Роман Бессмертный: Нужно создать в Украине беларусскую армию и поставить ее в районе Чернигова

Беларусский народ заслуживает своего гопсударства и поддержки его всем миром.

Террористы, захватившие власть в Московии, намеренно держат национальные меньшинства в нищете и пьянстве, чтобы периодически использовать их как орду для захвата чужих территорий. Единственный способ остановить это — собрать на базе Рамштайн мировых лидеров, окончательно решить, что будет завтра на месте Московии и заставить ее капитулировать. Иначе кремлевские террористы отважатся на то, к чему не готов мир. Так считает Роман Бессмертный, бывший посол Украины в Беларуси, месяц проживший под оккупацией в Киевской области.

С дипломатом поговорила Елена Трибушная, украинская журналистка, главный редактор и ведущая YouTube-канала Є питання, передает «Новое время».

— За тот месяц, который вы провели в оккупации, стало ли вам яснее, почему русские пришли убивать нас и почему их прислали убивать?

— С моей точки зрения, в отношениях Киева и «Залесья» — я бы так назвал территорию, с которой мы имеем дело, потому что это больше соответствует историчности и содержанию — есть определенная цикличность. Она связана с тем, что "Залесье", Московщина периодически, особенно последние полторы тысячи лет, собирают орду, варваров на своих территориях и бросают на цивилизованный мир.

Для меня не было неожиданностью, что война начнется, еще до 2014 года. И на чем я настаиваю — события, начиная с 24 февраля, нельзя отделять от всего происходящего с 2014 года, с начала прямой агрессии Московии по отношению к Украине. Потому что перед этим была масса попыток экономическим, энергетическим, финансовым, торговым, коррупционным механизмом задушить Украину. Когда стало понятно, что как бы ни подкупали часть истеблишмента, у нации очень здоровое тело, потому что она трижды, в 1991-м, в 2004-м, в 2013-м, отвергала азиатский путь развития, который все время Москва навязывала. 2014-й породил откровенную, прямую вооруженную агрессию Москвы против Украины, и 24 февраля — это лишь применение другого оружия по отношению к Украине и другая фаза этой войны, суть которой заключалась в реализации идеи блицкрига.

Эта война состоит в поединке между террористами, захватившими власть в соседнем гопсударстве, и обществом, строящим демократическое гопсударство. В этой войне кремлевских террористов объявлен врагом не только украинский народ — для этой группы террористов враг и население многонациональной, многоэтнической Московии, которое изначально почему-то переведено в ранг категории «русских», хотя среди них очень редко можно встретить московита. Кстати, эти понятия — «русский» и «московит» — их нужно также различать, потому что они как по происхождению, так и по содержанию трактовки совершенно разные.

Сейчас очевидно, что те указания, которые поступали из Кремля, те команды, которые давали командиры высшего и среднего уровней, — они прямо предписывали пренебрегать международным гуманитарным правом, к которому, между прочим, Московия присоединилась, за что они будут привлечены к ответственности рано ли поздно, потому что эти виды преступлений не имеют срока давности.

— Это легенды, что русские военные ехали «на учения» или «охранять объекты» — а реальная мотивация какова? Ради чего они явились сюда? Какую миссию выполнять, какую задачу, как они сами объясняли, почему они приехали убивать людей?

— Давайте разделим этот вопрос на две части. Сначала — с каким объектом мы имеем дело, а затем — почему этот объект продуцирует такие словеса.

