Осень тирана

Мир старого диктатора заканчивается либо табакеркой, либо чем-то похожим.

"Осень патриарха" назвал свой роман о диктаторе Габриэль Гарсиа Маркес. Старый-старый диктатор, живущий в пустоте своей бесчеловечной власти, бродит по огромному дворцу, где нет никого и ничего, ни жизни, ни людей, только его воспоминания. Тянется, тянется, тянется его жизнь, — именно в этой книге знаменитые бесконечные фразы Маркеса достигают уж совсем невероятных размеров и занимают много страниц.

Тягучая-тягучая, застывшая жизнь, которая, кажется, никогда не закончится. В какой-то мере образы "Осени патриарха" приложимы и к последним годам Сталина, когда он тоже оказался в одиночестве, потому что сумел создать такую "вертикаль власти", где ему уже ничто не угрожало, сумел сделать так, чтобы никто не смел к нему приблизиться. И в результате бродил один по комнатам "ближней дачи", гулял по саду с охранниками, заключая с ними "увлекательные" пари: а кто точнее угадает, какая сейчас температура воздуха.

Один сын погиб в немецком плену, другой превратился в жестокого и глупого пьяницу, отношения с любимой дочерью испорчены постоянным вмешательством отца в ее личную жизнь. Все "товарищи по партии", представлявшие хоть какую-то опасность, давно уничтожены, окружение теперь состоит из верных псов, которых, впрочем, он продолжает натравливать друг на друга — чисто профилактически.

А вокруг дачи и Кремля — огромная страна, с ГУЛАГом, с колхозами, где люди умирают от голода, с поэтами, учеными, музыкантами, которых надо постоянно держать в узде. Страна за железным занавесом, а в центре — столица, где, словно гигантские пирамиды, возвышаются сталинские высотки, огромные, угрюмые, тяжеловесные, с огромным количеством тяжелых и дорогих украшений.

Вот он — мир старого диктатора, где миллионы страдают, подчас даже не понимая ужаса своей жизни и не представляя, что все это может закончится.

Но все кончается. Ни один диктатор не вечен. И если его не убивают табакеркой, то оставляют валяться на полу в луже собственной мочи, потому что никто не решается зайти к нему без стука.

Тамара Эйдельман, «Фейсбук»