Парамедик полка Калиновского: Победа в Украине проложит нам дорогу в Беларусь

Анастасия Махомет получила медаль «За боевые заслуги» в Украине.

Отважная беларуска Анастасия «Север» Махомет рассказала «Салідарнасці», как стала парамедиком, про своих героев-сослуживцев, боевого четвероногого друга и поделилась мечтой, которую хочет исполнить после победы.

— Вспоминаю свою первую реакцию на взрывы в Киеве 24 февраля, тот ужас и смятение. Сейчас, когда прилетает по зданию, в котором находишься, и ты видишь вспышки в разбитом окне, лежишь себе, думаешь, да все нормально, у нас хороший подвал, мы в безопасности, — поражает выдержкой Анастасия «Север» Махомет.

Свое боевое крещение она прошла символично — 8 марта, с тех пор количество «боевых» не считает. Анастасия — командир эвакуации батальона «Волат» Полка им. Кастуся Калиновского.

«Обнаружила, что за мной следят и что в квартире кто-то побывал в мое отсутствие»

Борьба самой Анастасии началась еще до того, как она попала на фронт в Украине. В своем БГМУ активистка возглавляла независимый студенческий профсоюз.

— В день выборов в августе 2020 года возвращались с участка и шутили, сколько на этот раз «накрутят» голосов Лукашенко — 60% или 75%. Когда они назвали цифру 83%, я какое-то время думала, что это прикол, — недоумевает она. — Думаю, что ни один человек в здравом уме не поверил в такое.

Как и многие, беларуска не могла себе представить и тот уровень жестокости и насилия, которым власти ответили недоверчивым гражданам.

— В нашем университете в первые дни начался большой движ. Студентов, настроенных против того, что творилось, было очень много. В сентябре и октябре они массово вступали в наш профсоюз.

Дело в том, что старшекурсники медуниверситета не просто догадывались о том, что происходит, они дежурили в больницах и работали на скорой, поэтому видели все сами и были просто в ужасе.

И в это же время наш декан лечфака, сам врач 6-й больницы, в которую привозили огромное количество избитых с переломами и травмами, заявил, что никого не били и никакого насилия не происходит. Это звучало не просто возмутительно, а сюрреалистично. Он понимал, что говорит это в лицо людям, которые видели все своими глазами.

И это было в вузе, который по определению является оплотом гуманизма. Очень быстро против членов нашего профсоюза развернулись репрессии. Людей, которые ставили подписи под нашими обращениями, даже не политическими, стали запугивать, на них оказывалось сильное давление, — вспоминает Анастасия.

Тем не менее, в декабре 2020 сама она была избрана председателем ячейки профсоюза, который входил в состав Свободного профсоюза Беларусского:

— Думаю, любого студента с младших курсов отчислили бы наверняка. Я все-таки была на 6 курсе, но в целом была готова к тому, что меня отчислят, и даже не исключала, что задержат.

Очень аккуратно активисты вели подпольную протестную деятельность, а публично продолжали бороться за права студентов. В мае 2021 года Анастасия сдавала госэкзамены, одновременно участвуя в двух судебных процессах.

— Я пыталась обжаловать выговор университета, который мне дали за сбор подписей в День Конституции, назвав это «массовым мероприятием, несогласованным с ректором». А собирали мы подписи за отмену платных отработок. И на этот счет я судилась с Минздравом.

Эти отработки противоречат «Кодексу об образовании». Обосновать их не мог никто, даже минобр продолжал утверждать, что они незаконные. Однако платные отработки до сих пор не отменили, и оба суда тогда я, естественно, проиграла, — с сожалением отмечает собеседница.

На удивление, экзамены она сдала без проблем, однако в наказание активистке изменили распределение на период интернатуры.

— Изначально я направлялась онкологом-терапевтом в минскую районную поликлинику, но потом меня перенаправили онкологом-хирургом в областной диспансер Могилева, чему я была несказанно рада, ведь это колоссальная практика.