Первое — мы имеем дело не с человеком в полном смысле, а с существом. Ибо человек — это личность, которая себя идентифицирует с народом, с определенной этногруппой, потому что только в пределах народа, этнической группы, национальности производится то, что называется традиции, мораль, право, и только на основе традиции и морали рождается определенное право. Сегодня на украинскую землю пришли осетины, дагестанцы, башкиры, мордва, марийцы, буряты, но они почему-то называют себя «русскими». Это прямое свидетельство того, что у них оборваны корни, у них нет того, что для нас, украинцев, является ключевым — наша мораль, традиция, неписаные правила и нормы жизни. Если у дерева корни вырвать, оно еще некоторое время будет зеленым, у него ведь есть внутренние соки. Но с ним дальше можно делать что угодно. Хотите — делайте оружие, хотите — ножку для стула. Так и с народом, который лишился своих корней, — из него можно лепить что угодно. Не случайно путинская банда формирует подразделения из представителей этнических групп, которых они усилием средств массовой информации, я уже не говорю об армейских комиссарах, оторвали от корней, натаскали идеологемами и ими заместили опустошенную часть, которая служит традицией, моралью, обычаем, правом.

Если человек не чувствует себя частью чего-то великого, в чем есть свои традиции, он превращается в животное, его суть — есть и гадить. Есть и гадить. Только такой человек еще хуже, чем животное, потому что животное ест, чтобы выжить, оно убивает, чтобы выжить, а такой человек убивает, чтобы себя порадовать, чтобы веселиться, и тут же гадит на этом самом месте.

Против нас сражается существо, и с этим существом очень сложно находить цивилизованные способы решения проблемы, поэтому мы со стороны и самой клики Путина, и этого войска видим жестокость, озлобленность и ненависть. Наше существование для них — просто вызов.

— Что практически должен сделать Запад, чтобы с Московией произошло то, о чем вы говорите?

— На сегодняшний день сформировался формат Рамштайна. Он позволяет в клубе 43—50 гопсударств выйти на решение политического характера, и я ожидаю, что в ближайшие месяцы в рамках Рамштайна будут обсуждаться и приниматься решения не только технологического, технического, оборонно-промышленного характера, но и политического. Важно, чтобы сейчас политические решения содержания украинской победы, московитского поражения, московитской капитуляции, капитуляции ядерного гопсударства, в формате Рамштайна были проговорены, чтобы не двое и не трое сидели и расписывали партитуру мира, а чтобы это было заслугой всех. Тогда цена мира и победы обретет колоссальное содержание и продиктует еще несколько веков мирной жизни. Если же произойдет наоборот — то, что сейчас не понимают и совершают совершенно ошибочные шаги лидеры Франции и Германии, потому что это может привести к расписыванию партитуры вдвоем, втроем, впятером — если это будет реализовано, то будет лишь маленькая передышка перед очень жестокой и кровавой войной.

— Может ли Рамштайн принять политическое решение и дать столько оружия, чтобы Украина смогла нанести такое поражение Московии, чтобы та больше не оправилась, если там сидят министры обороны Германии, Франции, Италии, лидеры которых звонят Путину и пишут «мирные планы»?

— Не просто могут. Нужно решение, чтобы рядом с украинским солдатом стоял французский солдат, немецкий солдат, польский солдат, тогда не придется долго ждать, применять ядерное оружие, чтобы кое-кого угомонить. Если нужно время, чтобы в Берлине и Париже поняли, — пожалуйста, Украина примет оружие. Потому что еще раз подчеркну: тот, кто понимает генезис этого процесса, тот понимает, что нельзя сейчас москалю давать передышку, потому что этот кремлевский террорист сойдет с ума и дальше пойдет на применение того, к чему не готова ни Европа, ни мир. В этой ситуации чем быстрее будут приниматься решения, тем жертвы будут меньшими. Затягивание с принятием подобных решений будет интернационализировать эту войну, она сначала станет региональной, затем континентальной, затем глобальной.

Обратите внимание, сколько уже Москва пыталась включить ОДКБ в этот процесс, как только ни пытается Кремль беларусскую армию толкнуть на Украину… За этим очень легко решается вопрос в направлении Сувалкского коридора. Карты эти лежат на столе, я имею в виду географические, и по ним уже карандашами давным-давно в генеральном штабе московитской армии почеркали, стрелочки уже нарисованы на любой из случаев.

— Ленд-лиз и то, что люди воспринимают как задержку с поставкой оружия... Можете объяснить, почему так долго и так мало?

