУВД он и еще 119 мужчин провели 12 часов в помещении 5x5 метров — без еды, воды и туалета.

«Я пять лет как получил гражданство Израиля на тот момент, но жил в Минске, потому что меня все устраивало: своя квартира, бизнес (у меня и еще пары художников было частное предприятие, мы работали по заказу), бизнес у родителей — багетная мастерская. Но после избиения мне пришла повестка от СК — я не готов был сесть в тюрьму на несколько лет, поэтому уехал. Как и мои родители, а позже и дочь», — рассказывает Артем.

Мужчина приехал в Израиль в разгар пандемии, почти все было закрыто. Он решил воспользоваться ситуацией и попутешествовать по стране. Одна из точек на самом юге Израиля (она секретна, местные называют ее Чудесная долина) еще в прошлом ему особенно понравилась. Там он решил разбить палатку и в итоге обжился — палатка разрослась до шатра.

«Из своего шатра я могу видеть сразу четыре страны — сам Израиль, Египет, Саудовскую Аравию и Иорданию. Это место полюбилось и другим путешественникам, так называемым хиппи. Среди них, кстати, немало беларусов. Одна семья, например, путешествовала по всему миру шесть лет, а после «короны» временно осталась в Израиле.

За первые полгода, что мы там жили, построили на месте даже баню, обшитую вагонкой: свет брали с солнечной панели, воду приносили или подвозили».

Путешествовал мужчина на деньги от проданной в Минске квартиры, иногда удавалось продать картины. За месяц на самое необходимое уходило около ста долларов, что по израильским меркам — совершенно ничто.

«В Израиле есть различные рестораны для бедных слоев населения, синагоги, где выдают еду бесплатно. Причем не хуже, чем в «Пит-стопе» и «Лидо» в Минске. И я ездил туда есть, брал себе разного на пару дней. А если надо — покупал манку и зеленую гречку за пару долларов, и так мог питаться чуть ли не месяц.

Плюс возле плантаций можно было собирать финики, попадавшие на землю: однажды за час я собрал приблизительно 50 кг. Одежду из выброшенного собирал хорошую: от пончо до халатов и спальников. Я мог бы найти себе какую-то постоянную работу, но не смог бы в таком случае творческие замыслы реализовывать».

Зимой в горах самая низкая температура была +10 градусов — тогда Артем спасался в спальнике. А вот летом при 40℃ на юге находится почти невозможно.

«С началом войны устроился на волонтерскую работу»

Всего на природе Артем провел 12 месяцев. В феврале он думал поехать в Украину — полечить зубы и попытаться пожить там, но началась война.

«Я был в шоке от этих событий где-то две недели. Остался у родителей в Рамат-Гане и устроился на волонтерскую работу в организацию, которая помогала евреям из Украины. Висел на горячей линии и координировал людей: куда им обращаться можно за лекарствами, для эвакуации. Так два месяца проработал», — рассказывает наш собеседник.

Сейчас художник пытается продвинуться в NFT и пока не знает, где окажется завтра.

«Есть планы стать художником-путешественником — вести кочевой образ жизни. Но не знаю, что из этого выйдет».

«Быстрее других в стране адаптируются представители сферы IT, технические специалисты»

Психолог, профконсультантка Ирина Гуревич, которая также живет в Израиле, отмечает, что быстрее остальных в стране адаптируются представители сферы IT, технические специалисты (инженеры, технологи, рабочие), а также те, кто связан с миром красоты и эстетики (парикмахеры, визажисты). Они могут использовать английский и русский языки.

«На втором месте по скорости адаптации — представители экономической сферы (бухгалтеры, логисты). Потом идут медики: им нужно несколько лет, чтобы пройти лицензирование и стажировку (при этом процесс структурирован и субсидирован гопсударством). Ну и наиболее сложно вписываться в израильское профессиональное сообщество гуманитариям и представителям профессий социальной сферы, где требуется отличное знание иврита (учителя, социальные работники, психологи, консультанты)».

Нередко люди из этой группы решают получить новую профессию, более востребованную в Израиле, кардинально меняя карьеру.

«Для этого хватает различных госпрограмм поддержки обучения и переквалификации новых репатриантов. Бывает, новенькие находят работу на русском языке, но спрос на русскоязычных сотрудников без иврита невысок. С другой стороны, знание русского языка в дополнение к ивриту может быть плюсом при трудоустройстве на некоторые позиции», — отмечает Ирина.