Дмитрий Фурманов: Еще больше начал ненавидеть режим

Бывший политзаключенный рассказал о беларусской пенитенциарной системе.

Бывший политзаключенный Дмитрий Фурманов рассказал «Нашей Ниве» о том, меняет ли тюрьма и как жить после отсидки:

— Если человек попадает в тюрьму не по политической статье, он, вероятно, может даже исправиться. По моим ощущениям, там есть не слишком социализированные люди, и, наверное, в тюрьме они получат опыт социальной коммуникации и, возможно, начнут лучше понимать людей вокруг себя.

Что касается политзаключенных, то никакого «исправления» здесь не будет. Такие люди пошли против режима, и сколько ты их ни держи за решеткой, они не изменят своего отношения. Меня самого просто украли, я не делал ничего криминального. Провел за решеткой полтора года и, конечно, только еще больше начал ненавидеть режим.

После перевода из тюрьмы я немного времени провел в колонии — пять дней на карантине и 48 суток в ШИЗО. Выходил на свободу с ощущением облегчения, ведь если ты политзаключенный и находишься в тюрьме, тебя там могут держать бесконечно, да и 48 последних дней были очень сложные. Когда я освобождался, думал, что, может, меня сейчас схватят и снова куда-нибудь повезут, но меня никто не трогал и мне даже разрешили выехать из страны. Видно, системе было на руку, чтобы я уехал.

В то время сложно было строить какие-то планы. О том, что происходит в мире, я знал только в общих чертах, не представлял ничего конкретного и поэтому не мог планировать, куда поеду и что буду делать. Думал остаться на какое-то время в Беларуси, но мне подсказали, что это опасно и меня снова могут закрыть.

Сохранил связи с большей частью того окружения, которое имел до заключения. Но со временем возникли вопросы к некоторым из друзей, которых сейчас друзьями, наверное, и не стоит считать, как говорят, друг познается в беде. Кажется, на свободе мы хорошо общались, но когда попал в тюрьму, от этих людей, например, не приходили мне письма. Это были единичные случаи, большая часть людей поддерживали и меня, и мою девушку.

Забыли ли меня эти люди? Скорее, они выбрали те ценности, которые более свойственны режиму, выбрали другое политическое направление. А еще очень много людей, которых я не знал, начали писать мне письма и поддерживать меня. От этих людей я в восторге, и они меня по-хорошему удивляют.

Не имею обиды на тех, кто меня заключил, ведь как можно обижаться на недалеких людей? Обижаться можно на тех, кто понимает, что делает, а в той системе нет адекватных людей. Их скорее надо пожалеть как прокаженных, обезумевших, к ним я испытываю только жалость.

Ненависти к людям у меня нет, скорее я ненавижу этот режим как систему ценностей, так как он бесчеловечен.

Сейчас не слишком часто вспоминаю о тюрьме. Только когда вижу какой-то предмет или явление, что как-то напоминают время за решеткой. Например, сейчас стоит жара, и очень тяжело находиться в помещении. Это напоминает, что и в тюрьме были такие дни, когда было очень жарко, тем более там было много людей в помещении и нельзя было никуда выйти. В таких условиях переносить зной довольно трудно. С другой стороны, так получаешь опыт, как себя вести во время жары (улыбается).

Когда находишься в тюрьме, быстро отвыкаешь от разных гаджетов, от того же телефона или ноутбука. Когда выходишь на свободу, первое время не можешь понять, как с ними общаться, но со временем все возвращается.

Если говорить о беларусской пенитенциарной системе, то там все плохо с работой психологов и вообще с психологической поддержкой заключенных. Там делают все наоборот — заставляют, унижают людей, и если говорить о политических заключенных, там все еще хуже, чем у обычных заключенных. Поэтому большинству людей после освобождения понадобится психолог.

Думал, что и мне стоит будет обратиться к психологу, хотя бы для социализации. За решеткой у тебя не такой круг коммуникации, как на свободе, и к этим людям приходится адаптироваться. Из-за этого учишься выбирать во время беседы однозначные слова, такие, которые все поймут так, как нужно. На свободе так беседовать не надо, потому что ты общаешься с людьми из своего круга. Поэтому полагал, что мне понадобится немного проработать это все с психологом да и заняться физическим здоровьем. Но через месяц после освобождения мы поехали с невестой в санаторий и этого мне хватило, почувствовал, что и психолог мне уже не нужен.

Есть еще один фактор, который усложняет общение в тюрьме. Если человек находится в тех местах, он, конечно же, хочет как можно быстрее освободиться.

Если у заключенного очень большой срок, то, скорее всего, он пойдет на любые уступки, лишь бы выйти на свободу как можно раньше. Имею в виду все возможные договоренности между администрацией и узниками, клеветничество и закладывание других узников. Таких людей за решеткой очень много, и общаться с ними очень сложно. Сам понимаешь, что если ты скажешь или сделаешь что-то не то, это могут использовать против тебя.

Как помочь бывшему заключенному? Когда находишься в тюрьме, коммуникация у тебя ограничена, поэтому человека, вышедшего на свободу, нужно возвращать в социум, в нормальное состояние, общаться с ним. В тех местах очень не хватает простой человеческой коммуникации, ведь ты всегда сидишь с одними и теми же людьми, и хорошо, если еще с людьми. А бывает, что ты сидишь вообще в одиночке, это пытка. Поэтому, когда человек выходит из заключения, ему очень хочется общаться и восстанавливать социальные связи.