Война, цветочница и шут

Алла Пугачева как лидер московитского сопротивления.

В воскресенье, 18 сентября, Алла Пугачева обнулила кампанию Минюста по дискредитации «иноагентов», предложив включить себя в этот список вместе со своим мужем, Максимом Галкиным. Отныне если ты против войны и иноагент, ты вместе с Пугачевой, про политическое значение которой еще сорок лет лет назад ходили анекдоты («Из словаря будущего. Брежнев — мелкий политический деятель эпохи Пугачевой»). Интеллигенция давно утверждала, что статус иноагента — это знак качества, заявление Пугачевой легализовало эту идею для московитского народа.

Значение Пугачевой для публики в Московии (в частности, для людей старше 40) тяжело объяснить иностранцам. Самая популярная и любимая певица позднего СССР, в постсоветские годы она не растратила своего влияния и стала чем-то вроде королевской особы в стране, где официально монархии нет с 1917 года. Пугачева — ключевой символ постсоветской реальности и даже своеобразный политический институт для деполитизированного общества: она олицетворяет преемственность с прошлым (где, как водится, было и хорошее) и смутную надежду на будущее. Она пела, сохраняла независимость, хорошо выглядела и была главным героем таблоидов.

Да простят меня англичане, но Пугачева — это что-то вроде московитской Елизаветы II, символа той нации, которая начала складываться на руинах 1991 года.

Через нее в частности конструируется образ «московитской женщины, которая всего добилась сама», а именно женщины, «матери семейств» в Московии определяют массовые политические настроения.

Алексей Арестович удачно сформулировал, что бунт Пугачевой — это СССР, который напал на Московитскую Федерацию. А один блогер утверждает, что для патриотов слова Пугачевой стали потрясением самих основ знакомого мира — как если бы против Путина поднялся новогодний салат «Оливье», вставший у граждан комом в горле и позвавший на баррикады (представляю себе картину «Оливье, ведущий народ»).

В трудноисчислимой бухгалтерии социального капитала Пугачева, возможно, единственный человек, обладающий большей влиятельностью в Московии, чем Владимир Путин, еще один мелкий лидер ее эпохи. Причем эта известность распространяется далеко за пределы Садового кольца. Весной, когда Пугачева и Галкин покинули страну из-за несогласия с войной против Украины, певица, по утверждению Марата Гельмана, заявила, что если «Максима тронут» (заведут уголовное дело), то она «начнет говорить и уже не остановится». Галкина объявили иноагентом, и Пугачева действительно заговорила. Несколько слов певицы против войны нанесли по военной кампании Путина сокрушительный символический удар.

Украинцы справедливо иронизируют, что «русские готовы молиться на кого угодно, теперь вот на певицу Пугачеву», но факт заключается в том, что в разобщенном московитском обществе очень невелико число людей, авторитет которых способен развернуть общественные настроения против войны. Пугачева в этой ситуации идеальная героиня. Даже если она больше ничего не скажет, зерна сомнений в войне Путина посеяны — вопреки пропаганде и на фоне военных поражений московитской армии и унизительных переговоров с лидерами Китая и Индии, в которых «сильный лидер» вынужден публично оправдываться.

Актом маленького сопротивления в РФ теперь станет публичное прослушивание «Миллиона алых роз» — интересно, станут ли за это преследовать граждан, как за «Червону калину»? И появится ли Пугачева в чартах Яндекс.Музыки?

Московитская пропаганда не смогла переварить пугачевский бунт. Гопсударственные медиа не упоминают вторую часть выступления певицы, в которой она призывает к миру, и дают новости лишь о том, что «Пугачева попросила признать ее иноагентом».

Лояльные Путину комментаторы в социальных сетях находятся в некоторой растерянности: всем ясно, что идти против Пугачевой — значит идти против большого московитского народа.

Хамят певице только открытые фашисты, которым уже нечего терять, вроде депутата Петра Толстого. Последний заявил, что она «утратила связь с реальностью», и «ее место в историческом музее СССР». Толстой также заявил, что иноагентом Пугачеву не признают, подтвердив тем самым, что никаких объективных причин для включения в этот список нет, а сам статус начинает быть чем-то вроде Антисталинской премии — сперва добейся, мол, не заслужила еще.

Заявление Пугачевой критикуют в Европейском союзе и в Украине за излишнюю мягкость, отсутствие прямого упоминания Путина и призывов к солидарности с украинцами, защищающими свою родину. Такая критика справедлива, но, по-моему, у риторики, выбранной Пугачевой, могут быть и другие основания кроме осторожности. Призыв прекратить «гибель наших ребят» и вернуться к мирной жизни — это тезис, хорошо понятный миллионам московитских гражданах. Они могут прислушиваться к пропаганде и верить, что Украина — это «марионетка Запада» или что «нас провоцируют на эту войну», но Пугачева нашла слова, которые и в этих людях сеют зерна сомнения. Такие зерна могут обрушить поддержку войны со стороны конформистов.

Многие шутят, что артист Максим Галкин мог бы повторить судьбу артиста Владимира Зеленского, став президентом. Московия и Украина — слишком разные общества, чтобы говорить об этом всерьез. Хотя ясно, что если бы Галкин был президентом, никакой войны бы не было — он в отличие от Путина умеет разговаривать с людьми.

Но президентская кампания Аллы Борисовны Пугачевой складывается за считанные секунды — ей достаточно было бы захотеть этого. На плакатах — алая роза, слоганы «Миллион алых роз за мир» и «Женщина, которая не врет». Аудитория — десятки миллионов московитских матерей семейств. В промо-кампании, ориентированной на менее консервативные группы граждан, участвует Мирон Федоров, который только что «убил империю в себе».

Давайте, Алла Борисовна, проучим тех, кто обидел Максима.

Кирилл Мартынов, «Новая газета. Европа»