Эксперт: Войска РФ посыпались, они в ловушке

«Искандерам» уже не так смешно.

С начала полномасштабной войны в Украине Московия потеряла более 50 тысяч военнослужащих убитыми. 6 сентября Генштаб ВСУ отчитался, что количество погибших московитских вояк в этой войне пересекло отметку в полсотни тысяч, но с тех пор московитских 200-х стало больше еще на 3 тысячи. Однако московитский президент Владимир Путин все равно уверяет, что Московия с 24 февраля ничего не потеряла.

Бывший советник министра внутренних дел и Офиса президента Украины, кандидат политических наук и аналитик Виктор Андрусив в интервью «Главреду» рассказал, насколько критично для московитского войска такое количество потерь личного состава, сколько Кремль готов положить в Украине своих солдат, почему воевать в нашу страну почти не отправляют москвичей и питерцев, как в Московии выращивают регионы-доноры живой силы, когда и где стоит ждать от вооруженных сил РФ очередного «жеста доброй воли», а также почему после поражения на Харьковщине у московитов тяжелое похмелье, и их «Искандерам» уже не так смешно.

— Согласно данным нашего Генштаба, потери Московии уже превысили 50 тысяч человек. По вашим оценкам, насколько эта цифра близка к реальности – сколько на самом деле может быть московитских 200-ых?

— Цифра, которую оглашает Генштаб, максимально близка к реальности. Об этом свидетельствуют результаты различных проверок, в том числе западных экспертов.

Всегда возникает вопрос – откуда берутся эти данные, как мы узнаем, сколько убили солдат противника. Прежде всего, у наших войск предварительно есть информация о том, куда должен быть нанесен удар, то есть они знают и видят, куда бьют, куда отправляют снаряды. А по факту все это проверяется перехватами, потому что московитские военнослужащие вызывают эвакуацию или докладывают своим о потерях. У нас ведется разведка, которая все это слушает.

Цифра – более 50 тысяч – не является стопроцентно точной, но она максимально приближена к реальности.

Единственный момент. Эта цифра не всегда учитывает погибших из «ЛНР» и «ДНР». Погрешность невелика, но есть: обычно их гибнет больше, чем мы фиксируем. К бойцам из «ЛДНР» московитская армия относится крайне пренебрежительно и не слишком хочет их считать, ведь часто этих людей используют как разведывательные группы, которые просто отправляют вперед, чтобы их расстреляли, дабы, таким образом, выявить украинскую позицию, с которой велся огонь. Поэтому учет погибших из «ЛДНР» не слишком тщательно ведется.

А так, в целом, независимые западные оценки говорят о том, что данные нашего Генштаба – это максимально близкая к реальному положению дел цифра.

— В московитских официальных открытых источниках вообще не найдешь информацию о количестве погибших московитов на украинских фронтах. Почему так тщательно скрывается эта информация?

— В Московии боятся паники. Боятся, что эта информация начнет обсуждаться в обществе. К тому же, погибшие – это как раз свидетельство того, что «спецоперация» идет не по плану. Ведь если в планах было, чтобы погибло более 50 тысяч московитов, то это довольно странный план...

Поэтому московитское руководство должно показывать, что потери минимальны, чтобы московиты думали: «Ну, при таких потерях можно воевать дальше».

— Если отталкиваться от нашей официальной цифры – более 50 тысяч погибших, насколько критичным для московитских вооруженных сил является такое количество потерь живой силы?

— Для московитских вооруженных сил это, на самом деле, катастрофа. Потому что ключевой проблемой московитской армии уже сейчас является нехватка солдат. А проблемой это является потому, что фронт сегодня составляет около 1300 км, и, чтобы удерживать такую линию фронта и наступать, нужно, как минимум, полмиллиона солдат.

Московиты же задействовали всего около 180 тысяч военнослужащих. Поэтому потеря 50 тысяч существенно уменьшает возможность Московии удерживать линию фронта. В результате они начинают сыпаться, что мы уже видим. То есть Московии уже сейчас не хватает людей для удержания линии фронта.

Поэтому в определенной степени наше успешное контрнаступление является результатом того, что у противника чрезвычайно большое количество погибших.

— Путин принял решение об увеличении армии на 137 тысяч человек со следующего года. Поможет ли это противнику, как это повлияет на ситуацию?

— Нет, это не поможет.

Путин должен принять политическое решение о том, что Московия ведет войну против Украины. Он должен назвать нынешние события не «спецоперацией», а войной. Только после этого в Московии можно будет проводить мобилизацию. И тогда будет решаться, сколько именно людей мобилизовать.

Путин хоть сейчас может сказать, что в РФ мобилизуют миллион человек, но это смешно, потому что этот миллион надо одеть, посадить на технику, прокормить и обучить.

— Является ли такое количество потерь для Московии определенным рубежом, который заставит московитское руководство пересматривать свои планы относительно этой войны, стиль ее ведения? Что будет меняться, учитывая эти цифры?