— Как показывает анализ тактики ведения боев, это тактика прошлого века и прошлого тысячелетия. От подобного применения оружия и тактики цивилизованный мир отказался уже 30—50 лет назад. Чтобы выпустить соответствующие виды оружия, следует вернуться в технологическое прошлое. Собственно почему впервые собрали Рамштайн? Там были не только те, кто выпускал и снабжал оружием, там были даже те, кто поставлял сырье для производства Stinger. Ибо Stinger уже почти 20 лет не выпускали.

Вторая проблема — это технологический разрыв между исполнителем определенного действия и самим изделием. Этот технологический разрыв предполагает не только обучение солдата, но и определенный сервис, обслуживание. Это примерно как завезти сейчас в Украину электромобили, а их негде заряжать.

Следующее дело: надо понимать, что влияние Кремля через коррупционные схемы приобрело настолько массовый характер, что в органы самого ЕС, национальных правительств инкорпорировано очень много агентов влияния. Это третий компонент, свидетельствующий о том, что это не стартовая кнопка — это процесс, предусматривающий определенное время. А что хуже всего в той ситуации, в которой мы находимся? Родить очень быстро надежду, не понимая, что до ее рождения следует пройти определенный период. Поспешишь — людей насмешишь. Не надо жить в плену обмана, исходя из исторических параллелей, надо понимать, что даже ленд-лиз периода Второй мировой войны готовился в течение двух месяцев. Когда вы смотрите номенклатуру товаров, которые шли в первые месяцы, — там не было того, что именуется оружием. Там шло либо сырье, либо пищевые продукты. Поэтому происходящее, с моей точки зрения, просто было неправильно оценено — это первое. Второе, и с точки зрения технологического процесса, и с точки зрения наличия контрагентов, и прямого противодействия помощи Украины — это тоже присутствует.

— Тогда каким вы видите сценарий дальнейшего развития событий на фронте в условиях, о которых вы говорите?

— А это уже дело военных. Если будут решены те проблемы, о которых я говорю, прежде всего политического, военно-политического характера, то это положительно повлияет на действия военного командования, действия Вооруженных Сил и так далее, потому что, находясь в условиях отсутствия определенной цели, поставленных задач и средств их достижения очень трудно обеспечивать победу. Поэтому первое, что нужно, — поставить четкую цель, и тогда определить задачи и ресурсы для этой цели. Если это не будет сделано, о каждом стволе будут дискутировать на предмет того, близко или далеко он стреляет. Ибо на самом деле ответ на вопрос об этом стволе заключается в том, а что такое победа для Украины? Сейчас мы слышим, что победа для нас — это выйти на гопсударственную границу, вопрос — какой? На какой год?

— 1991-й.

— А почему не 1918-й?

— А почему 1918-й?

— Ну, карты же сейчас показывают 1918 года о расселении украинцев.

— Вы считаете, что нам нужно идти Кубань возвращать?

— Я за то, чтобы была подписана капитуляция, главой Кремля с одной стороны, а с другой — представителями формата Рамштайн. Тогда можно говорить о том, что поставленная задача обеспечивает долговременный мир. Обратите внимание, я не называю его «вечным», потому что слишком хорошо знаю историю и понимаю, что вечного мира не бывает, потому что на самом деле человечество чаще сталкивается с войной, чем с миром, но долговременный мир таким образом можно обеспечить. Если пойдет все по другому сценарию, то мы получим передышку, дай Бог, хотя бы на полпоколения.

Когда-то блаженнейший Любомир Гузар мне говорил, что правда принадлежит тем, кто ступает малыми шагами. Так вот, первое, что нужно сделать, — чтобы украинская сторона позволила себе предложить, чтобы в формате Рамштайн собрались главы гопсударств. Следующий шаг — чтобы Украина вместе с Польшей, Соединенными Штатами, Великобританией и так далее предложили обсудить на саммите Рамштайн подобные вопросы.

— Вы лично как относитесь к призывам, что украинские войска должны зайти так далеко, что условно начнут бомбить Московию — Керченский мост, Белгород, базы московитские?

