Декрет о народной любви

Законодатели Швейцарии в свое время додумались принять закон, вошедший в анналы юридических нелепостей.

Они запретили своим согражданам после девяти вечера с шумом сливать воду в унитазе, так как это может помешать покою соседей. Нарушение закона сделал невозможным только технический прогресс, вернее, -- качественная сантехника.

Что-то подобное придумали и у нас, решив приравнять к пикетированию "совместное массовое присутствие граждан в заранее определенном общественном месте (в том числе под открытым небом) и установленное время для совершения заранее определенного действия или бездействия, организованное (в том числе через глобальную компьютерную сеть Интернет или иные информационные сети) для публичного выражения своих общественно-политических настроений или протеста».



Эта корявая фраза, которой Совет министров предложил дополнить закон о массовых мероприятиях, означает, что недовольным в нашей стране можно быть только дома на кухне. И желательно в одиночестве. Потому что все остальное будет расценено как незаконная массовая акция протеста.

В каком-то смысле Совет министров этим законопроектом устроил флешмоб. Документ одним предложением всё разъяснил об уровне белорусской демократии, одним махом подтвердил то, что правозащитники фиксировали в томах мониторингов нарушений прав человека в нашей стране. Многие считали, что сгущают краски, не верили, что в Беларуси можно пострадать за то, что неправильно думал, не вовремя улыбался, не так молчал, смотрел на действительность не с тем выражением лица? Ну, так читайте! Совет министров черным по белому зафиксировал: публичное бездействие тоже должно быть наказуемо. Ничего не делал? Все равно виновен!

Кстати, история знает примеры подобных флешмобов-провокаций, когда в некий формальный акт оформлялись тайные мечты властьпредержащих. В 1918 году подобная история случилась с Декретом о национализации женщин.

Он гласил, что вследствие социального неравенства и законных браков все лучшие экземпляры прекрасного пола находятся в собственности буржуазии. И поэтому с 1 мая 1918 года все женщины в возрасте от 17 до 32 лет (кроме имеющих более пяти детей) изымаются из частного владения и объявляются достоянием народа. Декрет определял и порядок пользования "экземплярами народного достояния". Распределение "отчужденных женщин" должно осуществляться специально созданной комиссией. Мужчины имеют право пользоваться одной женщиной "не чаще трех раз в неделю в течение трех часов". Для этого они должны представить свидетельство от фабрично-заводского комитета, профсоюза или местного Совета о принадлежности к "трудовой семье"... И так далее и тому подобное.

Текст документа опубликовали многие газеты, его даже кое-где на местах попытались исполнять. И только через год Ленин повелел за такую национализацию "строжайше наказывать", потому что "декрет" оказался провокацией анархистов, которые подобным образом решили дискредитировать Советскую власть.

И уж если проводить исторические параллели, то возникает вопрос. Правительство решило дискредитировать Александра Лукашенко, облачив в юридические формулировки его мечты о всеобщей народной любви? Он велит "строжайше наказать" инициаторов?

Без социологов понятно, что в ответе на этот вопрос белорусы будут единодушны. Наказать за лизоблюдство и верноподданичество -- это не про Александра Лукашенко. А вот поощрить и наградить -- да.

Здравый смысл -- это вообще не в стиле нынешней власти. Усовершенствовать канализацию, понять в чем истинная причина протеста и недовольства -- это для нее "происки врагов", это демократия, которая "зашкаливает". С гораздо большей вероятностью можно предположить, что у нас скорее будут ужесточены законы "об оскорблении Величества" и даже принят какой-нибудь Декрет о народной любви.

Светлана Калинкина, "Народная воля"