В Могилеве встретила много единомышленников, хоть тогда, осенью 2021 года, ни о каких протестах уже речи не шло. Поразило, сколько коллег говорили о своем намерении уехать из страны.

Еще там я сразу вышла из провластного профсоюза, куда меня зачислили автоматически. Пришла в бухгалтерию, заставила вычеркнуть себя и вернуть взносы. Как ни странно, со мной никто не стал спорить, — удивляется Анастасия.

Признается, что уезжать из страны не хотела — за год устала бояться задержания.

— Но я очень боялась того, что меня заставят выдать или оговорить других людей. То, что меня не забрали в течение года, считаю чудом. Как-то обнаружила, что за мной следят, потом, что в квартире кто-то побывал в мое отсутствие и явно рылся в моих вещах. Официально обыск у меня не проводили. До сих пор не знаю, заведено ли на меня уголовное дело.

Но уезжала я спешно, вышла в магазин и поняла, что вернуться домой больше не могу, — объясняет Анастасия, как оказалась в Украине в ноябре 2021 года.

«Ну, с 8 марта!»

В Киеве она планировала работать и продолжать учиться в интернатуре. Однако, ожидаемо, беларусский университет на запрос украинской стороны о подтверждении диплома не ответил.

— 24 февраля я гостила у подруги под Киевом в Броварах. Буквально накануне в очередной раз мы убеждали себя, что Киев никто бомбить не будет, XXI век — такое просто невозможно.

Я открыла глаза после первого взрыва, надеясь, что мне это показалось, приснилось, снова закрыла, но услышала второй, третий...

Страшно было даже не от звуков, которые доносились, а от понимания того, что бомбят именно Киев. В Броварах первый взрыв раздался в 9 утра. Ракета прилетела в воинскую часть, довольно близко от дома, в котором мы находились. Из окна увидели вспышку и столб дыма. Показалось, что дом вздрогнул. Окна вылетели бы, если бы не были открыты.

Не сразу появилась официальная информация, все были в смятении, что делать, куда бежать. Мы решили уехать на дачу под Борисполь и несколько дней провели там.

Однако уезжать из Украины я не собиралась. Я не была готова бежать второй раз. К тому же если в Беларуси у меня не было возможности сопротивляться, то здесь, понимала, она есть: у меня был диплом училища, пусть и неподтвержденный диплом университета, у меня большая практика.

Кроме этого, я всегда интересовалась военно-полевой хирургией, даже поступать хотела на военно-медицинский факультет, но как раз в год моего поступления туда уже не брали девочек, — делится Анастасия.

Всего три дня ей понадобилось на «подумать», после чего девушка отправилась в ближайший военкомат.

— Так и сказала, что я беларуска и врач, меня спросили об опыте и сразу записали, пообещав связаться по мере необходимости. До этого направили в тероборону.

6 марта позвонили и перевели в роту охраны. На следующий день у меня состоялся первый «боевой» (выезд на боевую задачу). В Броварах мы ждали русскую колонну, но ее разбили по дороге, не доехала. 8 марта нас сняли с позиции, и парни из роты сказали мне: «Ну, с 8 марта!», — вспоминает боевое крещение собеседница.

Когда перед руководством украинского подразделения встали бюрократические вопросы оформления, оказалось, что беларуска может служить только в иностранном легионе. Так Анастасия «Север» попала в только сформированный на то время батальон им. Кастуся Калиновского.

«Московитские войска скорую будут обстреливать еще активнее»

О своих буднях парамедик рассказывает с поразительным спокойствием и уверенностью.

— Сначала я работала в медпункте в Киеве, оказывала помощь ребятам, которые тренировались перед отправкой на фронт.

В мае поехала в Николаев на боевую базу и там впервые взялась за организацию службы эвакуации для выполнения боевых задач. С тех пор я постоянно на «боевых». Сколько их было? Уже не сосчитаю.

Я командир эвакуации батальона «Волат» Полка им. Кастуся Калиновского, отвечаю за всю эвакуацию. Наша стандартная бригада состоит из медика, помощника и водителя. В нашем распоряжении медицинские машины разной степени оснащенности. Есть только с каталкой, есть с более сложным оборудованием.