— На самом деле, не имеет значения, учитывает ли Кремль эти цифры. Потому что у московитского руководства просто нет других вариантов действий, кроме тех, которые оно сейчас принимает. В Кремле не могут остановиться и объявить о прекращении войны. Хотя к этому явно идет, и такое количество потерь больше всего этот шаг стимулирует…

С моральной точки зрения, у московитского руководства нет боли по поводу потери своих. Точнее у него это физическая точка боли, потому что в московитском войске, во-первых, не хватает людей, а, во-вторых, армия РФ деморализована. Это два ключевых последствия такого количества погибших.

Еще раз – с моральной точки зрения, в Московии никаких проблем в связи с таким количеством потерь живой силы нет. Ведь московитское руководство сейчас не может делать ничего другого, потому что речь идет о его выживании. То есть, если сейчас в Кремле начнут делать какие-то резкие движения (типа увольнения Шойгу), фактически они признают, что их план провалился. А московитский народ не воспримет такой провал, ведь московиты признают власть, потерпевшую поражение, слабой. Иными словами, если московитская власть проявляет слабость, она начинает себя закапывать и создает предпосылки для того, чтобы ее сбросили или сменили.

Даже если бы московитским руководителям было бы больно из-за потерь, они все равно должны продолжать войну, потому что таким образом говорят, что у них еще есть шанс одержать победу. Провал в войне – это для них колоссальная катастрофа. Поэтому, пока они могут не признавать свое поражение, они его не будут признавать. Это вопрос выживания Путина и сохранения его власти.

— Сколько своих Московия готова еще положить в Украине ради достижения целей Путина? Московия – как народ и как власть…

— Это может быть и миллион. У московитов нет понятия ценности жизни – жизнь солдата в РФ имеет ценность лишь в случае, если он погиб, героически защищая их бредовую империю.

Из-за большого количества потерь в Московии не произойдет перелом в восприятии этой войны. Для московитов гораздо большим переломом является то, что ВСУ разбили московитские войска под Харьковом.

Московитское общество узнало, что московитскую армию можно громить, да еще и в таких масштабах. Московиты все время думали: «Мы самые сильные и всем тут наваляем. Ха-ха-ха, не смешите наши Искандеры». Сейчас у них похмелье, потому что вдруг пришло осознание, что весь этот пафос и угар, в котором они жили – ложь.

Московиты не боятся терять людей – они боятся проигрывать. Это очень важный момент. Поэтому мы должны думать лишь о том, как нанести московитам поражение.

— Почему в московитской армии воюют и гибнут преимущественно люди из небольших городов, сел, богом забытых мест? Почему среди них почти нет москвичей и питерцев? Почему их не трогают, когда дойдет очередь до них?

— Так же было в советские времена, и эта система сохранилась в московитской армии. Суть этой системы состоит в том, что у Московии есть целые регионы, назначение которых одно – быть донором живой силы.

Московия на самом деле является очень богатой страной. По объемам средств, которые РФ получает за нефть и газ, она абсолютно не уступает Саудовской Аравии, но Московия даже близко на нее непохожа. Потому что все средства остаются в Питере и Москве. Возникает вопрос – почему не построить дороги или какую-то инфраструктуру в Дагестане или Бурятии, или еще где-то? Так вот, этого нельзя делать, потому что тогда возникнет проблема с набором солдат в московитскую армию. То есть когда в таких регионах-донорах появится работа и какие-то возможности, люди не будут выбирать армию как социальный лифт.

Именно такой была политика Советского Союза – держать определенные регионы сугубо как доноров живой силы для армии.

Собственно, то же самое сейчас и происходит в Московии. У того же бурята в жизни нет опций, кроме как пойти в армию. Потому что армия в регионах-донорах выполняет роль социального лифта и является шансом для населения чего-то добиться в жизни. Иначе вообще нет никаких вариантов.

— Но ведь буряты и дагестанцы не бесконечны. Почему Московия их так рьяно, извиняюсь за грубое слово, «утилизирует» в войне в Украине?

— Я бы так не говорил, потому что Дагестан – на первом месте по рождаемости в Московии.

Да и Московия не «утилизирует» бурятов и дагестанцев, потому что она не собиралась их здесь убивать – она собиралась нас захватить. Просто так сложилось, что они... «утилизируются».

Но, с экономической точки зрения, Московия действительно «утилизирует» здесь безработных.

— Успевает ли, по вашему мнению, Московия готовить новых солдат, а, тем более, офицеров, способных руководить и командовать войсками?

— Показателен последний провал московитской армии на Харьковщине. Успех украинской армии заключается в том, что мы в 2014 году поняли большинство проблем постсоветской армии и начали их решать. И теперь у нас нет проблемы с командирами среднего звена (а война, на самом деле, держится именно на этих командирах, в первую очередь, сержантах).

А московиты этого не поняли. Они считали, что все в войне зависит от техники: когда у тебя достаточно техники, ты будешь всех побеждать.

А мы уже знали, что война держится на лидерстве – на лидерстве отдельных командиров и отделений. Поэтому в нынешней войне мы особенно отличаемся высокой эффективностью взводов, рот и тому подобного, потому что там очень мощные командиры – действительно боевые ребята, заряженные, которые не боятся принимать решения и самоотверженно воюют.

