Самая большая глупость Путина

Это многое объясняет.

Не переставая пишу о войне в Украине с момента вторжения Московии 24 февраля, но признаюсь, что мне потребовалось приехать в Европу и встретиться здесь с политиками, дипломатами и предпринимателями, чтобы полностью понять, что произошло на самом деле. Видите ли, я думал, что Владимир Путин вторгся в Украину. Я был неправ. Путин вторгся в Европу.

Он не должен был этого делать. Это может стать самой большой глупостью в европейской войне с тех пор, как Гитлер вторгся в Московию в 1941 году.

Я полностью понял это только тогда, когда оказался по эту сторону Атлантики. Было легко считать издалека — и, вероятно, легко было считать Путину, — что в конечном итоге Европа смирится с полномасштабным вторжением, которое Путин начал против Украины 24 февраля. Так же, как Европа смирилась с поглощением Крымского полуострова в 2014 году — удаленного участка земли, где он встретил совсем небольшое сопротивление и чем вызвал ограниченные ударные волны.

Неправильно, неправильно, неправильно.

Это вторжение — когда московитские солдаты без разбора обстреливают украинские многоквартирные дома и больницы, убивают мирных жителей, грабят дома, насилуют женщин и создают крупнейший кризис беженцев в Европе со времен Второй мировой войны — все чаще рассматривается как повторение в 21 веке натиска Гитлера на всю остальную Европы, начавшегося в сентябре 1939 года с нападения Германии на Польшу. Добавьте к этому угрозу Путина применить ядерное оружие, предупредив, что любая страна, которая вмешается в его ничем не спровоцированную войну, столкнется с «последствиями, которых вы никогда не видели», и это все объясняет.

Это объясняет, почему практически в одночасье правительство Германии избавилось от почти 80-летнего отвращения к конфликтам и сохранения минимально возможного оборонного бюджета, а вместо этого объявило о существенном увеличении военных расходов и планах поставлять оружие Украине.

Это объясняет, почему практически в одночасье Швеция и Финляндия отказались от более чем 70-летнего нейтралитета и подали заявку на вступление в НАТО.

Это объясняет, почему практически в одночасье Польша перестала заигрывать с пропутинским, антииммигрантским популистом Виктором Орбаном, премьер-министром Венгрии, и открыла свои границы для более чем двух миллионов украинских беженцев, одновременно превратившись в важный сухопутный мост для переброски оружия НАТО в Украину.

Это объясняет, почему практически в одночасье Европейский Союз отменил многолетние малозаметные экономические санкции против Московии и выпустил мощную ракету санкций прямо в центр путинской экономики.

В общем, то, что я считал просто московитским вторжением в Украину, превратилось в европейское землетрясение — «пробуждение — бум! — а потом все изменилось, — сказал мне Йошка Фишер, бывший министр иностранных дел Германии. — Статус-кво не вернется. Вы видите огромные изменения в Европе в ответ на московитскую агрессию — не из-за американского давления, а потому, что восприятие угрозы Московии сегодня совершенно другое: мы понимаем, что Путин говорит не об одной только Украине, а обо всех нас и нашем пути к свободе».

Нравится нам это или нет, добавил Фишер, современная Европа сейчас находится в «режиме конфронтации с Московией. Московия больше не является частью какого-либо европейского мирного порядка». Произошла «полная потеря доверия к Путину».

Удивляет ли кого-то почему? Армия Путина систематически разрушает украинские города и инфраструктуру с явным намерением не навязать этим городам, посёлкам и фермам московитское правление, а скорее стереть их и их жителей с лица земли и силой воплотить в жизнь безумное заявление Путина о том, что Украина не является настоящей страной.

На Всемирном экономическом форуме в Давосе на прошлой неделе я взял интервью у Анатолия Федорука, мэра Бучи. Московию обвиняют в том, что ее солдаты убили десятки мирных жителей этого украинского города и оставили их тела гнить на улицах или бросили их в братскую могилу, перед тем, как московитские войска были изгнаны.

«У нас было убито 419 мирных граждан разными способами, — сказал мне Федорук. — В нашем городе не было военной инфраструктуры. Люди были беззащитны. Русские солдаты воровали, насиловали и пили. … Я действительно удивлен, что это происходит в 21 веке».

