По законам геополитической подворотни

Мобилизация стала самым непопулярным решением Путина за все время правления.

Два самых распространенных и тесно связанных между собой вопроса, с которыми ко мне обращаются в последние дни, касаются возможной мобилизации и судьбы задержанных на протестах против нее.

Параллельно идут стремительно назначенные в «ДНР-ЛНР» и двух украинских областях «референдумы» о присоединении к Московии.

И параллельно — очереди на границах, которые пока еще (ключевое слово — «пока») открыты.

И упорные слухи о том, что «окно», причем не только в Европу, но и в Азию и другие части света, может вот-вот закрыться для всех, кто теоретически может попасть под мобилизацию.

И начавшиеся на окраинах протесты тех, кто не хочет отправлять своих детей для участия в «спецоперации», заявляя «не для того растили».

Пока это самый серьезный кризис в обществе за все 22 года правления Владимира Путина — и, как представляется, самое непопулярное из его решений.

Конечно, найдется (и уже находится) немало тех, кто все одобряет, и готов мобилизоваться сам, или отправить сына — в надежде заработать обещанное гопсударством и вернуться живым.

Не немало и тех, кто воспринимает это как разрыв негласного общественного договора «лояльность в обмен на безопасность».

Кто был готов одобрять и поддержать идущие где-то далеко боевые действия — но категорически не готов к тому, чтобы они затронули его лично.

Кто соглашался быть зрителем, но не участником.

И у кого сегодня страх за детей перевесил страх перед гопсударством.

Да, никаких точных социологических данных, измеряющих отношение к мобилизации, нет и быть не может — во время, когда несогласие в властью во многом криминализировано.

Но весьма характерно, что лишь ничтожная часть тех, кто громче всех одобрял происходящее с парламентской трибуны, и призывал к мобилизации, готова начать с себя и поддержать ее личным или семейным примером.

И гопсударственные пропагандисты, каждый день сеющие в эфире зубы дракона, вдруг стали рассказывать, как важна их борьба на информационном фронте, и потому здесь они куда нужнее, чем там.

И куда-то пропали «Ночные волки», «Антимайдан», «НОД» и прочие «отряды Путина» — не видно, чтобы занимали с ночи очереди на мобилизацию.

И воины-теоретики — солдаты и офицеры диванных войск, отличающиеся повышенной кровожадностью в соцсетях, — почему-то не рвутся в окопы.

Как и те, кто клеил на машины последнюю букву латинского алфавита, гордо носил соответствующие футболки и менял аватарки в соцсетях.

И многочасовые очереди стоят на границах, а не в военкоматах (что было бы логично, будь правдой заявления властей о подавляющей поддержке «спецоперации»)…

К сожалению, и проведение «референдумов» (итоги которых нигде, кроме Московии и нескольких стран-изгоев, гарантированно не признают), и «частичная мобилизация» — это шаг к эскалации конфликта, отдаляющий перспективу мира.

Демонстрирующий в который уже раз, что нынешняя система, — в отличие даже от советской, которая иногда была на это способна (как, например, во время «Карибского кризиса»), — принципиально не имеет задней передачи.

Считает, что отступить — значит, показать недопустимую слабость, если противник демонстрирует готовность к компромиссам — значит, надо еще больше «наезжать», и он обязательно «сдрейфит», и вообще, если раньше сходило с рук — значит, и сейчас сойдет…

Эта логика была пригодна для питерской подворотни.

Но в политике (не говоря уже о дипломатии) она недопустима и опасна.

В том числе, для собственной страны.

Месяц назад, 24 августа, Григорий Явлинский напомнил о предложениях «Яблока» о необходимости заключения соглашения о прекращении огня, чтобы предотвратить гибель людей.

В ответ на партию и ее лидеров обрушился поток брани (главным образом, от уехавших из Московии персонажей), как в соцсетях, так и на независимых от московитских властей популярных медиа-ресурсах. Мол, «Яблоко» занимает «одинаковую позицию с Путиным», которому якобы выгодно прекращение огня.

Что же, прошел месяц — и Путин наглядно продемонстрировал свою позицию, объявив «частичную мобилизацию».

Вряд ли кто-то из «обвинителей» извинится. И не подумают.

Напротив, продолжат грезить о чисто «силовом» решении конфликта, невзирая на гибель людей (ведь не им же отправляться в окопы), и потребуют продолжать.

Что же, мобилизация и «референдумы» — это и есть продолжение.

Борис Вишневский, «Новая газета. Европа»