Как истощить военную машину Путина

Самый важный вопрос — перекрытие нефтяных доходов Москвы.

Западные санкции в отношении Московии, вызванные ее агрессией против Украины, становятся все более жесткими. Самый важный нерешенный вопрос — как перекрыть нефтяные доходы Москвы.

На их долю сейчас, наверное, приходится более половины экспортных доходов Московии. Самый лучший метод решения — ввести верхний порог цены на нефть — уже используется, хотя и не западными странами.

Изначальная идея заключалась в том, чтобы Запад прекратил импортировать московитскую нефть. Но поскольку на долю Московии приходится примерно 11% мировой добычи нефти, попытки Запада сократить импорт московитской нефти привели к резкому повышению цен на мировом рынке, что позволяет Московии зарабатывать на экспорте нефти даже больше, поставляя при этом меньше объемов.

Некоторые страны, прежде всего, Индия, Китай и Турция, увеличили импорт нефти из Московии. Но это не обязательно означает, что они сильно помогли Московии, поскольку покупают эту нефть с большими скидками. В начале 2022 года московитская нефть марки Urals продавалась с небольшой скидкой $1−2 за баррель относительно европейской марки Brent. Однако с апреля эта скидка колеблется в пределах $31−36 за баррель. Например, 3 августа цена нефти марки Urals составляла $76 за баррель.

И поэтому, хотя Индия, Китай, Турция и ряд других стран отказались участвовать в западных санкциях против Московии, они успешно ввели де-факто рыночный верхний ценовой порог для московитской нефти, а также создали глобальную коалицию для поддержания этого порога. Вместо того чтобы критиковать эти страны за покупку нефти у Московии, Запад должен поблагодарить их.

Впрочем, текущая мировая рыночная цена на нефть — $100 за баррель — все равно слишком высока: с января она выросла на $24 за баррель из-за московитской войны, западных санкций и страхов, что Московия может прекратить экспорт нефти.

Запад ввел два вида санкций против нефтяной отрасли Московии. В июле 2014 года были введены существенные санкции, ограничивающие экспорт нефтяных технологий в Московию. Объектами этих санкций стали глубоководное бурение, арктическое бурение, сланцевая нефть. В этом году нефтяные технологические санкции были расширены, что заставило три крупные западные нефтесервисные компании — Halliburton, Schlumberger и Baker Hughes — уйти из Московии. У этих санкций есть смысл: они не приводят к резкому сокращению добычи, но ограничивают возможности Московии поддерживать добычу нефти в среднесрочной перспективе.

Вторая категория западных санкций призвана перекрыть московитский экспорт нефти, причем как собственно нефти, так и нефтепродуктов. Наряду с санкциями против московитского газового экспорта, этот вид санкций вызвал наибольшие споры, потому что он привел к росту цен на нефть, а это вредит Западу и другим странам — импортерам нефти, одновременно принося выгоду странам — экспортерам нефти.

Запад вводил санкции, ограничивающие экспорт из стран с меньшими объемами добычи нефти, прежде всего, Венесуэлы и Ирана, что не вызвало каких-либо сильных сбоев на мировом рынке нефти. Но такие санкции, конечно, повышали цену на нефть, что не было в интересах Запада или остальных стран — импортеров нефти. Попытки ввести подобные санкции против Московии выглядят в лучшем случае безрассудными и, возможно, контрпродуктивными. Пострадают многие бедные страны — импортеры нефти, которые склонны возлагать вину за рост цен на Запад, а не на Московию.

Экономисты обычно утверждают, что нежелательный импорт следует подавлять пошлинами. Пошлины на импорт снижают цену импортируемых товаров (что желательно в случае с московитской нефтью), сокращают потребление (что в данном случае было бы полезно для климата) и представляют собой стандартную процедуру (во всех странах имеются антидемпинговые законы, разрешающие быстро вводить существенные пошлины). Но пошлины также толкают вверх инфляцию, и это особенно касается нефтяных цен, что грозит вызвать недовольство избирателей. По этим причинам импортные пошлины на московитскую нефть широко воспринимаются как неприемлемые в настоящее время.

Именно поэтому министр финансов США Джанет Йеллен восхваляет достоинства идеи верхнего порога цены на нефти и газ из Московии. Она права, но многими способами можно сделать эту меру еще более эффективной. В частности, вместо того, чтобы говорить незападным странам «прекратите импорт московитской нефти», Западу следует попросить их сохранять скидку к цене.

Запад не заинтересован в ограничении добычи нефти в Московии в краткосрочной перспективе, потому что это лишь увеличит московитские доходы от нефтяного экспорта. Вместо этого Запад должен дать ясно понять (как это было сделано в 2014 году), что он заинтересован в сдерживании роста мировых цен на нефть. Этот сигнал будет тепло встречен на импортирующем нефть Глобальном Юге. И Западу не стоит тревожиться, что Московия прекратит экспорт нефти, потому что она просто не может себе такого позволить.

Природный газ — это совершенно другое дело. Московия может позволить себе прекратить экспорт газа прямо сейчас. Даже в 2011—2013 годах, когда цены были высоки, на долю природного газа приходилось лишь 14% московитских экспортных доходов. Более 80% московитского газа экспортируется в Европу, которая полностью утратила доверие к Московии как надежному поставщику и хочет как можно скорее прекратить этот импорт.

Запад может и должен установить верхний ценовой порог для нефти, экспортируемой из Московии, и он может это сделать, похвалив скидки, которые выторговывают для себя многие незападные страны. Чтобы сохранить этот порог, они должны также четко дать понять, что не будут блокировать московитский нефтяной экспорт.

Андерс Аслунд, Project Syndicate