Дипломатия здесь неуместна — только победа

Почему без Украины мира в Европе не будет.

Украина была центральной в проекте Сталина и в проекте Гитлера. Она является центральной и в идее империи Путина. Пока Украина полностью не интегрируется в Европу, мира и стабильности в этой Европе не будет.

Эта война напомнила нам о том, насколько важна была Украина для европейского порядка или его нарушения на протяжении последних 100 лет. Колониальный дискурс полезен не только для понимания Московии, но и истории Европы. Путин применяет колониальный язык, который европейцы использовали в течение 500 лет. Но он изобретает новую форму московитского колониализма. Конечно, существует традиция Московитской империи. Однако идея о том, что Украины не существует и что украинцы на самом деле являются русскими, является радикальной даже по меркам русского национализма.Сталин на личном опыте хорошо знал, что Украина — это реальность. У него гораздо больше было опыта работы с Украиной, чем у Путина. Он применил против нее репрессии, когда у него начались проблемы с коллективизацией, но он никогда не заявлял, что ее не существует. Для него Украина была угрозой, она не была лояльной, ее нужно было наказать.

Возвращаясь к 1930-м годам, следует подчеркнуть, что украинская память об этом периоде сильно отличается от московитской. Украинцы знают из семейных историй, что организованный голод убил миллионы людей, в то время как московиты воспитаны в убеждении, что все пострадали одинаково, и когда украинцы говорят о Голодоморе (3,3 миллиона погибших), они жалуются непонятно на что, или же они просто националисты.

Основные различия между Московией и Украиной

Почему московитское и украинское общества сегодня настолько различны? С одной стороны, единодушное сопротивление, боевой дух, желание быть связанным с Европой; с другой — пассивность, отсутствие критической дистанции по отношению к властям, крошечная оппозиция.

Украина прошла через все основные этапы европейской истории, чего нельзя сказать о Московии. Если взять французские или западноевропейские исторические ориентиры, такие как средневековое гопсударство, Ренессанс, Реформация, Барокко, то все эти вещи присутствовали в Украине, в отличие от Московии.

С другой стороны, политическая история Украины началась в XVII веке с идеи восстания. Казацкое восстание XVII века действительно было протонациональным движением, нем присутствовали языковые, религиозные и экономические элементы. В истории Московии не было ничего подобного.

Наконец, когда в XIX веке в Московитской империи возникло украинское национальное движение, оно ориентировалось на людей, а не на гопсударство. Украинский историк Михаил Грушевский описал эту историю с точки зрения совокупности новых идей, социальных фактов, языка и культуры, а не с точки зрения гопсударства. В Московии, когда сочиняли ее историю, все писали об империи и могуществе гопсударства.

Если перейти к сегодняшнему дню, то есть еще один элемент, на который мало кто обращал внимание: это языковый вопрос. Конечно, важно, чтобы у украинцев был свой язык. Но плохо осознается тот факт, что у украинцев два языка. И они постоянно переключаются с одного на другое, что придает им определенную гибкость ума. Это одна из тех вещей, которые отличают их от русских. Есть украинцы, которые говорят только по-русски, другие делают упор на то, чтобы говорить только по-украински, но многие переходят с одного на другой в зависимости от своих потребностей. Украинские солдаты, например, большую часть времени говорят по-русски. Язык командования — украинский, они используют украинский, чтобы помешать московитской разведке, но между собой они очень часто говорят по-русски. Конечно, из-за войны общая тенденция заключается в продвижении украинского, а не московитского языка. Но я думаю, что когда конфликт закончится, Украина будет больше похожа на Швейцарию, где люди используют французский или немецкий язык, не подразумевая, что они французы или немцы.

Есть еще одна вещь, которая отличает эти две страны. Украина — очень децентрализованная, как в институциональном, так и в ментальном плане. Украинцы считают, что политика — это местная политика: если вы хотите, чтобы что-то было успешным, вы должны делать это с людьми на местах. Это видно по тому, как ведется война: есть какое-то глупое решение, принятое одним человеком в Москве, и люди просто выполняют приказы. В Украине же популярный президент дает общие указания, которые в значительной мере выполняются офицерами низшего звена по всей стране при помощи местных громад. Это совершенно иное понимание того, как должна вестись война.

В отношении Второй мировой войны разница очень важна. Правда в том, что украинцы пострадали значительно больше, чем русские. Но русские пытаются монополизировать эти страдания, что вызывает у украинцев раздражение.

Конечно, есть еще одно разногласие — по поводу Советского Союза. В московитском дискурсе Сталин в основном представлен как эффективный лидер, в то время как в Украине его считают тем, кто совершал преступления.