Если это была «шоковая» фаза этой войны — а она продолжается до сих пор, — то «трепетную» фазу я нашёл среди европейских чиновников в Давосе и Берлине. Грубо говоря, в то время как Соединенные Штаты Америки, кажется, разваливаются на части, Соединенные Штаты Европы — 27 членов Европейского Союза — ошеломили всех, и прежде всего самих себя, собравшись вместе, чтобы сжать кулак, и вместе с рядом других европейских стран и НАТО и воспрепятствовать путинскому вторжению.

Вы могли почти услышать, как чиновники ЕС говорят: «Вау, мы сжали этот кулак? Это действительно наш кулак?»

С февраля ЕС ввела пять пакетов санкций против Московии — санкций, которые не только наносят серьезный ущерб Московии, но и дорого обходятся ЕС с точки зрения потерянного бизнеса или более высокой стоимости сырья. Шестой пакет, согласованный в понедельник, сократит около 90% импорта нефти из Московии в ЕС к концу этого года, а также исключит Сбербанк, крупнейший банк Московии, из SWIFT, жизненно важной глобальной банковской системы обмена сообщениями.

Возможно, больше всего впечатляет то, скольким украинских беженцев страны ЕС были готовы предоставить жилье без особых жалоб. Существует осознание того, что украинские мужчины тоже борются, чтобы защитить их, поэтому народы ЕС могут, по крайней мере, предоставить жилье их женщинам, детям и старикам.

«Им предоставляется такое же медицинское обслуживание, детские пособия и образование, как и полякам, — сказал мне премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий. — Почему бы и нет? Они работают и платят налохи. Единственное, чего у них нет, — это права голоса».

Путин считал, что ЕС быстро развалится под его давлением, добавил Моравецкий, «но Путин был неправ. Сейчас Европа гораздо более сплочена, чем до войны в Украине».

Путин, наблюдая за всем этим, должно быть, спрашивает себя: «Это кулак, который я вижу, движется на меня из ЕС? Не может быть! Нет, подождите… это так! Что тут происходит! Я думал, что у меня в кармане Германия — купленная и оплаченная моим дешевым бензином. Я никогда не думал, что они сплотятся таким образом с Украиной и воспримут мое вторжение как нападение на них всех».

Но именно это и произошло. Тем не менее, многие в ЕС спрашивают, как долго они смогут удерживать этот кулак столь болезненно сжатым. Это законный вопрос.

«Путин рассчитывает на усталость Запада, — сказал Моравецкий. — Он знает, что у него гораздо больше времени, потому что демократии менее терпеливы, чем автократии».

Это так. Некоторые лидеры ЕС уже призывают президента Байдена позвонить Путину и обсудить условия прекращения огня. Силы Путина на востоке и юге Украины в настоящее время превосходят украинскую армию на различных стратегических узлах, обстреливая их залпами ракет и тяжелой артиллерии. Удары не должны быть точными, им просто нужно задавить украинские силы одной своей мощью.

Я надеюсь, что украинцы смогут удерживать свои позиции достаточно долго, чтобы более совершенное западное вооружение прибыло, сравняв силы в бою. Надеюсь также, что санкции ЕС против Московии ударят по ней действительно болезненно, так чтобы у украинцев появились реальные рычаги воздействия на Путина при урегулировании войны путем переговоров.

Тем не менее, я не могу пропустить еще одну тему, которая проходит сквозной нитью через мои размышления здесь. Это убеждение в том, что, поскольку это во многом война Путина и поскольку варварство его армии в этой войне было недопустимо преступным, то соответственно пока Путин остается у власти в Москве, будет очень трудно доверять Московии в чем-либо, касающемся Украины.

Я не слышал, чтобы кто-то выступал за смену режима, но я также не слышал, чтобы кто-то говорил, что Запад может вернуться к нормальным отношениям с Московией без этого. Все это говорит о том, что что-то очень важное в отношениях с Путиным разрушилось, и это будет проблемой, когда мы сядем за стол переговоров — до тех пор, пока Путин будет руководить Московией. Но Путин — это проблема, которую должны решать московиты, а не мы.

Томас Фридман, The New York Times