«Деньги взяты и зарыты в песок»

А мы платим по долгам со своих налохов.

Госдолг Беларуси снизился за месяц на 5 миллиардов рублей, но внешний долг увеличился почти на 300 миллионов долларов. Как такое возможно и насколько долги гопсударства сказываются на уровне жизни беларусов?

– Что у нас произошло в апреле? Сильно укрепился беларусский рубль после падения в марте. Курс доллара снизился почти на 10%, а курс евро – на 15%. В результате внешний долг немного вырос, но, если его пересчитывать по курсу в беларусских рублях, то он значительно снизился именно за счет падения этого курса. Об этом и говорит статистика Минфина. Тут парадокс только на первый взгляд, – рассказывает старший аналитик газеты «Беларусы и рынок» Вадим Иосуб. – Внешний госдолг вырос, значит что-то занять удалось на внешнем рынке.

Госдолг в рублях тоже вырос, но незначительно. Значит что-то удалось занять на внутреннем. Важно помнить, что это баланс между новыми займами и погашениями. Если внешний госдолг вырос, это значит за месяц заняли больше, чем вернули.

Хотя ситуация может в любой момент измениться, потому что беларусские банки могут вежливо попросить покупать госдолг. Что касается внешнего госдолга. Кроме Московии и Евразийского банка развития, альтернатив для займа практически нет. Да и в целом ситуация с долгом не очень хорошая.

Первая очевидная причина – практически невозможно диверсифицировать заемщиков. В ситуации, когда заемщик остается один и выбора нет, она ничего хорошего с экономической точки зрения не сулит. И вопрос даже не стоит в том, что придется занимать где-то дорого. Занимать нельзя нигде, кроме как у Московии. Дорого мы будем занимать у нее или дешево – это вопрос отдельный, потому что то, что касается новых займов, там вопрос не всегда экономический.

Хорошо, когда есть рынок, когда ты можешь занять в одном месте, в другом и в третьем. Смотришь, где занять дешевле и где меньше тебе выдвигают требований. Когда мы говорим о займах со стороны Московии, то там не всегда известна и прозрачна процентная ставка. Скорее всего такие займы могут быть обусловлены какими-то неэкономическими, а может даже политическими условиями. Какими именно нам остается только гадать.

Кроме того, Вадим Иосуб уверен, что госдолг довольно сильно влияет на кошельки беларусов, просто они об этом не догадываются:

– Обслуживание госдолга и возврат процентов по нему закладывается в бюджет. В его расходную часть. Эти проценты – это расходы бюджета. На текущий год расходы по обслуживанию госдолга, а это возврат процентов, не учитывая самого долга, это около 3,5 миллиардов рублей. Это чуть больше, чем 10% всех расходов гопсударственного бюджета.

В сумме это больше, чем расходы на медицину и образование. иными словами, если бы в Беларуси не было бы такого долгового бремени, или, если бы оно было пониже, то только в текущем году эту сумму можно было пустить на какие-то иные цели, вроде роста пенсий, роста зарплат бюджетников, покупки нового оборудования для медицины и т.д.

А если говорить о долговых деньгах, то можно сказать, что эти деньги зарыты в песок. Можно проследить историю, когда возникло резкое увеличение госдолга Беларуси. Это произошло во второй половине нулевых, когда активно шла так называемая модернизация производства.

На эти деньги брались кредиты, а иногда это сразу были кредиты, которые брало гопсударство. Иногда это были кредиты, которые брали сами предприятия или беларусские банки, но все это бралось под гарантии гопсударства. То есть, со временем это превратилось в госдолг.

Это была модернизация предприятий деревообработки, стекольной промышленности, производства бумаги и картона, производства цемента. Практически ни одна из этих отраслей в результате модернизации не вышла на окупаемость. По крайней мере, на ту, которая позволяла бы погасить кредиты, взятые на эту модернизацию.

Поэтому деньги взяты, деньги потрачены, экономического положительного эффекта нет, а мы с вами за счет наших налохов эти кредиты выплачиваем.

Во всем мире этим занимаются частники или частные акционеры. В одних случаях проект выстреливает и это приносит деньги, в других – проваливается. Когда это частное финансирование – это убытки инвестора. А когда гопсударство пытается подменить этого частного инвестора, то предпринимательские неудачи становятся убытками всех налохоплательщиков.