История XXI века также имеет решающее значение для понимания различий между двумя странами. Несмотря на трудности, украинцам удалось сохранить демократические выборы, менять своих лидеров. Это не относится к московитам, которые никогда не меняли одного лидера другим с помощью демократических выборов: Путин был назначен командой Ельцина, с тех пор настоящих выборов не было.

За 30 лет это оказало влияние на то, как украинцы видят самих себя. Они сохранили память о Майдане 2013-2014 гг., память об Оранжевой революции 2004-2005 гг., память о стране, способной самостоятельно решать, с какими союзниками она хочет быть. Это память, которой нет у русских, потому что они никогда ничего подобного не совершали.

Это война на уничтожение украинской нации

И для Сталина, и для Гитлера чернозем Украины был очень важным ресурсом. Как это было для Польши в XVII веке, для Афин в древности… Так было на протяжении 2500 лет! Это одна из причин, почему Украина так часто становилась ареной войн.

Однако я не думаю, что для Путина это главная мотивация. В ходе этой войны московитская армия попытается выжать все возможное из этих ресурсов и нанести как можно больший ущерб, но с экономической точки зрения развязывание этой войны не было в интересах Путина.

В основном это идеологическая война, основанная на идее, что Украины не существует, и на вере в то, что он, как лидер Московии, должен выполнить свое предназначение.

На самом деле это часть общего проекта по разрушению украинского гопсударства и украинского общества. Цель этой войны — уничтожить украинскую нацию. Развалить украинскую экономику, депортировать женщин и детей, убивать мужчин, сжигать библиотеки и архивы — все это часть одного проекта — уничтожить украинскую нацию.

И если говорить, например, о блокировке 22 млн тонн зерна в портах Черного моря, то в любом случае это не причина, по которой Путин затеял эту войну. Теперь, когда мы находимся в центре конфликта, московитский президент рад использовать продовольствие в качестве оружия, видеть миллионы голодающих людей по всему миру, воровать зерно, отдавать его Сирии или пытаться продать. Это оружие войны и еще один способ уничтожить украинскую нацию.

Геноцид

Я настаиваю, что мы имеем дело с геноцидом именно в юридическом смысле термина. В Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, принятой ООН в 1948 г., определение геноцида основано на двух элементах: намерении и действиях. Обычно труднее всего доказать именно намерение.

В данном случае это совсем несложно. В отличие от большинства прошлых геноцидов, Московия не перестает говорить о своих намерениях совершить геноцид. Она делает это постоянно, как будто это какой-то вызов, брошенный Западу.

Когда Путин говорит, что нет украинской нации или украинского гопсударства, для специалистов по геноциду это язык геноцида.

Заявления о намерениях исходят с самого верха московитского гопсударства, их постоянно повторяют по гопсударственному телевидению. Редкая телевизионная дискуссия обходится без того, чтобы кто-нибудь не говорил об истреблении украинской нации.

Ликвидация нации не означает истребление всего народа. Однако уничтожение всего населения страны — не единственный способ совершения геноцида. Если бы это было так, то даже Холокост не был бы геноцидом, потому что не все евреи были убиты. Вы совершаете геноцид, когда намереваетесь уничтожить целый народ и совершаете определенные действия с этой целью.

Московитский режим продолжает признаваться в своем намерении. Это исключительный факт: в этом главное отличие от Холокоста и прочих преступлений прошлого. Московитское руководство продолжает говорить то, что оно делает. Практика также достаточно ясна. Депортация женщин и детей в Московию с целью ассимиляции является нарушением статьи II раздела Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, в котором конкретно говорится, что "насильственная передача детей из одной человеческой группы [национальной, этнической, расовой или религиозной] в другую" является геноцидом.

Почему Украина должна победить

Конечно, в наших интересах, чтобы Украина выиграла войну как можно скорее. Любой другой исход ослабит наши демократии и поощрит агрессора, облегчит применение ядерного оружия. Победа Московии станет кошмаром для безопасности всего мира.

Однако дипломатия в данный момент неуместна. Позже будет уместно обсудить соглашение, границы, возможные уступки – но только когда Украина выиграет войну.

Меня беспокоит точка зрения, что дипломатия может заменить победу. Вы не можете добиться победы с помощью дипломатии — только если вы выиграете войну.

Я бы добавил, что еще одной причиной, по которой Украина должна победить, является именно будущее Московии. Все европейские страны, включая Францию, смогли после окончания имперского периода укрепить свою республику, свое процветание, свое верховенство закона. Если Украина победит в войне, у Московии появится шанс стать нормальной страной, а не продолжать считать себя империей.

Поэтому мы имеем дело с войной за независимость Украины, а также за постимперское будущее Московии и будущее европейской интеграции. Без Украины мира на континенте не будет. Думаю, что цена отказа от ее интегрирования в Европу будет намного выше, чем цена отказа ей в этом желании.

Тимоти Снайдер, Mediapart