Бригады дежурят рядом с местом, где идут бои. Это может быть подвал, окоп в лесу, дом в селе, где мы тихонько сидим с машиной, спрятанной в кустах.

Наша задача — вывезти раненого. Для этого заранее нужно продумать все этапы, начиная с первого: как его довезут до нас. Чаще всего между нами и позицией есть какой-нибудь мобильный военный транспорт, способный преодолевать бездорожье. Скорые не так хорошо ездят по полям.

После того, как нам доставляют человека, мы должны его довезти в больницу. Для этого нужно выяснить, где находится ближайшая работающая больница и в каком она состоянии. Потому что больницы на передовой часто полуразрушены или вообще разрушены.

Например, от больницы в Лисичанске на тот момент, когда мы там были, остался только кусочек гинекологического отделения, все остальное было просто руинами. И на этом кусочке оказывали первую помощь.

Некоторые больницы переезжают в менее приметные здания. Есть ограничения по оказанию помощи, где-то организован только пункт стабилизации, и там невозможно сделать полноценную операцию, но можно сделать какой-то минимум, чтобы человека с тяжелым ранением довезти дальше в более серьезную больницу.

Все это я выясняю заранее вплоть до нюансов, например, как искать врача в городе, где больницы вообще нет.

За ситуацию с медпомощью в каждом районе отвечает военврач, с которым я всегда на связи. Потому что ситуация в одном и том же месте может меняться стремительно.

Допустим, когда линия фронта отодвигается, больничку могут подлатать, а могут перевезти в уцелевшее здание, если есть угроза наступления врага, больницы, наоборот, прячут.

Есть определенные правила. На бронированных машинах близко не подъезжаем, потому что из-за них под обстрел может попасть вся больница.

Понятно, что московитские войска не волнует то, что на машине может быть медицинский крест. Такую будут обстреливать еще активнее.

Мы проходим очень серьезное обучение. На позициях в боевых группах работают суперпрофессиональные парамедики — все мужчины. Они, в первую очередь, бойцы, но кроме боевой задачи оказывают первую помощь. Моя же задача — сделать все, чтобы выжил человек, которого они мне доставят.

— Как поступаете, когда раненых больше, чем вы рассчитывали?

— Во время крупных операций всегда работают бригады эвакуаций разных подразделений. Плюс обязательно подключаются госпитальеры. Это очень крутое украинское подразделение, которое спасает людей на поле боя с 2014 года. На их счету много и наших спасенных ребят.

В свое время Павла «Волата», которого, к сожалению, уже нет, госпитальеры спасли, когда снайпер ранил его в голову. Его вывезли буквально по минному полю.

— А вы вывозите украинских ребят?

— Мы спасаем всех, ведь в бою бойцы перемешиваются. Все работаем в связке, иногда заранее оговариваем с украинской службой, кто будет по правому флангу, кто — по левому.

Совсем недавно я вывозила бойца «Альфы» (подразделение ВСУ), у которого в руках взорвался пластид. Он потерял обе руки, у него были обширные ожоги ног и очень сильные повреждения мягких тканей лица.

Во время операции в Херсонской области весной наши ребята тоже эвакуировали много украинцев, оказывая им первую помощь. И украинские врачи всегда очень хорошо отзываются о наших бригадах. Всегда подчеркивают их профессионализм, благодаря которому людей реально спасают.

— Все знают, что вы беларусы?

- Да, и все очень благодарят за то, что мы здесь. Так и говорят: «Все-таки беларусы с нами». Спрашивают о том, что происходит у нас, почему так вышло. Многие не знают даже о наших протестах. Мы рассказываем, и они все понимают.

Большинство встреч с украинцами происходит прямо на передовой. Там все воспринимается острее. Там люди, с которыми сталкиваешься, сразу встречают тебя как родственника, и принимают все твои проблемы, как свои.

«У «Тромбли» был шанс уйти, но он принял решение остаться с ранеными ребятами»