А в московитской армии все решения должны прийти сверху. И солдаты должны дождаться всех решений, чтобы начать что-то делать. То есть инициативы на низу у них почти нет.

Это мы и увидели на Харьковщине: как только мы нанесли удар в Харьковской области, московиты просто растерялись. И это при том, что их войска по численности были даже больше, чем наши. Но управление этими войсками совершенно бездарное, потому что нет инициативы и нет командиров.

И московиты не могут сейчас решить этот вопрос, потому что для этого нужны годы. Поэтому, с точки зрения управления, они уже ничего не могут сделать. Они могут сколько угодно менять своих руководителей или названия группировок, но невозможно изменить саму систему армии, которая зашла на территорию Украины. А эта система крайне неэффективна.

Что касается людей, которых сейчас набирают в московитскую армию, готовя новые армейские корпуса... Вот сейчас приехал 3-й армейский корпус – он недособран. В Московии провалилась весенняя призывная кампания, потому что удалось собрать только 70% призывников. Сейчас у них так же плохо продвигается осенняя кампания.

Проблема Московии в том, что, даже если она сейчас привезет сюда новых 100-200 тысяч военнослужащих, они будут значительно хуже подготовленными, чем те, что у нас были в начале войны. То есть фактически качество московитских солдат, которые будут приезжать в Украину, будет хуже: преимущественно это люди без боевого опыта, которые не имели должной подготовки, которые не участвовали в учениях и тому подобное. Такие солдаты не решают ситуацию на фронте, а создают определенные проблемы. Возможно, это будет помогать московитам как-то удерживать уже оккупированные территории, но это никоим образом не позволит им продвигаться дальше или достигать своих целей.

— Учитывая поражение на Харьковщине и количество потерь, которые несет Московия в войне с Украиной, как, по вашему мнению, меняется настроение самих московитских военнослужащих? И на что вообще будет способна такая армия?

— Московитские войска теряют боевой дух, но они еще очень далеки от того, чтобы эта потеря боевого духа начала перерастать в протестные настроения, отказ воевать и тому подобное. Русский народ всю свою жизнь жил с царями, и для него воля царя – священна. Этот принцип проявляется и в армии: командир сказал – будем выполнять, если не можем выполнить, или это был глупый приказ, значит, просто не повезло.

Я читаю много перехватов разговоров московитских солдат и отчетливо вижу, что они полностью растеряны и демотивированы. Но при этом у них нет воли начать что-то делать, что-то менять. И сейчас это еще не тот этап, когда такая воля может появиться. Сейчас впервые за всю войну только запустился процесс, когда в Московии власть начала выглядеть слабой и лживой. Этот процесс будет набирать обороты, и, думаю, к весне, если мы сохраним тенденцию своего продвижения и не дадим московитам добиться особых успехов, дойдет до того, что в Московии и ее армии начнет разворачиваться серьезная протестная активность.

На данном этапе потеря боевого духа в московитских войсках приводит к тому, что они не хотят эффективно осуществлять боевые операции. Например, московитские вертолеты уже стараются не летать над нашими солдатами, хотя им и дается такое указание. Их самолеты так же – взлетают, где-то отстреливаются и летят прочь, потому что все хотят жить. То есть у московитов уже нет мотивации за что-то бороться, чего-то достигать. И эта мотивация у них уже и не появится... Чтобы она появилась, они должны достичь какого-то невероятного успеха на фронте. А они уже оказались в такой ловушке, когда это просто невозможно, потому что им физически не хватает сил.

— Кстати, как провал Московии на Харьковщине может сказаться на дальнейшем ходе войны? Может быть, мы теперь можем надеяться на очередной «жест доброй воли» со стороны московитов под Херсоном, например?

— После поражения на Харьковщине московиты переходят к оборонительной операции. Потому что сейчас у них нет сил, чтобы вести какие-то активные наступательные действия. Они будут продолжать атаковать маленькие деревни и выдавать это за нереальную победу. Но для проведения масштабной наступательной операции у них сегодня нет никаких возможностей и сил. В Московии что-то там пытаются готовить, но это не имеет значения, потому что там уже очевидна и нехватка техники, плюс техника старая, непрорывная, и нехватка «Калибров» и «Искандеров» (мы это видим по тому, что значительно меньше получаем сигналов о воздушной тревоге). Поэтому московиты сейчас будут переходить к оборонительной операции.

Впрочем, никакие жесты доброй воли» московиты не делают без нашего «волшебного пенделя». Поэтому «жесты» точно будут, но исключительно там, где мы им в этом поможем. Я сейчас не хочу говорить, что это произойдет именно под Херсоном, потому что сейчас есть гораздо более перспективные направления…

Наше командование доказало, что оно воюет, думая, то есть выбирая те точки удара, которые ведут к большим последствиям. Так, например, нанесение удара под Харьковом посыпало целый фронт. Такие точки есть, и наше командование сейчас определяется по поводу нанесения следующих ударов.