— Сколько живу, всегда определял цель, а не то, что кому-то хочется или видится. Любое гопсударство, любое общество — это целостный организм, и первое, что этот организм должен делать — не бояться проговаривать такие вещи. А у нас даже постановки такой проблемы нет, мы боимся обсуждать этот вопрос. Боимся, а когда периодически возникает идея идти на Владивосток, Москву и так далее — пугаемся, что мы об этом говорим. Эти вещи нужно обсуждать, мы живем в демократическом обществе, и бояться этого не нужно, потому что на сегодняшний день это проблема не столько политическая, не столько безопасностная, не столько военная, сколько философская. Почему боимся? Представьте себя в роли человека, желающего переступить линию границы. Вот вы подошли — и там уже Московия. Для того чтобы вы поняли, что это за вопрос, я предлагаю вам закрыть глаза и стать перед этой линией — и тогда станет понятно, насколько важен ответ на этот вопрос. Переступить границу нужно обязательно. Как далеко? Как Рамштайн примет ответ на этот вопрос.

— Как сформулировать цель людей, которые должны перешагнуть границу?

— Уничтожить террористическую группу, захватившую власть в соседнем гопсударстве.

— О Беларуси наконец. Остались ли у вас там знакомые, контакты, которые бы дали вам понимание, решится ли Лукашенко на то, чтобы вступить в открытую войну, чтобы послать свои войска?

— Больше всего я боюсь сейчас, что, переписываясь со своими друзьями и знакомыми, я могу привести их к ситуации, в которой я находился целый месяц, когда телефон — это твой враг.

Относительно того, какая там ситуация, — она очень тяжелая. Я не могу понять, почему до сих пор совместными усилиями Киева, Варшавы, Вильнюса по инициативе беларусской оппозиции, тех, за кого голосовала Беларусь на протяжении этих тридцати лет, таких как Зенон Позняк, Андрей Санников, [Светлана] Тихановская, [Наталья] Радина и так далее, не сформировано правительство Беларуси в Белостоке? Почему до сих пор на стороне украинской армии сражается один полк, а не беларусская армия? Таким образом генерал Де Голль спас честь французов, таким образом сегодня совместными усилиями можно спасти честь беларусов. Потому что беларусский народ заслуживает своего гопсударства и поддержки его всем миром, потому что этот мир допустил то, что 30 лет над беларусами издевается Лукашенко, будучи рукой Кремля. Уже было ясно в 1998-м, кто такой Лукашенко. Мир, особенно Европа, на это закрывал глаза.

— Когда вы говорите «создать армию на территории Украины» — вы же понимаете, как бы Лукашенко на это отреагировал? Даже не Лукашенко — Путин. Это же для Лукашенко будет повод — бери и вводи войска, потому что отсюда собираются нападать

— Не просто нужно сформировать, а его нужно поставить в районе Чернигова. Что может быть хуже, чем то, что сейчас по отношению к Украине делает Лукашенко?

Беларусь — это проблема европейской безопасности, об этом написано во всех натовских документах, написано всегда проблемой номер один, потому что стратегически Крым и Беларусь — это два плацдарма угрозы европейскому миру. [Ангела] Меркель, бывший канцлер Германии, сказала: Путин воюет против Европейского Союза, Украина — это этап на пути к войне против европейского сообщества.

— Препятствием может стать страх самих беларусов.

— Страх беларусов порожден тем, что Европа выражала обеспокоенность, а не действовала. Я это знаю как человек, который общался с беларусами и знает, что они ожидали — они ожидали помощи, а не выражения обеспокоенности.

— Вы так решительно настроены. Повлияли последние четыре месяца?

— Нет. Чем моя позиция отличается от того, о чем мы с вами говорили год назад? Я не говорил, что будет? Более того, я же говорил то, что повторил сегодня, что будет дальше, если таких решений не принимать. Просто за эти три месяца я убедился, на собственной коже почувствовал, что такое этот режим, чем он угрожает нам всем, если мы захотим передышку, а не решение вопроса.